Главная > Журнал > Церковь > I Вселенский Собор: определивший вектор развития Церкви

I Вселенский Собор: определивший вектор развития Церкви

Протоиерей Владислав Цыпин

Распечатать

В Неделю 7-ю по Пасхе, 1 июня, Православная Церковь молитвенно воспоминает святых отцов I Вселенского Собора. По приглашению святого Константина в город Никею в 325 году собрались 318 епископов – представителей христианских Церквей из разных стран. Участниками Собора были в том числе святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, святитель Спиридон, епископ Тримифунтский, а также много исповедников, пострадавших во время гонений. В год 1700-летия I Вселенского Собора о самых важных решениях, принятых светильниками Церкви, говорим с доктором церковной истории и богословия, профессором кафедры церковной истории и преподавателем Сретенской духовной академии протоиереем Владиславом Цыпиным.

– Отец Владислав, Вы преподаете в Сретенской академии, в Московской духовной академии. Все, что связано с церковной историей и каноническим правом, обязательно сопряжено с Вашим именем и Вашими научными трудами. Откуда появилась такая любовь к истории Церкви и каноническому праву?

– Интерес к церковной истории параллелен интересу ко всему, что связано с церковными науками. Наверное, церковная история, наряду с догматическим богословием, является самым необходимым, что нужно знать, чтобы быть просвещенным церковным человеком. Задолго до того, как я стал преподавать, я много читал трудов и книг по церковной истории. Что же касается церковного права, то в начале своего преподавания в Московской духовной академии я должен был подготовить доклад для юбилейной конференции, предварявшей празднование тысячелетия Крещения Руси. Но из этого доклада, который я, кстати, так и не прочитал, вышла статья значительно больших размеров о границах Церкви. Тема догматическая, но при написании статьи я в значительной мере опирался на каноны. И когда в Академии возникла вакансия по каноническому праву, мне предложили ее занять. С тех пор уже скоро 40 лет, как я преподаю каноническое право и пишу работы по каноническому праву, в том числе и учебники.

– Недавно вышла еще одна Ваша книга «Эпоха Вселенских Соборов. Очерки из истории Церкви».

– Где-то в начале 90-х годов, когда шли радикальные перемены в учебных планах семинарии и академии, в МДА на церковно-историческом отделении стали преподавать историю Европы. Сейчас этого курса больше нет. Так вот тогда мне поручили читать его. Видимо, создалось впечатление, что я к этому более-менее готов. Университетские преподаватели более придирчивы к самим себе в этом плане. Когда кому-нибудь из них предлагали взять этот курс, то один говорил: «Я медиевист», то есть специалист по Средним векам, другой: «А я – по новой истории, у меня XIX век», третий – «Я романист». В общем, никто не брался преподавать всю историю Европы. Ну а я поступил более безрассудно и взялся за это. Естественно, я должен был готовить лекции. Вначале я их просто писал. Потом преподавание прекратилось, а лекции превратились в книгу, и так том за томом. Параллельно я стал из этой общей истории извлекать главы, посвященные церковной истории. И так у меня вышла книга «Эпоха гонений. Очерки из истории Древней Церкви». Там речь идет о периоде от начала апостольского века и до Миланского эдикта 313 года. А следующий том, который вышел сейчас, – «Эпоха Вселенских Соборов».

– Как Вы думаете, I Вселенский Собор – это историческое явление или церковная необходимость? Если это историческое явление, то в настоящий момент у нас нет императора и получается, что Собор созвать некому, но Церковь все равно продолжает жить дальше. А если это церковная необходимость, то каким образом можно было бы созвать Вселенский Собор сейчас?

– Церковь существует без императорской власти, поэтому главное препятствие в созыве Собора – это не отсутствие императора, а проблемные взаимоотношения между отдельными Поместными Церквами. При этом создался такой подход к созыву Собора, что считается необходимым предварительно, заранее все решить, а на Соборе утвердить выработанные проекты решений. Сейчас это сделать очень трудно.

Главное препятствие в созыве Собора – это проблемные взаимоотношения между отдельными Поместными Церквами

Император мог бы, конечно, переступить через споры и разногласия Поместных Церквей, если бы он обладал полномочиями прежних российских императоров. В те времена все Поместные Церкви находились под покровительством российского императора, потому что одни из них только-только появились на территориях, вчера еще находившихся под османским игом, а восточные патриархаты оставались еще в пределах Османской империи. Они пользовались защитой со стороны России, чтобы выживать и легально существовать. Тогда, конечно, влияние императора было велико, но о Вселенских Соборах все равно не говорили. Наверное, потому, что они воспринимались как черта церковной жизни первого тысячелетия.

– По Вашему мнению, каково для Православной Церкви значение Никейского Символа веры и как решения Собора повлияли на развитие христианства в последующем?

– I Вселенский Собор, конечно, главный Собор, хотя мы имеем сейчас Символ веры в редакции II Вселенского Собора, но сами участники II Вселенского Собора сознавали себя православными никейцами, последователями никейского ороса. Основы православного вероучения сформулированы были на I Вселенском Соборе. Как известно, Символ веры был выработан в полемике с арианством, с Арием и его последователями. Его называют Никео-Цареградским, ссылаясь на Никейский Собор. На II Вселенском Соборе Символ веры дополнили темами об исхождении Святого Духа от Отца, о Церкви, о Крещении, о воскресении из мертвых. Незначительные, стилистические правки коснулись той части Символа, которая изложена была отцами I Никейского Собора.

– Вы можете предположить, что было бы с Церковью в дальнейшем, если бы на I Соборе все-таки победила партия ариан?

– Мы верим в Единую Святую Соборную Апостольскую Церковь. Если бы на Соборе в Никее победили ариане, это был бы не Вселенский Собор, а еретическое сборище. А Православная Церковь сохранилась бы в любом случае по заповеди Божией о неодолении ее «вратами адовыми» (см. Мф. 16: 18).

– Есть ли сейчас какие-то вопросы, которые не решаются без Вселенского Собора?

– Есть актуальные вопросы, которые нужно бы решать. Традиционно они решались на Вселенских Соборах, но ведь это было очень давно. Сейчас способы коммуникации между Поместными Церквами и Предстоятелями Церквей технически легкие и удобные, поэтому можно представить обсуждение некоторых тем без того, чтобы собираться всем в одном месте. Затруднение заключается в том, что Константинопольская Патриархия усваивает себе исключительные полномочия и права, которые догматически и канонически ей не принадлежат. С нашей точки зрения такая позиция неприемлема.

– Как раз сейчас со стороны Константинопольского Патриархата и Ватикана мы слышим слова об объединении Западных и Восточных Церквей. Как Вам кажется, это некий экуменизм со стороны Константинополя или и Ватикан, и Константинополь преследуют какие-то политические цели?

– Присутствие политических целей вполне очевидно, другое дело, доминируют ли эти политические цели и от этих ли целей идут подобные заявления? Или все-таки за этим стоит церковно мотивированное стремление к восстановлению былого единства Западной и Восточной Церквей? Сейчас эта перспектива не просматривается, потому что за тысячелетие, кроме тех фундаментальных расхождений, которые проявились еще в конце первого тысячелетия, накопилось много другого, чего не было к моменту разрыва общения, состоявшегося в 1054 году.

Гадательно можно, конечно, себе представить, что, если Католическая церковь окажется в критическом положении, у нее появится стремление к восстановлению и обретению полноты через объединение с Восточной Церковью в православной традиции. Но для нас учение Вселенских Соборов является незыблемым. Те же семь Соборов считаются Вселенскими и в Ватикане. Рим декларирует приверженность им. Но пресловутое filioque (филиокве) вошло в Символ веры Западной Церкви. Для нас оно неприемлемо. Настоящими догматами мы можем считать только то, что составляет часть Священного Предания. У Католической церкви к тому же появилось много псевдодогматов, вплоть до учения о папской непогрешимости.

Настоящими догматами мы можем считать только то, что составляет часть Священного Предания

– Возвращаясь к I Вселенскому Собору, как он отразил политические и социальные реалии своего времени и какую роль сыграла имперская власть не только в созыве, но и в работе Собора?

– Собор не занимался темами политическими и социальными. Социальный аспект жизни всегда есть, но он не формулировался специальным образом на Соборе. Собор исходил из политической ситуации, которая тогда сложилась. Церковь существовала и за пределами Римской империи, но значительное большинство христиан проживало в пределах империи, и власть императора оказалась очень эффективным средством установления в Церкви канонического порядка, император способствовал тогда тому, что Церковь приняла единый Символ веры при наличии расхождений.

Мы знаем, насколько трудной была для Церкви эпоха между I и II Вселенскими Соборами, но власть императора Феодосия Великого в свое время способствовала тому, что ложные еретические учения, так или иначе восходящие к арианству или оппонирующие ему, но не с православной позиции, были отвергнуты. На какое-то время они держались на церковной периферии, за пределами империи. Варварские германские государства, образовавшиеся на руинах Западной Римской империи, исповедовали арианство. В свое время они приняли христианство, но в арианской интерпретации. Когда они принимали христианство, императором был Валент, приверженец арианства. Вот так с арианством они и оставались, пока Королевство франков, которое долго оставалось языческим, в начале VI века, при Хлодвиге, не приняло христианство православное, кафолическое. Прошло некоторое время, и арианские государства по разным причинам, но примерно в одну и ту же эпоху прекратили свое существование.

– Вопрос относительно 18-го правила I Вселенского Собора. Там говорится о том, что были случаи, когда диаконы преподавали пресвитерам Причастие и прочее. В настоящее время это не представляется возможным и даже в голову такое не может прийти. Но в конце этого правила есть упоминание о том, что не должно диакону сидеть рядом со священниками. Как можно это прокомментировать?

– Да, это вызывает, наверное, удивление – как могла возникнуть подобная ситуация, которую отвергает 18-е правило. Она возникла по очень простой причине. В некоторых Церквах, в том числе и в самых крупных тогда: Римской, Александрийской и в ряде других число диаконов было ограничено по примеру семи диаконов, о поставлении которых говорится в Деяниях апостольских. И эти семь диаконов, естественно, не служили по приходам и по монастырям, они были при Предстоятелях. Диаконы были исполнителями административных и разных других поручений Предстоятеля и обладали большой властью в Церкви. А раз так, то, когда они, приезжая в зависимую епархию, от имени Предстоятеля Римского или Александрийского отдавали распоряжения, они воспринимались как большие начальники. Потому они и занимали первые места не перед престолом, там это невозможно по характеру диаконского служения, а в заседаниях и на собраниях. И причащались прежде епископов.

Главное злоупотребление, которое пресекает 18-е правило, – это причащение таких диаконов прежде пресвитеров и даже епископов. Административные властные полномочия у них оставались. Эти диаконы или архидиаконы нередко становились преемниками Предстоятелей Церквей, той же Римской, к примеру, или Александрийской. А в тех Церквах, где диаконов было значительное число, подобного рода проблемы возникнуть не могло. Впрочем, 18-е правило оставляет право председаний для тех диаконов, которые представляют своих епископов. Они могут занимать места, принадлежащие тем епископам, вместо которых они, как их представители, приехали на Собор.

– Очень интересно. Отец Владислав, какие источники и документы о I Вселенском Соборе Вы считаете наиболее важными для изучения этого события?

– Дело в том, что от Вселенских Соборов, начиная с третьего до седьмого, сохранились протоколы почти на уровне стенограмм. Мы хорошо, до мелких деталей, знаем, что на этих Соборах происходило, из опубликованных «Деяний Вселенских Соборов». Эти тексты переведены на самые разные языки, и на русский язык тоже. А что касается I и II Соборов, тут дело обстоит иначе. Текстуально мы имеем от них крохи. От I Вселенского Собора – это Символ веры, 20 правил и постановление Собора о Пасхалии, то есть о времени празднования Пасхи. Причем оно не сохранилось как подлинный текст, а приведено в изложении в послании императора Константина тем епископам, которые не присутствовали на Соборе.

Это послание помещено у Евсевия Кесарийского. И, наконец, списки участников Никейского Собора. Все они фрагментарные. Во всех меньше ста имен, а Собор, как известно, состоял из 318 отцов. В литературе упоминаются другие числа участников Собора: и 250, и более 300. Видимо, эти числа приблизительные, а не конкретные. Число 318 иногда ставят под вопрос, ввиду его символичной значимости: 318 воинов было при Аврааме, когда он воевал с вторгшимися врагами, но Церковь это число приняла. А на вопрос, почему оценочные числа отцов Собора в источниках расходятся, ответ, предположительно, заключается в том, что разные авторы использовали разные критерии того, кого считать отцами Собора – всех его участников или только епископов. Например, один из важнейших участников Собора Афанасий Великий присутствовал на Соборе не как епископ, а как диакон при своем епископе Александре Александрийском.

Беседовал диакон Сергий Архутич

Протоиерей Владислав Цыпин 31 мая 2025

Издательство
Сретенского монастыря