Главная > Видео > Английский как… проводник к Православию +ВИДЕО

Английский как… проводник к Православию +ВИДЕО

Филипп Чэмпион

Распечатать

Беседа с Филиппом Чэмпионом,
директором Центра святителя Феликса Бургундского

Образовательный центр имени святителя Феликса Бургундского – явление необычное. Это место, куда приходят изучать иностранные языки и при этом узнать что-то новое о Христе. Филипп Чэмпион не только директор по развитию центра, но и прежде всего преподаватель библейско-богословского курса на английском языке. Он уверен: Православию, Православной Церкви, богатейшей православной традиции есть что предложить современному миру. Об этом – наша беседа с ним. А еще – о центре и его задачах, о церковнославянском языке, любимых святых и о том, как перестать «бояться» веры.

Беседа
(продолжительность: 0:35:37)

– Филипп, ваш проект существует уже несколько лет. В чем секрет его живучести? И как он расширяется и изменяется все эти годы?

– Проект существует уже седьмой год, и это явление действительно уникальное для Русской Церкви, для России, ведь это первый такой масштабный проект, где люди имеют возможность на безвозмездной основе изучать языки и другие дисциплины, которые у нас преподаются. Все это, подчеркну, бесплатно: наши преподаватели зарплаты не получают, ими их деятельность воспринимается как форма служения. И если говорить о живучести проекта, то, конечно, нужно отметить энтузиазм, невероятный энтузиазм всех, кто задействован в нем, – и преподавателей, и руководителей. Потому что без этих людей, без их энергии, без их интереса к данному проекту его бы давно уже не было.

Разумеется, что и без благоволения Божия этого проекта тоже давно бы уже не существовало. Ведь если подумать: Образовательный центр имени епископа Феликса Бургундского – организация, не являющаяся официальным юридическим лицом, не имеющая никакого финансирования, на протяжении почти семи лет мы преподаем языки сотням людей, не получая за это ни денег, ни грантов, и тот факт, что этот проект до сих пор функционирует и разрастается, – это, конечно, для нас является знаком того, что благословение Божие у нас есть.

– Расскажи о своем пути к Богу. Как произошла твоя встреча с Христом?

– Митрополит Антоний Сурожский, рассказывая о своем приходе к Богу, говорил, что когда он в юности начинал читать Евангелие – это было Евангелие от Марка, – то увидел в комнате, в которой находился, явившегося ему Спасителя. У меня ничего такого не было. Совершенно ничего сверхъестественного.

Я родился в Москве, в невоцерковленной семье. Папа мой был католиком, поскольку был иностранцем. А по материнской линии – по русской линии – все были невоцерковленные православные. С детства, тем не менее, несмотря на невоцерковленность моей семьи, я был окружен иконами, потому что мои дедушка и бабушка очень любили иконы. Так что я рос в окружении ликов Спасителя, Божией Матери, святых. Поэтому у меня с детства существовало представление о том, что Иисус Христос – это такой Человек, Которому можно доверять, у меня было к Нему какое-то безграничное доверие, хотя я практически ничего не знал ни о Нем, ни о Его учении.

Потом в 16 лет я уехал в Швейцарию, чтобы продолжать обучение. Учился, оставаясь невоцерковленным. Но в 2009 году, если не ошибаюсь, в Швейцарии обсуждался законопроект, согласно которому мусульманам запрещалось бы строить мечети с минаретами. Этот законопроект вызвал широкую дискуссию в обществе, и у нас, в той международной школе, где я учился, несколько уроков посвятили исламу как религиозному учению. И это спровоцировало мой интерес к религии в целом, потому что я узнал, что, оказывается, в мусульманской религии есть почтительное отношение ко Христу, к Божией Матери; и я начал изучать ислам в рамках тех возможностей, которые у меня были. А потом подумал: почему бы мне не изучить собственно ту религиозную традицию, к которой я этнически и культурно принадлежу? И я стал изучать христианство. Прочитал Евангелие, узнал, чему учит Христос… И, в общем-то, все, у меня уже не было никаких вопросов. Для меня это был простой логический вывод: если учат этому – значит, этому мне и нужно следовать.

Для меня это был простой логический вывод: если этому учит Христос – значит, этому мне и нужно следовать

Из Швейцарии я поехал учиться в университет в Великобританию и там попал в замечательные православные приходы. Сначала в сербский приход святого Георгия в городе Лестере – это центр Англии; потом в Кембридже в русский приход преподобного Ефрема Сирина, где стал алтарничать. Там моим духовным отцом стал настоятель этого прихода, англичанин, – отец Рафаил Армор, последний рукоположенный митрополитом Антонием священник. А когда я вернулся в Москву, то и присоединился к проекту Центра святителя Феликса Бургундского. Поскольку моя специальность связана с богословием и религиоведением, то я предложил вести занятия по Священному Писанию и богословию на английском языке. Каждую пятницу. Уже шестой год этим занимаюсь, по благословению митрополита Волоколамского Илариона.

– Мне доводилось бывать на твоих занятиях, и я знаю, что на них и ты читаешь ребятам отрывки из Евангелия, и им предлагаешь читать. Это для тебя – миссия? Или просто некий рассказ о Христе? Какова задача этих занятий, их цель?

– В любом предмете на самом деле очень важно то, что интересует самого преподавателя. Мне всегда в богословии были интересны такие области, как апологетика, догматическое богословие, библеистика, и я знания из этих сфер стараюсь передать людям, чтобы они, сталкиваясь с какими-то современными вызовами в этих областях, знали, как отвечать на всевозможные вопросы. Так что главная наша цель – просветительская, потому что большая, даже подавляющая часть тех, кто к нам приходит, – это православные христиане. Это не всегда русские, приходят и иностранцы: православные из Канады и Америки, Великобритании, Австралии, Греции… И мы стараемся передавать им знания об их собственной вере, чтобы они лучше понимали ту веру, которую исповедуют.

Но на наши занятия приходят и атеисты, инославные христиане, иноверцы. Так что есть у них, конечно, и миссионерский аспект. Поскольку мои занятия проходят на английском языке, то таких людей может привлекать язык, вот они и приходят, слушают что-то о Священном Писании, о богословии Православной Церкви на английском языке и через это узнают для себя что-то новое о Православии, заинтересовываются Православием. И у нас есть примеры людей (я не считаю, что это благодаря моим занятиям, мы здесь сыграли какую-то малую роль), которые, будучи неправославными, после наших занятий принимали Крещение, становились членами Православной Церкви.

– А как ты, как преподаватель, относишься к тем, кто вообще ничего не понимает в богословии и пришел только ради английского, чтобы себя немножечко замотивировать изучать язык?

– Думаю, что нам знать богословие необходимо, чтобы быть православными христианами в полной мере и тем самым исповедовать то учение, которое Православная Церковь подает уже в течение 2000 лет. Это не значит, что нужно разбираться в каждой догматической детали нашего вероучения, но в целом, конечно, необходимо понимать, во что верит и чему учит Православная Церковь. И задача как раз в том, чтобы люди, которых привлекает именно английский язык, узнавали какие-то новые для себя слова, новую лексику, произношение свое подтягивали, но при этом все-таки узнавали и о православном вероучении. Для меня это главная задача. Я хочу, чтобы люди из этих уроков выносили те сокровища православного вероучения, которые предлагает нам Церковь.

Главная задача – чтобы люди на наших уроках знакомились с сокровищами православного вероучения

– На одном из занятий ты говорил о богатстве церковнославянского языка… В связи с этим хотелось бы затронуть тему переводов Священного Писания.

– Синодальный перевод на русский язык делался в середине XIX века, был издан 140 с лишним лет назад. И вряд ли можно было предположить, что этот перевод будет использоваться Церковью так долго. Потому что в нем и ошибок было достаточно, неточных переводов с греческого языка, стилистических проблем… – все это изучалось еще в конце XIX века. Но если говорить о церковнославянском языке (в котором я специалистом не являюсь, к моему большому сожалению), то, действительно, как отмечают многие ученые и филологи, он богаче в каких-то аспектах, чем русский, он, возможно, даже ближе к греческому Нового Завета, чем наш современный язык. Это отмечали и академик Д.С. Лихачев, и многие исследователи русской словесности. Но это не значит, что нам необходимо читать Писание исключительно на церковнославянском. Правда, мне как-то сказал один старообрядческий священник: «Если ты читаешь церковнославянский текст и его не понимаешь, значит, тебе нужно больше читать текстов на церковнославянском».

Если ты читаешь церковнославянский текст и его не понимаешь, значит, тебе нужно больше читать на церковнославянском

Но я думаю, что нам, как русским людям, необходимо знать церковнославянский язык настолько, насколько мы можем изучить его. Знать и любить его, потому что в том числе это и наше наследие, наследие нашей Церкви. И отметать церковнославянский, как иногда просят некоторые, ни в коем случае нельзя, это будет большой ошибкой, и слава Богу, что Церковь ее не совершает.

– А тебе самому дома или, например, в дороге на каком языке комфортнее читать Евангелие?

– Я привык все-таки к синодальному переводу. Но что интересно: когда я только начинал читать Священное Писание в синодальном переводе, мне не так много что было понятно. Я был совсем молодым юношей, и, видимо, язык синодального перевода, русский язык середины XIX века почему-то представлялся мне более сложным, чем современный. Сейчас я совершенно спокойно читаю Священное Писание в синодальном переводе. Но и современные переводы тоже читаю – это перевод, например, епископа Кассиана (Безобразова). Беру и английские переводы. Когда что-то нужно уточнить – и на языке оригинала, то есть древнегреческом. Потому что, если не уверен, что хотели сказать апостолы, ты сравниваешь переводы, смотришь толкование – отцы Церкви были грекоязычными в основном, – сам открываешь текст на древнегреческом, чтобы посмотреть. Но «для себя» читаю в основном синодальный перевод.

– Ты побывал в разных странах, много путешествуешь. Видел, вероятно, как в Европе многие храмы переделывают – в клубы, в какие-то центры по ремонту… Значит ли это, что христианство себя как-то исчерпало, что это естественный процесс угасания?

– Думаю, что христианство не может себя исчерпать, потому что изначально имеет надвременной характер. Церковь имеет, что предложить любой эпохе, любой культуре, и есть много примеров этому. Возьмем хотя бы историю Албанской Православной Церкви, которая была практически уничтожена, а потом восстановлена благодаря усилиям нынешнего предстоятеля этой Церкви архиепископа Анастасия. Можно вспомнить о той миссии, которую сейчас ведет Русская Церковь в Юго-Восточной Азии, на Филиппинах, а также в Корее… И в Африке тоже есть миссия Православной Церкви.

Поэтому нет, христианство не может исчерпать себя, но, действительно, мы сейчас живем в эпоху, которую многие называют постхристианской. Это относится к Западному миру, который когда-то был христианским, а сейчас по сути таковым не является, поэтому люди просто не видят смысла в этих храмах. Так происходит, например, в Великобритании, в которой я жил достаточно долго – около семи лет. Ты можешь идти по улицам и видеть храмы классической викторианской готики, которые сейчас используются как мечети, как ночные клубы, как просто залы для банкетов. Я однажды видел храм, в котором был магазин кроватей. Это все прискорбно, но это показывает, что людям храмы не нужны, они туда не ходят, они не содержат эти храмы, а сама Англиканская церковь их содержать не может. К счастью, многие православные приходы выкупают эти здания и проводят там православные богослужения.

Мне кажется, задача Церкви сейчас – найти тот язык, на котором она может донести Евангелие до современных людей. То же самое делали и апостолы в древности.

Но если мы посмотрим на историю миссии христианской Церкви в целом, то увидим несколько подходов. Например, был подход, которым пользовался святитель Феликс, в честь которого называется наш образовательный центр. Святитель Феликс в VII веке обратил в христианство короля восточных англов Сигеберта, когда он жил во Франции, и потом они вместе с территории нынешней Франции, тогда это было Королевство Бургундия, отправились на Британские острова и обратили ко Христу Королевство восточных англов. То же самое и на Руси было, да и в принципе в Европе: сначала обращался правитель, а потом, поскольку отношение к правителю у народа было достаточно восторженное, и люди следом за ним обращались. Сейчас уже так приводить людей ко Христу было бы весьма затруднительно, поэтому нужно пользоваться теми наработками, грубо говоря, которые у нас остались еще от апостолов, – то есть приводить общество ко Христу не сверху, а снизу, общаясь с людьми и их обращая к Спасителю и тем самым оказывая влияние уже на общество.

Но сейчас, хотя мы и живем, как говорится, в постхристианское время, христианство по-прежнему присутствует, Церковь по-прежнему присутствует, но большая часть людей, именно относящихся к традиционным христианским народам, к сожалению, считает, что христианство им предложить ничего не может; они думают, что христианство – это что-то архаичное, им ненужное, и поэтому многие, увы, обращаются к восточным религиям, к буддизму, которые адаптированы под европейцев, – сейчас мода на это. Об этом еще святитель Николай Японский в своих дневниках писал, так что эта мода достаточно давняя.

– А помнишь, когда горел Нотр-Дам в Париже, молодежь стояла на коленях и молилась? Мне кажется, очень многие взбодрились после этого.

– Молодежь сейчас как на Западе, так и в России – я не буду таких громких слов использовать, как «обращается», – но заинтересовывается христианской верой и христианскими корнями нашей европейской цивилизации. И в Европе есть достаточно много молодых людей – это и, разумеется, православные христиане, и католики, и протестанты, – которые относятся к своей вере очень серьезно, даже несмотря на то, что сами могут происходить из нехристианских, невоцерковленных семей. Так что как раз пример с молодыми людьми, стоящими на коленях и молящимися, когда горел собор в Париже, это, мне кажется, явление такого порядка.

– Как-нибудь сравниваешь молодежь ту и нашу? Понятно, общее, что может нас объединять, – это интерес к христианской цивилизации, к нашим, как ты говоришь, корням. А в чем отличия? Там молодые люди другие?

– Думаю, что сейчас молодежь в целом достаточна похожа везде. Почему? Потому что наше время – это эпоха интернета. Мы смотрим те же самые фильмы, те же самые сериалы, читаем зачастую одни и те же книги, поэтому я не вижу особо большой разницы между молодежью в Западной Европе и молодежью здесь, в России. Какие-то культурные отличия, безусловно, присутствуют, но в целом люди одинаковы и там, и здесь.

– Филипп, назови своих самых любимых святых.

– Преподобный Иоанн Дамаскин – один из любимых моих богословов. Святитель Николай Японский как пример очень человечного миссионера, человечного не в том смысле, как он относился к людям, а потому что он в своих дневниках, которые, к счастью, до нас дошли, показывает свою человеческую сторону, какое-то разочарование в себе, неуверенность в успешности собственных действий. Замечательный пример: вот одна из записей – о том, что ничего не получается и не получится, Церковь в Японии не получится, я такой неудачник, непонятно зачем сюда приехал. Потом, где-то через два-три месяца, следующая запись: «Я, конечно, перегнул в прошлый раз, когда все это писал». Он показывает себя со стороны, очень близкой нам. Мы же часто читаем жития святых и видим людей, которые настолько стальные, в хорошем смысле, в исповедании своей веры, и нас это может смущать, потому что мы обязательно сравниваем себя с ними и думаем: «А почему мы другие совсем?» А читаешь такие дневники, как у святителя Николая Японского, и понимаешь: они такие же люди.

Святитель Николай Японский – пример очень человечного миссионера

И вот поэтому, наверное, мне очень близки новомученики и исповедники Российские. Их очень много, как мы знаем. Немного кто, вероятно, из нас достаточно хорошо знаком с биографиями хотя бы большинства новомучеников и исповедников, если это вообще возможно. Но когда читаешь их жития, их жизнеописания, ты не видишь никаких чудес, ты не видишь ничего сверхъестественного. Но ты видишь такую самоотверженную любовь к Богу и готовность идти на смерть ради Христа, ради Его Церкви, ради ближних! И мне это очень близко. Это очень по-человечески.

Преподобный Силуан Афонский, святой XX века, если говорить о XX веке. Совершенно мистик, человек, все труды которого – во многом это все описано архимандритом Софронием (Сахаровым) – пронизаны любовью к Богу и любовью к людям. Преподобный Сергий Радонежский, столь дорогой сердцу каждого русского человека. Святитель Феликс, поскольку в каком-то смысле мы являемся продолжателями его дела – ведем проповедь Христа через образовательную деятельность. Все святые нам дороги; те, которых я назвал, – это просто первые, кто мне вспомнился.

– Если, допустим, кто-нибудь из живущих в небольшом городе, посмотрев нашу беседу, захочет последовать вашему примеру и открыть подобные курсы, то с чего ему начать? Может быть, как-то можно будет с вами связаться?

– Да, можно. Связывайтесь с нами, мы поможем. У нас есть курсы не только в Москве, также есть филиалы в Воронеже, в Казани. Люди пишут, что хотели бы открыть что-то похожее, может быть, тоже в рамках Образовательного центра епископа Феликса Бургундского, как филиал. Мы помогаем материалами, мы помогаем советами, мы можем писать письма в епархию – от имени центра написать письмо правящему архиерею с просьбой выделить какие-то помещения, помочь, оказать содействие. Так что пишите в соцсетях, и мы поможем.

В любом случае главное – начать, главное – делать, потому что эта ниша преподавания иностранных языков на безвозмездной основе верующими людьми – не занята. Иногда ее пытаются занимать различные сектантские проповедники, например мормоны. Они приезжают в Россию, учат английскому языку, но при этом проповедуют свою веру, иногда тайно. Человек приходит, изучает язык, но не понимает, что попал к мормонам.

Главное – делать, потому что ниша преподавания иностранных языков на безвозмездной основе верующими людьми – не занята

У нас – не так. Когда люди к нам приходят, они знают, что приходят к православным христианам.

– Но при этом я никогда не чувствовал какого-то насаждения христианства, как-то всё шло в культурологическом ключе.

– А насаждать ничего и не нужно. Поскольку мои занятия сконцентрированы на Священном Писании и богословии – тут все понятно, но все остальные занятия в основном посвящены языку: деловой английский, английский для бизнеса; у нас проходят лекции по экономике, допустим, на английском языке и на русском – наш академический директор Мария Давыдова такие лекции организовывала и сама читала. Так что тем, кто нас сейчас смотрит и у кого есть желание что-то подобное создать у себя, скажу так: вы главное начинайте, но не смущайтесь, если к вам не будет сразу много людей приходить. Потому что начинать нужно с малого, и наш центр начинался с малого. Здесь важна последовательность: человек продолжает вести занятия, несмотря на все невзгоды – пандемию или еще что-то.

– Во время карантина вы были закрыты. Но, наверное, пандемия дала новые возможности?

– Пандемия дала возможности для дистанционного образования. Многие раньше говорили о важности такого образования, но у нас этот формат практически задействован не был. Но когда был режим самоизоляции, я, например, проводил занятия по пятницам в Zoom. И многие разговорные клубы у нас идут в дистанционном формате, и занятия по английскому сейчас проходят в дистанционном формате. Как раз пандемия нас подтолкнула к этому.

– Филипп, а какие у тебя три самые любимые книги о Христе?

– Невозможно назвать три книги. Сразу скажу, что Священное Писание и даже святоотеческие труды не буду называть, потому что это совершенно другая категория, хотя из святоотеческой литературы мне очень нравятся слова святителя Григория Богослова, это, наверное, мои любимые богословские трактаты о Христе, о Боговоплощении.

Из каждой сферы можно назвать книгу. Если брать библеистику, то из того, что есть на русском языке, мне нравится шеститомник митрополита Волоколамского Илариона. Потому что он охватывает практически все различные гипотезы, теории в библеистике, относящиеся ко Христу, к Евангелию, к ранней Церкви, и их разбирает с опорой на современное научное знание.

Если брать богословие, то назову книгу протоиерея Вадима Леонова «Бог во плоти», она посвящена как раз православному пониманию Лица Бога Слова – Христа.

Если говорить о книгах западных, не обязательно православных, то, допустим, «Иисус из Назарета» папы Бенедикта XVI. Там не только конфессиональный католический материал, но и какие-то вопросы библеистики и богословия поднимаются, которые, в общем-то, и мы, православные христиане, признаем. Много что можно называть. И на русский, кстати, много переведено. Ричард Бокэм «Иисус глазами очевидцев». Ричард Бокэм – один из известных библеистов. А его «Иисус глазами очевидцев» – книга, которая говорит об исторической достоверности Евангелий и того материала новозаветного, который у нас есть и который повествует о Христе. Наверное, на этих книгах я и остановлюсь.

– Тебе, думаю, часто приходится со сверстниками общаться. Что их отталкивает и настораживает в Церкви? Вероятно, они думают, что им придется, скажем, завязать с какими-то развлечениями, с хобби, которые приносят им радость, утверждение в этой жизни, а Церковь – это место, где всё запрещено? Ты же тоже занимался и театром, актерством, в этом хорошо разбираешься.

– Это первая моя специальность.

– Тогда у меня два вопроса. Не было ли у тебя внутреннего конфликта между твоей верой и профессиональным интересом к театру? И как ты с ним разобрался? И второй вопрос: что ты можешь сказать ребятам, которые в таких же сомнениях пребывают?

– Я изучал драматическое искусство в университете, историю театра, ну и актерское мастерство, когда начинал приходить к вере. И практически сразу столкнулся с такой точкой зрения, что театр – это что-то совершенно недопустимое для христианина, туда ходить нельзя и тем более там лицедействовать. Я потом узнал, что представлял собой театр в античное время, когда святые отцы его критиковали, чем он отличался от современного театра. Но мне понадобилось время, чтобы это как-то в своей голове соединить. В некоторых своих формах театр все-таки возможен и даже иногда благословляется иерархами Церкви. Так, приснопамятный Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II даже благословлял некоторые театральные фестивали, которые проходили у нас.

Думаю, не обязательно отказываться от своих хобби, от своих увлечений и интересов, если только это не интересы, совсем противоречащие нравственности христианского вероучения. И это совершенно неправильный подход, что Церковь всё запрещает, в Церкви всё скучно, в Церкви всё архаично. У меня было такое видение Церкви, что Церковь – это попы, толстые, с бородами, и они что-то навязывают кому-то. А потом, помню, увидел видео, еще будучи неверующим человеком: «Что значит быть христианином» – это лекция митрополита Антония Сурожского. Меня настолько поразил митрополит Антоний своим каким-то аристократизмом, своим подходом к тому, как он рассказывал о Христе, что для меня это было совершенным разрывом шаблона.

Важно понимать, что мы приходим в Церкви ко Христу, а все многое из того, что нам в Церкви нынешней не нравится, это что-то вторичное, и можно быть со Христом и при этом закрывать глаза на какие-то вещи внутри Церкви, которые могут быть нам неприятны. Но при этом важно как-то сообразовывать, соотносить свою жизнь, свои хобби, свои увлечения с христианским вероучением, если уж ты согласился ему следовать. Потому что нельзя одновременно продолжать жить так же, как ты жил без Христа, и при этом ходить в Церковь: возникает раздвоение личности.

Но я думаю, что молодым людям… – ты говорил о моих сверстниках, но, наверное, нужно говорить о людях помоложе, – так вот, им нужно просто понять, что не всё то, что они видят в Церкви, им необходимо принимать, особенно из каких-то негативных вещей. И что в первую очередь нужно приходить ко Христу, полюбить Христа, а дальше все остальное станет каким-то более естественным, более понятным. По крайней мере у меня так было. Потому что если мы будем говорить о запретных заповедях: «не делай того, не делай этого, не делай третьего», то без любви ко Христу все эти заповеди не будут понятны и не будут приняты. А если человек уже понял и согласился для себя, что он хочет за Христом следовать, тогда для него совершенно естественно будет, что какие-то вещи уже делать не стоит, какие-то интересы стоит исключить, какие-то хобби немножечко подправить, потому что для самого человека это будет уже каким-то правильным шагом.

С Филиппом Чэмпионом
беседовал Никита Филатов

Филипп Чэмпион 2 ноября 2020

Издательство
Сретенского монастыря