|
Есть у меня большой друг – отец Евгений. Я о нем уже много раз рассказывала. Живет он на юге Украины. Мы далеко друг от друга. Я – в Москве, он – там. Но по всем важным вопросам я всегда звоню и спрашиваю его совета. Знаю, что помолится батюшка и скажет «мудрость». Я так ему и говорю: «Отец Евгений, я к вам за мудростью». А он смеется: «Ну какой из меня мудрец?!». Мудрец не мудрец, но люди к нему тянутся. Разные – сирые, убогие, на самое дно опустившиеся. Благочестивая православная публика рядом с такими и стоять-то побрезгует. Всякие воры, проститутки, бомжи, алкаши, прохиндеи, потому что в каждом из них батюшка образ Божий видит, а не «мишуру». Как никто чувствует он чужую боль и греет человека, сердцем сердца касается. Тянутся к нему и успешные, счастливые, потому что не только горе, но и радость разделить он умеет. А это по нынешним временам еще труднее сделать. Искренне порадоваться за другого и не позавидовать.
А еще у отца Евгения есть толстая тетрадь. Туда он записывает свои поповские истории. Встречи, люди, судьбы, прихожане. Грустное, смешное, удивительное. О жизни, о смерти, обо всем. Кстати – о смерти там больше всего.
– А это потому, что смерть обязательно случается с каждым. Ее не избежать, – объясняет батюшка.
И не просто записывает он, чтобы потом, на старости лет, поностальгировать и всплакнуть бессильной старческой слезой. А во всем, в каждом мгновении, в каждом событии ищет отец Евгений присутствие Божие, его любовь. Иногда читает он мне что-то из этой тетради, а я только руками развожу: надо же, как бывает... Хотя чему-то я и сама была свидетелем. И многих героев из той тетради знаю лично.
Десять лет назад на приходе у отца Евгения умер мальчишка, девятилетний Толик. Батюшка очень любил его и каждый год в этот день особо о нем молится. Он всегда молится, но годовщины переживает как-то очень глубоко. Знаю, что после службы ездил он с его родителями и братом на кладбище, была панихида. Потом посидели они, поговорили. А вечером отец Евгений позвонил мне. Эту историю мы оба знаем до мелочей. И в тетради той она зачитана до дыр. Но все равно каждый раз заново вспоминаем, удивляемся, вздыхаем, радуемся. Можем и поплакать. И каждый раз меня мучает один и тот же вопрос: «Зачем умирают дети?»
У Толика был рак головного мозга. Собственно, в храме том его семья – он, мама Татьяна и отец Игорь – и появилась из-за этого. Прогнозы врачей были неутешительны: «Молитесь», – сказали они. Все трое очень быстро вошли в церковную жизнь. Толик, пока были силы, даже начал алтарничать. И мечтал, что выздоровеет, вырастет, поступит в семинарию и станет священником. Добрым, прекрасным священником – как отец Евгений.
А Игорь с Татьяной почему-то сразу полюбили маленькую икону Иверской Божией Матери, которая висит в том храме в углу. Ее и не видно почти. Для меня это казалось тогда странным. Обычно «вновь пришедшие» и всякие другие «оглашенные» выбирают для поклонения какой-нибудь самый большой и красивый образ. В идеале – весь в золотых крестиках, колечках и сережках, чудотворный и намоленный.
|
Им так и сказали бабушки, показывая на особо чтимую в том храме икону:
– Вон та, намоленная...
А Татьяна и Игорь почему-то выбрали не замеченную в особых чудотворениях Иверскую. Но именно у нее просили они Богородицу, чтобы выздоровел их сын и чтобы родился у них еще ребенок. Раньше об этом не задумывались. Толик был поздним, долгожданным, когда не надеялись уже. Таня и его еле выносила. Когда он появился на свет, ей было тридцать девять, мужу – сорок один. Но сейчас было страшно, что останутся одни, хотя и эти мысли от себя гнали. Толик должен поправиться! И случилось первое в их жизни чудо. Татьяна забеременела в 48 лет. А вот чуда исцеления не случилось...Толик знал, что умирает. Хотя родители до последнего убеждали его, что все будет хорошо. А может – себя убеждали.
Конечно же, он хотел жить. Он любил маму, папу, школу, друзей, церковь и своего еще не родившегося брата. Они уже знали, что это будет мальчик. Максимка. Больше всего на свете Толик тогда мечтал дождаться его, чтобы успеть поздороваться, подержать на руках, улыбнуться ему. Не дождался… Татьяна родила через месяц после его смерти.
Но Толик оставил Максиму на память свои рисунки, где он сам – еще здоровый. И младший брат – каким он его себе представлял. Они держатся за руки, смеются, рядом папа с мамой. Над головой небо и солнце. И на тех рисунках впереди у них долгая, счастливая жизнь, и подпись на одном из них: «Я буду вас ждать у Бога».
– Я навещал Толика каждый день, – рассказывал мне отец Евгений. – За несколько часов до смерти успел его причастить. И знаешь, меня просто потрясало, какой это был достойный уход. Он умирал тихо, терпеливо, без истерик. Вроде бы ребенок, ему бы жить и жить, а какое мужество: утешал своих родителей. Это был уход очень верующего человека, хотя в храм они пришли не так давно. «Мама, не плачь, – говорил он. – Главное – вечность. А там мы будем вместе. Скоро будем. Жизнь быстро проходит. Вчера родился, сегодня умираю». Откуда это в девятилетнем мальчишке?
***
– А помнишь, как деньги ему собирали? – спросил меня отец Евгений. – Женьку-слесаря помнишь? Конечно, помню… До последнего надеялись Игорь и Татьяна спасти своего сына. Местные врачи шансов уже не давали, но кто-то посоветовал лечение за границей. Списались с клиникой, выяснили примерную стоимость и поняли, что таких денег у них нет и никогда не будет. Но была надежда. Пусть крохотная, призрачная, но была. У Татьяны есть брат. Живет он в соседнем селе, занимается фермерством. И очень успешно занимается, с размахом. Считался он на тот момент одним из самых обеспеченных людей района. Неплохой человек, уважаемый, приличный. Многим местным жителям у себя на ферме работу дал. В храм захаживал, причащался по праздникам.
Но Татьяне не помог. Не могу представить, какими словами он все это говорил, но в деньгах отказал. Мол, все равно парень умрет, смирись, зачем лишние траты. А у меня капитал в обороте. Собирали прихожане отца Евгения. Давали, кто сколько мог. Ходили собирать по домам, квартирам, на местный рынок, по магазинам. Рассказывали об этом знакомым. Скидывались семьи одноклассников...
|
Толик умер, когда была уже четверть суммы. Часть денег потратили на похороны, остальное люди решили отдать семье. Но Игорь с Татьяной вручили их отцу Евгению, чтобы помогал, кому нужно. А на свои средства заказали эти родители, только потерявшие сына, большой красивый оклад для той Иверской иконы Божией Матери. Странно, да? Сын же умер, хотя они так молились Богородице.
Но Татьяна потом говорила:
– Мне кажется, что Она меня понимает, как Мать. И у того маленького образа мне становится легче.
Еще интересно, что многие, кто тогда деньги собирал, уже тогда подозревали, что лечение не помогло бы. Как, собственно, думал и брат Татьяны.
Слишком агрессивна была опухоль.
– Но вдруг? – говорили простосердечные бабушки, отдавшие свои копеечки. – В жизни чего только не бывает. Да и как не поддержать родителей?
– Может, благодаря этим всем людям Игорь с Танюшей не отчаялись, веру в человечество и милость Божию не потеряли, – считает отец Евгений. – И не в деньгах дело, а в любви. Они в сердцах этих людей любовь Христову почувствовали и не ушли от Него. Часто ведь как бывает... Случается трагедия, и обижается человек на Господа: «Нет Его, раз так» – и уходит из Церкви… Тепло становилось мне от этих слов батюшки о любви. Но все равно каждый раз, когда случаются такие трагедии, у меня в голове вот этот вечный вопрос: «Зачем умирать детям? Зачем попускает это Бог? Где Его любовь?».
Мы вместе пытались рассуждать. Точнее, это я рассуждала, а скорее умничала. Что, мол, Толик был хороший, чистый, верующий. Вот Боженька его и забрал, пока не испортился. Теперь он ангел. Что было бы, останься он жить, еще непонятно.
Батюшка больше молчал. А в этот наш разговор вдруг сказал:
– Лен, не стоит об этом рассуждать. Может, ничего плохого с ним и не случилось бы. Не стоит Промысл Божий на формулы раскладывать. Нужно доверять Богу. И всё! Это сложно, часто невозможно, но другого пути нет. Нужно быть как Авраам: верить Ему здесь и сейчас, в этой жизни, несмотря ни на что. Просто взять Его за руку, закрыть глаза и пойти за Ним. Понимая, что главное начнется ТАМ, в вечности. А она ближе, чем нам кажется. Прав был Толик: «Вчера родился, сегодня умираю»... Вон, Максимке уже больше, чем брату было, когда он ушел. Тоже пономарит у меня. Десять лет как день прошли.
Из книги Елены Кучеренко «Записки прихожанки».
Изд-во Сретенского монастыря, 2022
И я тоже родила в 42 сыночка Максимку так хотел его брат.
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.