Главная > Журнал > Церковь > Из Кейптауна с доброй надеждой

Из Кейптауна с доброй надеждой

Иерей Иаков Смутс

Распечатать

Наконец, братия мои,
укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его
(Еф. 6: 10)

Гость Сретенского монастыря иерей Иаков Смутс рассказал о себе и о верующих в Южно-Африканской Республике.

– Отец Иаков, расскажите, пожалуйста, о себе. Откуда Вы?

– Я родился и вырос в Кейптауне, в ЮАР. Я выучился на адвоката и работал в разных местах, но вернулся домой, будучи кейптаунцем в сердце. Сам я принадлежу к африканерам. Мы – потомки голландских колонистов, приехавших в Южную Африку в XVII веке. Но в конце века к ним присоединились французы-протестанты, которых преследовали католики.

Возле Кейптауна есть маленький городок Франсхук, что означает «французский уголок». Там и осели французы. У многих африканеров в крови течет французская кровь. Со временем сюда приехали немцы, португальцы и другие европейцы. Изначально среди них были в основном моряки, врачи и те, кто работал на голландцев, поэтому африканеры представляют собой такой «фруктовый салат» из потомков разных европейских групп.

Мое имя в крещении Иаков. Я был назван на русский манер, вообще мое имя Жак. Мою бабушку звали Жаклин, они жили как раз в Франсхуке. Но я совсем не говорю по-французски, кроме нескольких слов. Среди моих предков –французы, немцы и голландцы.

– Как Вы стали православным?

– О, это долгая история, но постараюсь рассказать кратко. Я вырос, наверное, в самой основной протестантской церкви ЮАР под названием Голландская реформатская церковь. Они кальвинисты. Будучи студентом, я чувствовал у них что-то не то, их духовные устремления были, на мой взгляд, неправильными.

То, как протестанты смотрят на духовность, носит очень рационалистический, практически полностью интеллектуальный характер. Я тогда не владел никакими терминами, но понимал, что вера – это дело сердца, а не ума, поэтому я их покинул лет в двадцать и находился в поиске. В нашей стране подавляющее большинство людей – это протестанты. И особенно в годы моей молодости Православная Церковь представляла собой в Кейптауне очень маленькую греческую общину.

Впервые я узнал о православии, читая Ф. М. Достоевского и других русских писателей. И я воспринимал Церковь, описанную у них, именно как Церковь русских. Но Россия очень далека от ЮАР. Поэтому я даже не предполагал, что эта Церковь станет моим духовным домом.

Когда мне было уже за сорок, я встретил архимандрита Захарию (ван Вейка). Он был африканером с очень интересной духовной историей. Он тоже вырос среди протестантов, затем он примкнул к католикам. Он хотел стать католическим монахом, но это не получилось, и он чуть не потерял веру в Бога. Затем он стал буддистом. Но в какой-то момент он понял, что правильный ответ содержится в христианстве. Он вернулся к католикам, но потом открыл для себя православие. В итоге он стал православным священником. Я встретил его в 2009 году, когда сам начал посещать богослужения. И я крестился примерно через четыре года в 2013 году вместе с моей семьей – женой и двумя детьми.

Фото 2 (35).JPG — Архимандрит Захария (ван Вейк)
Источник: ruskline.ru

– Как Вы стали священником?

– В один прекрасный момент я просто почувствовал, что Господь меня к этому призывает. Помимо этого, архимандрит, о котором я упомянул выше, уже в возрасте, ему уже за семьдесят. Мы с ним долго общались, и я начал приходить к мысли, что, когда он уже не сможет больше служить, кто-то должен будет его заменить. На данный момент в его приходе мало прихожан. Приход находится в маленьком городке под названием Робертсон, примерно в двух часах езды от Кейптауна. Большая часть прихожан состоит из греков, но есть и африканеры. Я думал и понял, что в этом приходе нужен будет священник, который продолжит его дело.

Второй момент: когда я стал православным, у меня появилось глубокое чувство духовного возвращения домой и большое желание рассказывать людям о православии. Третий момент: в Кейптауне не было священников из местных африканеров, вот поэтому я и стал священником. Я действительно почувствовал реальную необходимость рассказывать людям о православии. Это был призыв от Бога. Божий призыв – это странная вещь. Вы просто знаете, что вы призваны на что-то.

Когда я стал православным, у меня появилось чувство духовного возвращения домой и большое желание рассказывать людям о православии

В Москву я приезжал, чтобы меня рукоположили. Мой пожилой друг архимандрит Захария написал митрополиту Леониду, главе африканского экзархата, возможно ли мне будет принять священство. И он сразу же ответил утвердительно, при условии, что я приеду в Россию на практику. Меня рукоположили в диаконы в декабре, и уже в начале января этого года я стал священником, поэтому я пока новоиспеченный священник.

Я бы хотел еще упомянуть об архимандрите Захарии, который, как и я, африканер, он служит уже 25 лет. Но он был рукоположен с большими сложностями. Греки устраивали ему в буквальном смысле ад, поскольку он не грек и хотел стать священником. Они не понимали этого, клеветали на него, оскорбляли. Некто написал об этом предыдущему Патриарху Александрийскому, и только тогда было принято решение, что он может стать священником. Все это время он служил под омофором греков, но сейчас перешел в Русскую Церковь.

И, собственно, все шло к тому, чтобы я тоже был рукоположен у них еще несколько лет назад. Но когда они узнали, что я отказываюсь служить Литургию на греческом, меня не рукоположили. Создание экзархата в Африке дало мне возможность принять священство, чтобы я впоследствии служил для африканеров.

– Сейчас Вы служите в Кейптауне в отдельном приходе?

– У нас такая ситуация: нам дали помещение в протестантской церкви, которое мы можем преобразовать в православный приход. Сейчас мы занимаемся этим: делаем иконостас, престол, жертвенник и так далее.

В нашем городе есть еще один приход со священником, рукоположенным у греков. Это англоязычный приход, там в основном англичане, но есть и русские, украинцы, французы. Туда ходят и люди из местной африканской народности, говорящие на языке кхоса.

На данный момент я служу попеременно с отцом Захарией, который приезжает в Кейптаун для совершения Литургии на языке африкаанс два раза в месяц. По воскресеньям я служу уже с английским священником на английском.

Надеюсь, что к началу мая мы закончим все приготовления и я смогу служить в моем приходе уже как священник-африканер. Нам очень нужны молитвы, поскольку все организовать достаточно сложно, как Вы можете себе представить.

– Расскажите о людях, которые к вам приходят.

– В Кейптауне община африканеров до этого момента собиралась в англоязычном приходе. Для многих не составляет проблемы говорить на английском. Но у нас есть и те, кто приходит по воскресеньям на Литургию, которая проводится на языке африкаанс. Например, у нас есть одна гречанка, которая не говорит на африкаанс, но хочет посещать именно наши службы, поскольку ее притягивает теплота нашей общины. Есть у нас и пара русских из Москвы, которые приходят именно к нам. Но у нас очень маленькая община на данный момент, около 10 человек.

Я счастлив от того, что у нас есть молодой студент, с которым мы много разговариваем о православии. Я начал его катехизировать еще до того, как стал священником, и сейчас он выразил желание креститься. Он привел и своего друга, который тоже заинтересовался православием и стал посещать наши богослужения. Есть и другие заинтересованные. Если будет на то воля Божия, наша община будет расти и дальше.

– Какой процент православных в вашей стране?

– Очень сложно сказать, поскольку приходы у нас очень маленькие. Большая часть из них принадлежит грекам. Но многие из них, называя себя православными, приходят в церковь лишь на Рождество и на Пасху, то есть это номинальные православные, не практикующие. Я бы оценил греческую общину в Кейптауне в две тысячи человек, 150 из которых приходят каждое воскресенье. Такая же ситуация у русских. Большая часть русских в Кейптауне не ходит в церковь. В англоязычном приходе тоже есть несколько русских, около десяти. Поэтому сложно сказать, например, относительно русских, православные они или нет. В Кейптауне мало православных. Постоянно приходящих в церковь я бы оценил в 200 человек.

Похожая община есть в Йоханнесбурге. Не знаю, насколько она большая. Но русский приход там тоже очень маленький. У нас есть еще приходы в месте под названием Блумфонтэйн и в Претории, но их тоже очень мало. Православные в ЮАР, кто посещает церковь на постоянной основе, составляют крошечную общину.

– Защищает ли ваше государство христиан?

– Нет, никак. На данный момент в нашей стране примерно 56 миллионов человек. Среди них около 85 процентов христиан. Подавляющая часть из них – протестанты. Совсем немного католиков. Но большинство принадлежит к кальвинистам или к харизматикам. Наша конституция защищает свободу вероисповедания. В этом смысле государство защищает христиан. Православие у нас никак не преследуется, но нам и не помогают. Никому нет никакой выгоды быть православным в нашей стране.

– Как часто ваши верующие участвуют в церковных Таинствах?

– Большая часть из тех, кто приходит именно к нам, участвует в Евхаристии еженедельно. В англоязычном приходе я наблюдал, что это где-то треть. Но, конечно, они тоже растут, и пока не все приходящие к ним являются практикующими христианами.

– Поделитесь, пожалуйста, Вашими впечатлениями о России и о Сретенском монастыре.

– Конечно, я был в России очень короткое время, поэтому мои впечатления ограничены этим временем. И я соприкасался в основном только с людьми из Православной Церкви и в Москве. Мы кратко посетили Санкт-Петербург и Карелию. В Москве люди очень разные по своему типу: и похожие на монголов, и европейцы. Если вы спуститесь в московское метро, вы увидите совершенно различные лица. Это такая разнообразная общность людей, составляющая Русскую Православную Церковь.

Когда я разговаривал с людьми в России, то сказал им, что они должны осознать, что русские плавают в море под названием Православие. Я живу в пустыне Православия… Это произвело на меня большое впечатление. Российское общество – это православное общество.

Русские должны осознать, что они плавают в море под названием Православие

Другим большим впечатлением для меня было то, как отзывчивы люди и как они спешат помочь. Изначально я полагал, что это потому, что я был гостем и общался с людьми внутри Церкви, а такие люди помогают друг другу. Но я встречал и людей, которые совершенно не знают меня и тем более того, что я священник, и они тоже были очень добры ко мне.

Что касается Сретенского монастыря, то я провел там два месяца. Конечно, у меня множество впечатлений от этого места. Для начала, когда вы заходите на территорию монастыря, вы видите два креста, один каменный – справа, и деревянный – слева. Их воздвигли в честь убиенных за веру. И я всегда останавливался возле этих крестов, чтобы им поклониться. Меня глубоко затронуло, что еще совсем недавно русские страдали и отдавали свои жизни за веру.

Помимо этого, наша община архимандрита Захарии в городе Робертсон посвящена святой Марии Египетской. И у меня была возможность регулярно приходить к частице мощей святой Марии в старом храме монастыря, это было прекрасно. Вообще, приходить в старый храм и служить там было для меня чем-то особенным. Какая это удивительная церковь! Я знаю, что в русском языке есть слово, означающее, что где-то молятся уже долгое время. Вот такое ощущение у меня было от старого храма. Рано утром я спускался в крипту и там молился в тишине, и когда слышал начало общих молитв, поднимался наверх. Это было замечательно.

Также я служил и в новом соборе монастыря. И это одна из самых прекрасных церквей, которые я вообще видел в России. Ох, какое же это великолепное место! А пение там абсолютно чудесное.

И, конечно, не могу не отметить огромнейшую доброту не только сретенских монахов, но и семинаристов. Студенты помогали нам во всем. И это были не два или три человека, но многие из них. Эти ребята такие искренние, добрые и готовые помочь, и это тронуло меня.

– Это будущие священники.

– Да, конечно! И будущие монахи. И для меня было так приятно встретить всех их. Они спешат помочь, даже без просьбы с вашей стороны. Они просто видят, что нужна помощь и помогают. Это так замечательно! Я знаю африканцев, которые тоже были в Сретенском монастыре, и им во всем помогали.

– Каких святых Вы и ваши прихожане почитаете в особенности?

– Нужно учитывать такой момент: если люди приходят в православие из протестантизма, им нужно совершить большой сдвиг в сознании, в понимании служения Богу и духовной жизни в целом. Чтобы им как-то помочь в этом, примерно полтора года назад я начал каждый день создавать небольшие сообщения о святых дня. Люди стали реагировать на это позитивно.

Но у бывших протестантов не такие отношения со святыми, если так можно выразиться, как у русских верующих. Для нас сложно понять такое явление, как святость и, в частности, признать Пресвятую Богородицу, поскольку в протестантизме этого нет. Нас учили с детства, что, например, католики поклоняются Ей слишком рьяно. Поэтому таким, как мы, нужно совершить большие изменения в сознании, уйти от протестантского образа мышления.

Но лично у меня Матерь Божия занимает большое место в сердце. И, пожалуй, самая моя любимая святая – это именно Матерь Божия. Другой важный для меня святой – святитель Спиридон Тримифунтский. И святой Серафим Саровский. Также есть святые, к мощам которых я прикладывался в России, и это глубоко тронуло меня. Одна из них была святая Матрона Московская. В Петербурге мы посетили часовню святой Ксении Петербургской. По моему мнению, у вас, русских, есть особые отношения с вашими святыми. Ваши святые реальны для вас.

Вы должны понимать, что у протестантов нет вообще никаких отношений со святыми. И для меня было и остается важным помогать людям понимать значимость святых в их жизни.

Позвольте мне привести пример предстательства святителя Николая в моем случае. В России нет ни одной церкви без иконы святого Николая, я знал об этом. В течение долгого времени мое рукоположение стояло под вопросом. Мы проходили практику, но было понятно, что не все из нас будут рукоположены. И никто не мог сказать, произойдет ли это вообще и когда. Мое время в России подходило к концу, и меня все еще не рукополагали.

Проходить практику было довольно проблематично, не будучи священником. И однажды я зашел в церковь, уже не помню в какую, и подошел к иконе святителя Николая, попросив его помочь с моим рукоположением. На тот момент я вообще не знал, что будет дальше. И буквально на следующий день мне сказали, что Таинство свершится на днях. Это была небольшая просьба, и он исполнил ее очень быстро.

У меня есть и другой пример: еще перед тем, как приехать в Россию, у меня обострилась хроническая болезнь легких. Обычно это достаточно серьезно и требует несколько недель на лечение. В России я понял, что здешний климат может усугубить мое состояние. Я помолился у мощей святой Матроны и почувствовал большое улучшение в течение одного дня. Это было чудом.

– Может быть, Вы бы хотели что-то дополнительно сказать верующим в России?

– Да, вероятно, две вещи. Первое: имея небольшой опыт в священстве и после пребывания в вашей стране, я бы хотел сказать, что русские верующие должны быть благодарны за то сокровище православия, которое доверено им. Второе: мы никогда не должны прекращать молиться друг за друга. Русские не должны прекращать молиться за православных в других частях света. У меня есть одно пожелание: чтобы православные поддерживали друг друга молитвой. Молитва – это то, что меняет мир.

Мы никогда не должны прекращать молиться друг за друга. Молитва – это то, что меняет мир

– В особенности сейчас…

– Да, в особенности сейчас. У меня было ясное ощущение, что русские страдают в данный момент. И я хочу сказать, что мы молимся за русских. И я прошу, чтобы молились и за нас.

– Есть ли у Вас ощущение, что Вы вернулись домой, что Русская Церковь теперь – Ваша Мать?

– Да. Я приехал в Россию в такой момент, когда вселенское православие проходит через трагедию из-за схизмы. Мы, африканцы, неглупы, мы читаем и видим, что сделал Константинопольский Патриарх. И мы видим страдания, которые принесла эта схизма. В Русской Церкви есть понимание того, что значит быть настоящей Церковью, где поддерживаются миссии и приходы, принадлежащие ей.

Моя миссия – это создать приход для африканеров. И я бы никогда его не создал без того сокровища, которое предлагает Русская Церковь. Когда я приехал в Россию, я напился из фонтана православия и теперь принадлежу к Русской Православной Церкви, и она – моя Мать.

Однажды я был в поездке по Кипру с одним митрополитом. Это была замечательная поездка, где я видел много интересного. Но там у меня не было такого глубокого ощущения православия, какое было у меня в России. Я бы не хотел сейчас концентрироваться на разнице между Русской и Греческой Церковью. Но я основательно напитался и укрепился тем духовным богатством, которое есть в России.