«Лествица»: ступени духовного совершенствования. Часть 3

Часть 1. 
Часть 2. 

Противоядие греху

Сегодня третья встреча, посвященная книге преподобного Иоанна Лествичника «Лествица», которая рекомендована к чтению Типиконом в эти покаянные дни Великого поста. И у нас тоже восхождение на третью ступень нашей маленькой лествицы.  

Первые две большие группы ступеней были посвящены борьбе с мирской суетой, попечением. Кратко я вас ознакомил с теми скорбями, которые встречаются у человека, избравшего путь благочестивой жизни. И третий этаж, он один из самых больших, с 8 по 26 ступень, посвящен борьбе с пороками.

В этих главах говорится о безгневии, кротости, о памятозлобии, о злословии, клевете, о многословии и молчании, о лжи, об унынии, лености, о любезном для всех и лукавом владыке чреве, о чревоугодии, о целомудрии, о сребролюбии и о многом другом. 

В Евангелии читаем Нагорную проповедь Христа Спасителя (см.: Мф, гл. 5–7), и на службе всегда поются «Блаженны», то есть заповеди блаженства. Это тоже своего рода лествица, только в очень кратком перечислении необходимых условий духовного счастья. Блаженны, то есть счастливы, те, кто имеет нищету духа, то есть скромное представление о себе. Блаженны плачущие, которые плачут о своих грехах искренне. Блаженны кроткие, которые с Божией благодатью, при помощи Божией смиряются, уступая ближним, и тем самым постепенно получают то, что мы называем счастьем. «Алчущие и жаждущие правды» – правд много, а истина одна. Истина – это Христос Спаситель, и те, кто ищет Христовой правды, правды Божией, а не своей, не настаивает на ней, те, конечно, приобретают спокойствие в душе, о котором говорится в Евангелии: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные… и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11: 28). Только во Христе мы обретаем покой. Кто-то раньше это понимает на своей жизненной лестнице, кто-то позже, и постепенно человек успокаивается. Стремящийся ко Христу и пребывающий во Христе обретает благополучие и спокойствие. «Блаженны миротворцы» – чтобы быть миротворцем, надо самим иметь мир. Невозможно мирить кого-то, не имея в душе Божиего мира. Как Серафим Саровский говорил: «Стяжи дух мирен, и рядом с тобой будут спасаться тысячи». В каком смысле спасаться? Видя пример спокойствия сердечного и душевного, доброго расположения, люди сами будут проникаться этим состоянием, и какие-то тревоги, суета, страхи, которые сопутствуют человеку на протяжении всей истории, не обязательно сейчас, будут отступать. 

Все ступени борьбы с пороками посвящены борьбе со страстями. Страсть – это грех, который от долгого навыка укореняется в душе человека, обладает ею. И как выделяется восемь основных страстей, так существует против них и восемь основных противоядий, которыми они исцеляются.

Чревоугодию мы противопоставляем воздержание, блуду – целомудрие, сребролюбию – нестяжание, то есть насильно заставляем себя отказаться от духа накопительства, стяжания. Гневу стараемся и пробуем противопоставлять милость, милосердие. Печали – радость духовную, унынию – подвижничество, не будем расслабленными, заставим себя трудиться и подвизаться не только духовно, но и какими-то обычными трудами. Как в Псалтири говорится: «Изыдет человек на дело свое и на делание свое до вечера» (Пс. 103: 23), то есть трудиться к исканию хлеба или духовного, или телесного. Тщеславию противопоставляем смирение, и гордости также противопоставляем смирение. 

Неподвижное устроение души

Восьмая ступень посвящена кротости и безгневию. Что такое кротость? Мы представляем себе, что кроткий – это смиренный человек. «Кротость есть недвижное устроение души в бесчестии и чести пребывающей одинаковой». То есть человек благодушно претерпевает и похвалу, и хулу. Небезразлично, а именно безответно. У Иоанна Лествичника есть пример, который он наблюдал в Синайском монастыре. Он видел человека, который переносил все хулы, которые ему там адресовались, с полным спокойствием. И он, человек пытливого ума и души, спросил: «Брат, скажи мне, как тебе удается все это переносить?» Тот ответил: «Я смотрю на них, как на лающих собак, и не обращаю на них внимания». 

Мы иногда, когда, может быть, достают какие-то обидчики, можем сами сказать, и сердцу станет легче, потому что сердце у нас еще неочищенное. Мы только читаем 50-й псалом: «Сердце чисто созижди во мне Боже», но сами для того ничего не делаем. Поэтому такое греховное рассуждение и бесстрастие не является кротостью. Неподвижное устроение души – это когда душа ничем не смущается: ни помыслом гневным каким-то, ни раздражительностью, ни чем-то другим. Своей силой мы не сможем даже молчать. Нам надо в это время, особенно неопытным, молиться. Я выписал такой стих из Псалтири: «Господи, волею Твоею подаждь доброте моей силу: отвратил же еси лице Твое, и бых смущен» (Пс. 29: 8). Мы не можем надеяться на какие-то свои природные свойства и качества. Кто-то флегматичный, кто-то вспыльчивый. Это особенности темперамента, но мы должны просить благодатной помощи у Бога и молиться: «Господи, дай мне сил претерпеть это заслуженное поношение или насмешку».

«Начало безгневия есть молчание уст при смущении сердца». Это очень важно, это касается нас, стоящих на первой ступени. Настоящая ссора может возникнуть из-за пустяка. Поэтому важно не довести до гнева и раздражительности, сохранять молчание, выслушать человека до конца, полностью дать ему высказаться. Это основная, первая ступень – молчание уст, хотя в душе у нас буря внутренних помышлений, смущающие нас помыслы, но лучше хранить молчание.

«Начало безгневия есть молчание уст при смущении сердца»

Середина этого подвига – молчание уже в самих помыслах, когда мысли не отвечают обидчику какими-то достойными, как нам кажется, словами. А третье – непоколебимая тишина, даже, как пишет Иоанн Лествичник, «в придыхании нечистых ветров». Даже если и бури на нас обрушиваются, то мы сохраняем кротость. Новомученики и исповедники, и в частности святитель Иларион (Троицкий), которого склоняли к сотрудничеству, знали, с кем они имеют дело – с представителями власти, от которых никакой искренности не дождешься, одно лукавство и коварство. Но тем не менее они сохраняли благодушие и спокойство и не опускались до уровня ответа тем же словом, каким обращались к ним.

А что же такое гнев? Гнев есть воспоминание сокровенной ненависти, то есть памятозлобия. Гнев – это проявление нашего памятозлобия, гнев есть желание зла огорчившему. Мы же все знаем заповедь: «Не воздавайте злом за зло» (Рим. 12: 17). И сразу тогда уместно вспомнить: «Какой мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6: 38). Если мерим злом, значит и нам будет отмерено злом через наших же ближних. А если доброю мерою мерим, тогда и Господь пошлет нам силы благодушно переносить все случающиеся с нами скорби. 

«Вспыльчивость есть безвременное воспаление сердца», то есть мгновенное, неожиданное для нас, когда мы не находимся начеку, на страже, не бдим над своим сердцем. «Огорчение есть неприятное чувство, гнездящееся в душе». Вы видите, какие тонкости рассматривает преподобный Иоанн. Помните книгу пророка Ионы, которая читается в Великую Субботу, эпизод, когда Иона был послан к ниневитянам обратить их к покаянию. Он их вразумил так, что они действительно наложили на себя пост и исправились, и Господь их помиловал, а Иона огорчился, что не исполнилось его пророчество. Это и есть неприятное чувство, чувство досады, которое гнездится в нашей душе. «Раздражительность есть удопреклонное движение нрава и безобразие души». Так что, знаете, когда говорят: «Я хоть раздражительный, но отходчивый», – это такое самооправдание, это проявление нашей невоздержанности, безобразия. Некультурный человек – безобразный, то есть он не имеет образа поведения. Образ поведения может быть взят со Христа, с апостолов, святых, а может быть взят с образа поведения ближних, которые стремятся ответить раздражительным словом на такое же обидное слово. Мы должны понимать, что кротость и безгневие – это добродетели, которые достигаются очень большим трудом, сохранять их очень трудно, особенно если каждый день приходится повторять все снова и снова. Надо просить помощи Божией, милости Божией и молиться за себя и за своих обидчиков, а не проклинать проклинающих вас, но благословлять благословляющих вас (см.: Мф. 5: 44). И постепенно, может быть, не сразу, произойдет вразумление, а в нашей душе воцарится мир.

О кротости и безгневии

«Ничто так не противно кающемуся, как смущение от раздражительности». Это следующий этап. Мы пытаемся смиряться, у нас не получается, нас постигает раздражительность, мы, например, просим передать свечу к какой-то иконе, а ее отправляют совсем не туда – мы раздражаемся. Нас толкают в храме – мы раздражаемся. В метро толкают – мы тоже раздражаемся. Мы стоим в очереди и нам не хватает – мы раздражаемся. Нас понимают – мы раздражаемся, нас не понимают – мы раздражаемся. Это, во-первых, все от низкой культуры души, а во-вторых – это проявление еще отсутствия кротости. Об этом говорится в главе о кротости и безгневии. 

Если присмотримся, то увидим, что многие из гневливых усердно упражняются в бдении, в посте и безмолвии, а намерение у диавола то, чтобы под видом покаяния и плача предлагать им вещество, питающее страсть, то есть самомнение, гордость. Поэтому и говорят, что в общежитии человек шлифуется о ближнего, как острая галька шлифуется о другие камни на берегу моря. Тут вспыльчивость, свое недовольство приходится смирять. Нас шлифуют и семейные обстоятельства, и соседи, и работа, и какие-то события нашей жизни. 

Нас шлифуют и семейные обстоятельства, и соседи, и работа, и события нашей жизни

«Жалкое зрелище видел я в людях гневливых, бывающее в них от тайного возношения. Ибо, разгневавшись, они опять гневались за то, что побеждались гневом». Мы так опутаны этими страстями, что надеемся только на себя, на свою праведность, на свое самомнение, обращаем внимание на то, как мы выглядим перед людьми, и это является причиной раздражения.

О злословии и клевете

Это тяжелое испытание – клевета, злословие. В 118-м псалме, который читается во время парастаса, изображается жизнь праведного человека, перечисляются все его добродетели, там сказано: «Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя». Это тяжелое испытание – клевета. Это то, что человек умышленно искажает и говорит, а мы, бывает, по незнанию распространяем в святой уверенности, что это правда. У Екклесиаста интересны слова, которые раскрывают причину случающейся клеветы, неправды: «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя; ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других» (Еккл. 7: 20–22)

Наше сердце тоже знает множество таких случаев. «Злословие есть исчадие ненависти, тонкий недуг, большая, сокровенная и таящаяся пиявица, которая высасывает и истребляет кровь любви; лицемерие любви, причина отягощения сердца и истребление чистоты. Услышав, что некоторые злословят ближних, я запретил им; делатели же сего зла в извинение отвечали, что они делают это из любви и попечения о злословимом. Но я сказал им: оставьте такую любовь, чтобы не оказалось ложным сказанное: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Пс. 100: 5). Если ты истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а молись о нем втайне; ибо сей образ любви приятен Богу. Станешь остерегаться осуждать согрешающих, если всегда будешь помнить, что Иуда был в соборе учеников Христовых, а разбойник в числе убийц; но в одно мгновение произошла с ними чудная перемена».

Не будем оправдываться, что желаем кого-то исправить своими словами, мы не такие духовно опытные врачи, чтобы кого-то могли исправить, а вот усугубить стадию болезни можем очень легко. 

«Послушайте меня, послушайте, злые судии чужих деяний: если истинно то, как в самом деле истинно, что имже бо судом судите, судят вам (Мф. 7: 6), то, конечно, за какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает». Это одно из основных правил, один из основных законов духовной жизни. И Оптинские старцы, например, писали, что прежде, чем произошло падение, его предварило осуждение. Если мы посмотрим на свое предшествующее состояние, то увидим, что в нас имелось осуждение. Может быть, не словом, – от словесного осуждения нам легко исправиться, научиться воздерживать язык, – но в помыслах мы еще не имеем такого мира с ближними. И поэтому часто увлекаемся и не осуждаем себя за помыслы. Конечно, если мы в помыслах увлеклись или не заметили этого, мы еще не подвергаемся осуждению, но, когда происходит осмысление злого помысла, мы должны покаяться. 

«За какие грехи осудим ближнего, в те впадем сами; и иначе не бывает»

«Скорые и строгие судии прегрешений ближнего потому сею страстию недугуют, что не имеют совершенной и постоянной памяти и попечения о своих согрешениях».

Если бы нас сейчас вели на расстрел, условно говоря, конечно, нам бы сейчас было не до чего другого, мы бы молились как могли: «Господи, прими дух наш», и не смотрели бы на ближних, что они там делают, о чем думают, как поступают, как одеты, куда идут, что несут. Но мы обуреваемы страстью осуждения и поэтому не печалимся о своих грехах. 

Если ближний впал в гордыню, осуждение, тщеславие или другой грех, нужно ли указать ему на это? Лучше молиться, потому что не сможем мы так сказать человеку. Как мы скажем? Представляете, я подойду к послушнику Алексею и скажу: «Брат Алексей, ты впал в гордость, осуждение, тщеславие», – он почешет в затылке. Другое дело, если человек дорогу на красный свет переходит – тут уже лучше его придержать. Конечно, когда он стоит на краю какой-то пропасти, в опасности пребывает, тогда нужно совершить какой поступок. А так мы только потеряем остатки мира с этим человеком, сами смутимся, будем в раздражении, смущении, что не смогли от несовершенства, мучимые гордостью, кого-то исправить. Как говорится, врачу, исцелися сам (Лк. 4: 23). Когда мы получим исцеление, нам сразу будет понятно, как поступать с ближним. И ближний, когда он будет говорить что-то невероятное, а мы будем соглашаться, в конце концов поймет, что что-то здесь не совсем то. 

Да, человеку свойственно ошибаться, а Церкви – нет, и как получить на задаваемые вопросы и ответ не от батюшки, а от Церкви? Думаю, в молитве. Как мы молимся: «Господи, да будет воля Твоя». Вопросы же не просто житейские: почем будет сахар или доллар, а какие-то действительно судьбоносные вопросы. 

Мы неспособны отдаться благодати Божией, как течению реки, поэтому и мучаемся

Наверно, надо довериться и сказать: «Господи, да будет воля Твоя. Какие будут обстоятельства, пусть так и будет». Приведу пример: Николо-Голутвинский монастырь строился на рубеже ХIХ и ХХ веков. Настоятель хотел еще и колокольню, но средств не было, и он колебался: начинать строить или не начинать строить? Помолился и сказал себе: «Вот сейчас выйду из кельи, и первого встреченного мной человека спрошу: строить или не строить?» Он вышел и встретил маленькую трехлетнюю девочку, и он спросил ее: «Строить?», и она ответила, что надо строить. И вскоре появился какой-то подрядчик, владелец кирпичного завода, который привез уже готовый кирпич, да так много, что хватило на огромную колокольню. Вот что значит довериться. Но мы боязливы. Мы: «Да, Господи, да будет воля Твоя», но как бы так в душе думаем: «А вдруг там будет что-нибудь не то, что хочется?» Мы неспособны отдаться благодати Божией, как течению реки, – войти в воды и отдаться течению. Поэтому мы и мучаемся, поэтому и не получаем ответа от Господа, от Церкви. От Церкви только через молитву можно получить ответ, от Отца Небесного – через молитву такую, которую нам Сам Господь и дал в прошении: «Да будет воля Твоя… и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Дай нам, Господи, поступать, как Ты дал, а не перегадывать: «Нет, этот ответ мне не нравится, а дай-ка я еще спрошу кого-нибудь». 

Нельзя все на бесов сваливать

Иоанн Лествичник часто называет страсти бесами, даже пишет, что спор за человека ведут бесы тщеславия и объядения. Есть ли ангелы у добродетелей? Как пишет сам преподобный, Ангел Хранитель почтит наши труды. Нельзя, дорогие братья и сестры, все на бесов сваливать, как Адам – на несчастную Еву: «Это не я, Господи, а Ты, Господи, дал мне такую жену. Дал бы лучше, я бы был лучше», – так и бесы. Конечно, бесы искушают настоящих подвижников: Марию Египетскую, Антония Великого. Мы еще настолько слабы, что сами падаем от собственных помыслов сразу. Вот что пишет в Слове о гордости преподобный Иоанн: «Никто не должен думать, что он виновен в хульных помыслах, ибо Господь есть сердцеведец и знает, что слова такие не наши, но врагов наших». 

Да, это действительно помыслы, которые всевает нам враг, а мы, знаете, по такой духовной наивности, доверчивости начинаем сразу отнекиваться: «Нет, это не наше, мы не брали». Даже не надо обращать на это внимание. Сказать в сердце: «Да, Господи», а из сердца чистого какие помыслы исходят? Поэтому и молиться должны искренне, со всей немощью: «Я стараюсь стремиться к Тебе и любить Тебя, Господи», и не пугаться, и не смущаться. 

Молчание – золото

Еще о многоглаголании и молчании. «Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять». Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, потому что, как по-русски говорят, начали за здравие, кончили за упокой, или как в Притчах сказано: «При многословии не миновать греха, а сдерживающий уста свои – разумен» (Притч. 10: 19). Многоглаголание – предтеча снов, имеется в виду не сна физического, а сновидений, потому что сон, как пишет Иоанн Лествичник, есть бездействие тела при деятельности души. И та деятельность души, которая обуревала нас днем: суетные попечения, помыслы различные, страхования, фантазии, когда тело отдыхает, ум продолжает работать, разрисовывая нам картины, которые мы принимаем за какие-то вещие, страшные пророческие сны. Вот что такое многоглаголание – седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять.

Познавший свои прегрешения имеет силу и над языком, а многословящий еще не познал себя как должно. Поэтому тот, кто знает, что он грешен, стоит молча и помалкивает смиренно. А грешник еще поучает, обучает, научает. Поэтому, чтобы не уподобляться такому грешнику, умолкну, пожелаю дальнейшего течения поста, молитвы, познания своих грехов, своей немощи, и милости Божией, которая дает нам силу в самых неожиданных условиях и обстоятельствах, которые кажутся нам неважными, а оказываются значимыми, а то, что кажется нам жизненно необходимым, окажется совершенно легковесным пустяком.

Храни вас Господь Своей милостью!

Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить