Главная > Журнал > Бог и человек > Вера утверждается там, где мы сомневаемся

Вера утверждается там, где мы сомневаемся

Иерей Харалампос Пападопулос

Распечатать

Тема нашей беседы: «Вера утверждается там, где мы сомневаемся». Не там, где она подвергается сомнению, а там, где мы подвергаем вещи сомнению. Ниже я объясню, о чем идет речь.

Человек, живущий в Церкви и подвизающийся во имя Христа, иногда чувствует, что у него слабая вера. В какой-то момент своей жизни он испытывает неверие, а не атеизм, потому что атеизм – это нечто более теоретическое и идеологическое, а неверие – это выражение внутренней борьбы. Атеист – это человек, который не столько борется, сколько мыслит очень рационально, всегда изнуряя себя логикой, и в ней закрывает присутствие Бога. Тогда как неверие – это нечто более внутреннее, оно выражает борьбу человека. Поэтому вначале христианин в какой-то степени «оправдан» тем, что у него бывают моменты неверия, когда он ставит под сомнение присутствие Бога в своей жизни и говорит: «Где же Ты, Господи?»

Иногда он даже отворачивается от Бога, или у него будут моменты, когда он не хочет иметь никаких отношений с Ним.

Также мы видим некоторые примеры неверия в Священном Писании. Видим, как из-за этого неверия рождается надежда в душе человека, как из неверия приходят к вере, которая не является плодом каких-то размышлений, сухой логики и логических выводов о какой-то высшей силе, что, впрочем, часто встречается даже в христианских кругах. Если спросишь человека: «Веришь ли ты в Бога?», он ответит тебе: «Я верю, что есть какая-то высшая сила».

Однако христианин верит не в какую-то высшую силу, а в Бога, Который является Личностью. Высшая сила – это нечто неопределенное, с ней нельзя установить отношения, ей нельзя сказать: «Почему в мире существует неправедность? Почему мой ребенок страдает?»

Это всемирная сила, которая существует независимо от того, хочешь ты этого или не хочешь. Она каким-то образом господствует над тобой и заставляет тебя принять ее, но не позволяет тебе вести с ней диалог, то есть иметь с ней личные отношения. Библейский Бог – это Бог-Личность, Живой Бог, исторический Бог, Бог, который помогает и действует в нашей жизни. В одной из своих работ старец Софроний (Сахаров) пишет, что псалмопевец Давид много раз спорит и ссорится с Богом.

Жизнь христианина протекает в нециклическом времени, не в том времени, в котором жили древние эллины. В циклическом времени твое прошлое и настоящее имеют огромное значение, потому что есть повторение. Христианское время, время Церкви – это линейное время, то есть время, которое куда-то нас ведет. В чем разница? Разница в том, что в Церкви мы черпаем свою идентичность не из нашего прошлого, не из наших ошибок, неудач, грехов, не из настоящего, то есть из того, хорошо ли нам сейчас, а из будущего. Не от того, кем мы были или кем мы сейчас являемся, а от того, кем мы станем в будущем. Ценность человека определяется тем, кем он станет.

Ценность человека определяется тем, кем он станет

Христос – это эсхатологический Человек, совершенный Человек, а наша цель – стать чадами Царства Божия, святыми, причастниками Царства Божия. Это имеет огромное значение в нашей жизни, потому что, как говорит святитель Григорий Нисский, рассказывая о жизни Моисея, человек приходит к зрелости, а не становится зрелым. Будьте внимательными, мы несовершенны в этом мире, на данном этапе этой жизни, мы приходим в этот мир не для того, чтобы доказать (показать) свое совершенство. Скорее мы приходим в этот мир, в это время, чтобы признать нашу недостаточность и бессилие. Мы живем в этом веке, чтобы со смирением принять наше бессилие стать совершенными.

Чего мы хотим каждый день? Быть совершенными: иметь совершенных родителей, совершенную жену, совершенного мужа, совершенных детей, совершенного духовника, совершенную Церковь. Мы хотим иметь хорошую работу, совершенный уровень жизни, совершенную семью, совершенную реальность.

И мы со стрессом ведем битву, которая опровергает и разбивает вдребезги воображаемую картину, что мы должны быть такими-то и такими-то. Что именно усложняет нам жизнь? Нам трудно принять наши внутренние противоречия, что мы хорошие и плохие, что у нас бывают хорошие и плохие моменты, что у нас бывают моменты веры, надежды, но бывают и моменты отчаяния, бессилия и тревожности. Важно понимать, что мы проходим этот этап не для того, чтобы показать, насколько мы совершенны. К сожалению, это вошло и в церковную жизнь: мучительно показывая и доказывая Богу и себе, насколько мы совершенны, святы и безупречны. Поэтому мы создали ложное представление о святости, думая, что святой – это совершенный, безгрешный, безупречный человек. В то время как святой – это человек, который обладает любовью и смирением, но при этом имеет немощи и падения.

Начнем с основного, как говорит святой Григорий Нисский, да и не только он, что человек – это развивающееся существо. Он движется к зрелости и совершенству. Он не может находиться в нынешней фазе развития. Поэтому я живу в Церкви для того, чтобы принять, то есть осознать, что я грешен, и это не моральное обвинение. Если ты скажешь человеку в Церкви: «Ты не прав!», то он подумает, что ты его хулишь, что ты его обвиняешь, и будет пытаться доказать тебе, что он безгрешный человек, что он очень хороший и добродетельный христианин. Тогда как тайна заключается не в том, чтобы беспокоиться о доказательстве своей добродетели, а в том, чтобы иметь духовное мужество и великодушие признать свое бессилие и свои грехи.

Когда я говорю в Церкви, что я грешен, это не психологическое признание того, что я несчастный и заслуживаю сожаления, а дерзновенное признание границ моего бытия. Принимаю, что я человек с пределом своих возможностей, что я тленен, несу в себе смерть, которая, если не будет «ужалена» воскресшим Христом, то не смогу воскреснуть.

Чувство греховности – это мое осознание и экзистенциальное принятие своих пределов, я – тот человек, который немощен, умирает, болеет, терпит неудачи.

Если мы примем это как основной принцип, почувствуем в нас эту свободу, что нам не нужно показывать и доказывать кому-то: сначала – себе, потом – другому человеку и всем людям, что я совершенен. Нужно осознать свою немощь, это и есть свобода, которая звучит просто.

Сейчас кто-то может сказать: «Понятно! Так вот что нужно: сказать, что я грешный человек!» Но это не так просто сделать, потому что человек хочет утверждать себя, его эгоизм хочет питаться, а он не питается признанием своего бессилия, он питается достижениями и завоеваниями. Эгоизм хочет еды, а его еда – это завоевания. Вот почему в духовной жизни существует опасность: часто бывает, что пост, молитва, воздержание, девство – все эти драгоценные духовные добродетели становятся пищей для нашего эгоизма, и мы питаемся ими. Мы постимся и чувствуем внутри себя, что мы чего-то достигли и говорим себе: «Сейчас я достоин причаститься, теперь достоин Царства Божия. Я воздерживаюсь и чувствую, что чего-то достиг!»

Мы должны понимать, что все это – дар Божьей любви, что я ничего не завоевал, но все было дано мне. Почему? Потому что Кто-то любит меня, несмотря на мое состояние, не потому, что я превосходный и прекрасный, а потому, что, несмотря на мою окаянность, Он дает мне Свою благодать, дары и благословение.

В самом начале беседы я сказал, что вера утверждается там, где мы сомневаемся. Ведь если жизнь христианина – путешествие, это значит, что в ней происходят изменения, и она не является неизменным путешествием. Мы читаем житие какого-нибудь святого и верим, что он автоматически, каким-то сверхъестественным, магическим образом стал святым. В действительности святые прошли через огромное количество духовных страданий, неверия, сомнений, внутренних конфликтов, скорбей, тревог, страхов. Особенно если мы почитаем древние жития святых, то увидим, какую внутреннюю битву они вели, и что их жизнь не была гладкой.

Христианская жизнь – это не то, что нам часто преподносили, особенно в шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые годы, когда быть христианином означало, что в жизни не происходит ничего плохого и все идеально и прекрасно. Это не так. И мы часто слышали, как кто-то в Церкви говорил нам: «Приходите в нашу Православную Церковь, и все плохое в вашей жизни исчезнет!»

Оно не исчезает, не существует такого пространства, где исчезают проблемы и испытания. В Церкви все просто преобразуется. Преобразование означает, что у меня есть событие, которому я придаю другую перспективу и форму. Например, преподобный Порфирий был болен раком. Рак со всеми его измерениями, но, благодаря благодати Святого Духа и святости, старец воспринял его по-другому и преобразился. В житиях святых мы видим, как они страдают, теряют своих детей, подвергаются бичеванию болезнями, бедностью, трудностями. Так что это неправда, что в Церкви все волшебным образом исчезает и что в Церкви все прекрасно.

Даже у тебя может быть больше испытаний и трудностей, но у тебя есть Божия благодать, чтобы ты мог пройти через огонь, не сгореть и не погубить себя. В нашей жизни будут и взлеты, и падения. Мы будем чувствовать себя очень сильными в нашей вере, но наступят моменты, когда не будем чувствовать себя такими сильными. Наступят моменты, когда будем чувствовать, что Господь оставил нас, наступят моменты, когда нас будет переполнять тысяча вопросов «почему?», вопросов без ответов, нам будет казаться, что небо закрылось и не слышит нас. Но наступят и такие моменты, когда мы будем сильно чувствовать присутствие Святого Духа – чудо, Божие удивление в нашей жизни.

Важно понять, что мы укрепляемся там, где сомневаемся, потому что если мы принимаем что-то как должное, то мы это теряем. В человеческих взаимоотношениях проблемы начинаются тогда, когда человек считает, что другой принадлежит ему и является данностью, когда он ни в чем не сомневается. Если я самоуспокаиваюсь, думаю, что все хорошо и прекрасно, говорю себе: «Вот, я женат, я люблю свою жену, она любит меня, значит, у меня все хорошо». И если при этом я ни в чем не сомневаюсь, то рано или поздно эти отношения распадутся, умрут, начнут пахнуть смертью. В них будет так много спокойствия, что в конце наступит безразличие.

Мы укрепляемся там, где сомневаемся, потому что если мы принимаем что-то как должное, то мы это теряем

Одна пожилая женщина как-то сказала мне:

– Мой муж был очень тихим человеком и никогда меня не ревновал. Я уходила гулять с подружками, возвращалась за полночь, а он говорил мне: «Добро пожаловать! Как дела? Хорошо ли ты провела время с подругами?» Я хотела, чтобы он что-то сказал мне, разозлился, даже чтобы оскорбил меня, накричал на меня. Но ничего подобного не происходило!

То есть человек нуждается в сомнении, в жизни должно быть что-то, что выведет вас из состояния самоуспокоения и спокойствия, в котором нет ни смысла, ни жизни, ни нервов. Потому что реальная жизнь – это борьба, потрясение, в реальной жизни нет спокойствия. Божий мир в человеке – это не некое бесчувствие, как будто ты выпил десять таблеток лексотана и становишься очень спокойным. Ты часто видишь людей, которые считаются глубоко верующими, но если взять одного из них за руку и затем отпустить его, то он падает, как мертвый. У него нет сил, нет жизни, нет дыхания, он не смотрит тебе в глаза, не улыбается, он не борется, едва передвигается. И мы называем это духовной жизнью? Это не духовная жизнь. Это даже не жизнь, не говоря уже о духовной жизни.

Отцы Церкви, святые, были живыми людьми, чья вера в Бога не была плодом внутреннего отстранения, то есть они не подстерегали в себе мысли, чувства, тревогу и не говорили: «Остановись! Не разговаривай, не думай, не тревожься!» Все эти чувства были живы в них, но они преображали их в Бога. И печаль, и веру, и радость, и грусть, и даже гнев.

Однажды один священник в Афинах, очень мудрый человек, сказал мне, что если я захочу исповедоваться, окормляться у него, то он не примет меня сразу:

– Если хочешь прийти, то будешь участвовать в нашей общности, то есть будешь приходить в храм, будешь подметать, готовить, будешь вместе с нами трапезничать, будешь вместе с нами праздновать и радоваться.

Самое главное – когда мы спросили его, почему он так поступает, он ответил нам:

– Потому что я хочу, чтобы люди, которые находятся рядом со мной, имели полное представление о том, кем я являюсь. Чтобы они видели меня и тогда, когда я сержусь и когда спокоен, когда у меня есть вера и когда я теряю ее, когда я смеюсь или когда скорблю. Знать реального человека, а не воображаемого, и самим быть истинными.

(Продолжение следует.)

Перевел с болгарского Виталий Чеботар
Сайт храма святого царя Бориса в Варне