Главная > Журнал > Церковь > Изучаем Священное Писание. Книга Деяний. Часть 22

Изучаем Священное Писание. Книга Деяний. Часть 22

Сергей Комаров

Распечатать

Друзья, сегодня разбираем 14-ю главу Книги Деяний. Мы продолжаем говорить о том, как апостолы завоевывали мир своей проповедью.

Апостол Павел и его сподвижники ходят по городам Малой Азии. Вначале Павел и его единомышленники идут в большие города, а потом, когда их изгоняют, они уходят в города малые. Павел и его сподвижники пришли в город Иконию.

14. 1 В Иконии они вошли вместе в иудейскую синагогу. У апостола Павла был принцип: идти сначала в синагогу, а потом уже проповедовать всем остальным, если в синагоге не принимают. Мы помним, что Христос – это Мессия иудейского народа и потом уже Спаситель мира, поэтому Павел, хотя не раз был изгоняем из того или иного города из-за иудеев, считал своим долгом пойти сначала к единоплеменникам, в синагогу. И говорили так, что уверовало великое множество Иудеев и Эллинов. Обращу внимание на то, что мы отличаем эллинов, это греки, представители греко-римского мира, и эллинистов. Эллинисты – это иудеи, которые жили в той или иной стране, в том или ином городе Римской империи. Итак, во время проповеди Павла в синагоге уверовало множество иудеев и эллинов.

Откуда там эллины взялись? Невозможно представить себе эллина в синагоге Иерусалимской, вообще в любой синагоге в Святой Земле. Но очень легко можно представить себе эллина в любом другом городе другой страны Римской империи. Поскольку иудеи расселялись по всему лицу мира, они везде строили синагоги. И, конечно же, они инкорпорировались в местное общество, были вынуждены общаться с язычниками, язычники – с ними. Граница между иудеем и язычником, которая всегда соблюдалась в Палестине, как раз в странах греко-римского мира уже соблюдалась не так. Как мы видим, эллины ходили в синагоги и просто слушали. Как сегодня в наши храмы заходят люди внешние, иногда даже некрещеные, или иных исповеданий. Они могут постоять, послушать. В древней Церкви на литургическом собрании могли присутствовать только крещеные или оглашенные. Оглашенные должны были покинуть богослужение. Во времена апостолов эллины приходили в синагогу, потому что чувствовали там присутствие Божие, чувствовали, что читаются тексты богодухновенные, чувствовали присутствие Бога откровенной религии, Живого незримого Бога.

Эллины приходили в синагогу, потому что чувствовали там присутствие Божие

А далее повторился обычный сюжет: иудеи начинают перечить и пытаются изгнать апостолов из города. 14. 2 Неверующие Иудеи возбудили и раздражили против братьев сердца язычников. Неверующие – имеются в виду неверующие во Христа иудеи. Каким образом они могли действовать на язычников? Мы с вами говорили в прошлый раз, что многие женщины, богатые и знатные матроны из цвета аристократии, любили иудаизм и приглядывались к этой религии, интересовались, читали переведенные на греческий язык тексты Священного Писания. И, наверное, особенно женщины были восприимчивы к иудаизму, потому что, во-первых, у женщины больше времени, чтобы всем этим заниматься, во-вторых, она менее, скажем так, скована римскими законами и язычеством римского закона.

Например, она не обязана приносить жертвоприношение во время тех или иных военных собраний. У женщины религиозное чувство более интуитивное, чем у мужчины. Там, где мужчине нужны рациональные убеждения, там женщина тихо верует своим сердцем. Наверное, эти богатые женщины искренне верили своим наставникам, раввинам, старейшинам. А раввины и старейшины ненавидели апостолов. И эту ненависть передавали и этим женщинам. А через женщин переходила эта клевета и к мужчинам, уже сановникам, которые могли конкретно влиять на положение тех или иных людей, тех или иных социальных кругов в городе. Вот так и получилось: от иудеев к этим богатым женщинам, а от богатых женщин к их мужьям и сыновьям. И в итоге апостолы изгоняются.

Жители Иконии, только-только уверовавшие, уже называются братьями, они уже братья для христиан. Обращу еще ваше внимание на то, что апостолы могли возбуждать ненависть, неприятие, раздражение тем, что они как будто бы разрушали привычные устои общества, привычную религиозность. Вообще все новое для человека выглядит пугающим. Чтобы ему убедиться в хорошем качестве этой новизны, нужно проделать некую работу, выйти за рамки привычного комфорта, выйти за те или иные грани своего маленького мирка. И не каждый был готов это сделать, серьезно прислушаться к проповеди апостолов. Проще было устранить проблему. Нет человека – нет проблемы. Поэтому апостолов рассматривали как потенциальных разрушителей государственности, государственного культа, нравственных устоев. Это было что-то пока непонятное и пугающее для римлян. Какая-то новая религия, которая не входила в religio licita, то есть в число дозволенных Римской империей религий, и религия, которая не признавалась иудаизмом.

Первое время христиане могли безопасно существовать, поскольку римляне в них видели секту иудаизма и думали: это иудеи. Потом уже так не могло быть, потому что апостолы принципиально разграничивали иудаизм и свои проповеди. И чаще всего иудеи не признавали проповедь апостолов в своих синагогах и их изгоняли. Когда римляне это увидели, они подумали: это что? Если христиане не иудеи, то кто тогда? Пока это направление религиозное не признано государством, лучше это подавить. Такая логика, которую можно понять.

14. 3 Впрочем, они пробыли здесь довольно времени, смело действуя о Господе, Который, во свидетельство слову благодати Своей, творил руками их знамения и чудеса. Златоуст, толкуя это место, говорит, что вера этих немногочисленных иконийцев – это само по себе было неким знамением, чудом. Напомню вам, что в языке Нового Завета есть несколько слов греческих, которые обозначают те или иные чудесные явления. Это, допустим, «динамис» – силы. Помните, есть такое выражение о Христе в Евангелии: «Силы деются о Нем». Здесь чудо как проявление Божественной силы. А есть чудо как нечто удивительное, тогда используется греческое слово «терас» – диво. И есть чудо как знак. Чудо, которое что-то обозначает, с каким-то особым значением. Чудо как знаменье – по-гречески «симион». Отсюда наша семиотика. И вот как раз-таки два этих слова здесь использует евангелист Лука. Бог творил руками апостолов знамения и чудеса, то есть чудеса – нечто удивительное, и знамения – то удивительное, в чем был определенный смысл. А какой смысл? Бог пришел на землю и творит чудеса руками Своих учеников, верующих в Него.

Апостолы, несмотря на неблагоприятную, некомплиментарную обстановку, довольно много времени пробыли здесь и были смелыми: «смело действуя о Господе». Настоящий верующий человек – это тот, кто не боится. «Не боюсь я никого, кроме Бога одного, и не верю никому – только Богу одному!» Не боится прежде всего в проповеди Евангелия, потому что он чувствует и знает, что за ним Бог. Не боится, когда исполняет заповедь Божию, хотя это может быть вопреки волчьим законам мира сего. Человек не боится, потому что верует в Бога, и веру эту переживает как некую связь, как общение. Вообще вера – это не только признание бытия Божиего. В этом отношении «и бесы веруют и трепещут». Они тоже знают, что Бог есть. Но вера христианская должна иметь еще что-то: это правильное догматическое сознание, это верность Богу. Еврейское слово «эмуна», которое часто переводится как вера, имеет и значение верность. Не зря еврейское слово «аминь», то есть «да будет так, истина», в непереводном виде присутствует в языке Нового Завета. «Аминь», кстати, это одно из имен Божиих. Христос называется именем «Аминь» в Апокалипсисе. И, конечно же, вера как онтологическая связь между человеком и Богом, как ниточка, которая связывает человека с Небом. Верующий человек не боится, потому что знает, потому что верит, доверяет, и Бог его знает, ему верит и доверяет тоже.

Настоящий верующий человек – тот, кто не боится, потому что знает, что за ним Бог

И, как мы видим, апостолы совершенно смело проповедуют. Еще совсем недавно двенадцать апостолов прятались страха ради иудейского за дверями горницы. Теперь этого страха нет, потому что было чудо Пятидесятницы. И эти люди внутренне преображаются, их преображает вера. Возникает вопрос: почему Бог не может сегодня творить руками проповедников знамения и чудеса? Вот пришел миссионер в аудиторию, исцелил пару больных, зашел на соседнее кладбище, воскресил пару мертвых. А потом читает лекцию. Вот это была бы лекция! Но Бог не дает нам почему-то сегодня такого. Почему? Наверное, потому, что Бог в разные эпохи дает Церкви разные дарования. На то время это было нужно апостолам, чтобы евангельская проповедь быстрее распространялась по миру. И апостолы были людьми, которые были готовы принять такие дары от Господа. Понимаете, не всегда человек может принять дар от Бога. Он просто не готов. Он просто не может, не выдержит. Он либо станет горд, как демон, либо повредится в уме, либо просто будет вести себя неадекватно. И поэтому Бог не всем может дать Свои дары.

А во-вторых, сегодня у нас есть то, чего не было у апостолов. У нас есть другой инструментарий для убедительности евангельской проповеди. Этим инструментарием, прежде всего, должна быть наша жизнь, которая свидетельствует лучше всякой проповеди словесной. У нас есть двухтысячелетнее Предание Церкви, у нас есть жития святых, история Церкви. У нас есть за плечами некий исторический путь Церкви. И мы можем показать плоды церковной жизни в ликах святых. Вообще ориентироваться в том или ином религиозном контексте или в каком-то другом надо по лучшим плодам, а не по худшим. Если посмотреть на лики наших святых, то это действительно лики преображенных людей, новых людей, которые уже жили в этом земном существовании как бы в Царствии Божием: Серафим Саровский, Сергий Радонежский, Оптинские старцы, Новомученики Русские. Это люди, преображенные изнутри.

4. 4 Между тем народ в городе разделился: одни были на стороне Иудеев, а другие на стороне Апостолов. Вспоминаем слова Христа: «не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10: 34). Некоторые соблазняются этими словами. Здесь надо, во-первых, понимать, в каком контексте используется слово «мир» и что значит «меч». Сам мир иногда может быть мечом. Мир, который носит в своем сердце человек, мир евангельский, евангельский образ жизни может стать мечом для окружающего общества. Проповедь апостолов поделила людей, города и страны. И все это продолжается до сих пор. Мир делится на верующих и неверующих, делится на тех, кто желает жизнь прожить благочестиво, и наоборот. Мир продолжает делиться на каинитов и сифитов.

14. 5–6 Когда же язычники и Иудеи со своими начальниками устремились на них, чтобы посрамить и побить их камнями. Они, узнав о сем, удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их, и там благовествовали. Вдруг откуда ни возьмись начинается суд Линча. Да, можно не соглашаться с проповедью апостола, но откуда вдруг камни? Скорее всего, дело обстояло так. Иудеи заочно вынесли приговор апостолам, признав их богохульниками. А в случае богохульства иудеи по закону должны были побить человека камнями. Необходим был суд, но, видимо, здесь уже все было решено без суда и следствия. Язычники же ухватились за камни, и, скорее всего, здесь сработали два обвинения. Как мы помним, против Христа были эти два обвинения, также и против Стефана первомученика. Со стороны иудеев это обвинение в богохульстве, а со стороны язычников – обвинение в нарушении государственных законов, разрушении устоев общества. Вот такое двойное обвинение, скорее всего, было сфабриковано, поэтому за камни берутся и иудеи, и язычники. Это, конечно, было беззаконием по иудейским и по языческим законам. По иудейским – должен был быть суд, а по языческим законам апостолов должны были выпроводить из города, раз горожан не устраивала проповедь апостолов, но не более. Тем более Павел был римским гражданином, а расправа над римским гражданином без суда и следствия, несомненно, должна была караться законом. Апостолы узнают об этом, каким-то образом их предупреждают, и они удаляются в Ликаонские города Листру и Дервию.

Мы перемещаемся вместе с апостолами. Мы уклоняемся от Великого пути, от Большой дороги Малоазийской, которая идет через центральную возвышенную равнину Малой Азии, и уходим в бесплодную, опасную, дикую местность южной Ликаонии. Дервия, о которой здесь говорится, и Листра – это исключительно языческие города. Цицерон писал, что в его время это были совершенно дикие города. Мы увидим, что и в этих городах жили иудеи, хотя, наверное, в незначительном количестве. Какой расчет был у апостола Павла? Зачем идти в маленькие города? Во-первых, все города общались между собой в Малой Азии. И весть о том, что произошло в одном городе, быстро перелетала в другой. Так что Павел мог рассчитывать, что здесь он скажет свое слово проповеди, и потом об этом узнают все окрестные города. И это была возможность немного пересидеть опасность. Мы помним, Христос говорил: «Если гонят вас в одном городе, бегите в другой» (Мф. 10: 23). Так что апостолы не уклоняются от добровольного мученичества, они просто выполняют завет Христа и исполняют свою миссию как проповедники.

Юлиус Шнорр фон Карольсфельд «Варнава и Павел в Листре». Гравюра

Если говорить про Листру и Дервию, с этими городами связано житие равноапостольной первомученицы Феклы. В письменном памятнике «Акты Павла и Феклы» начала II века упоминается, что в Листрах апостол Павел и его сподвижники Димас и Ермоген были приняты в доме Онисифора. Здесь уверовала святая дева Фекла, которая, по сути, стала первой монахиней. Она удалилась в селевкийскую пещеру в пустыне и там питалась растениями и водой. Это, по сути, монашеская аскеза, монашеский подвиг, хотя о монашестве тогда еще и слышно не было.

14. 8 В Листре некоторый муж, не владевший ногами, сидел, будучи хром от чрева матери своей, и никогда не ходил. Мы понимаем, что если человек хром от чрева матери своей, с рождения, никогда не ходил, то он в принципе не может встать. По крайней мере, вот так сразу и быстро, как это произошло. 14. 9–10 Он слушал говорившего Павла, который, взглянув на него и увидев, что он имеет веру для получения исцеления, сказал громким голосом: тебе говорю во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и начал ходить.

Этот случай напоминает об исцелении Петром и Иоанном хромого возле двери Иерусалимского храма. Здесь все очень похоже, только действует уже не Петр, а апостол Павел. Что здесь интересного? Вначале этот человек слушает Павла, просто слушает его проповедь. Потом Павел смотрит на него. Вот этот взгляд, этот момент, тоже отображен в случае с исцелением хромого Петром. Петр тоже вгляделся в него. Такой таинственный момент. Очевидно, имеется в виду не столько плотской взгляд, сколько духовный. Апостол прозрел в этом человеке веру. И, наверное, под влиянием проповеди апостола Павла этот хромой как-то загорелся верой внутри. Он был воодушевлен, уверовал в то, что Христос может его исцелить. И, безусловно, поверил во все то, что говорил апостол. Павел увидел, что он имеет веру для получения исцеления. И сказал громким голосом ему Павел. Почему громким? Очевидно для того, чтобы слышали все. Чтобы не думали, что это исцеление – какая-то случайность. Стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и стал ходить. Действительно, уникальный случай. Больной вскочил на ноги, которые были в бездействии. По сути, атрофированные органы вдруг получают крепость и резвость, как у абсолютно здорового человека, который ходил всегда. Чудо действительно необыкновенное. Напомню, друзья, что все чудеса в Священном Писании имеют некое духовное измерение.

Это не просто чудеса, это именно знамения, знаки. Все больные, которых исцеляет Христос или апостолы в Священном Писании Нового Завета, тоже имеют какое-то духовное значение, и их болезни тоже. Кто такой хромой? Это тот, кто не ходит по путям Божиим, не поступает по заповедям Божиим. Это о ком? О нас. Кто такой слепой? Это тот, кто видит грехи другого человека, а свои не видит. Это тоже все о нас. Есть такой род слепоты духовной. Кто такой парализованный? Это человек, который упал в землю греха и никак не может подняться, бедный. Он парализован духовно, скован унынием, расслаблением, немощью. Кто такой сухорукий? Тот, у кого отсутствуют добрые дела. Рука – символ делания в Священном Писании. Особенно правая рука есть символ дел и символ силы человека. Нет у человека силы к добрым делам, ничего он не делает, он как бы сухорукий. Еще есть скрюченный. Это сгорбленный грехами человек, сгорбленный безбожием своей жизни, тяжестью своих грехов. Прокаженный изображает духовное повреждение всей человеческой природы, всего человека, неисцелимое повреждение, которое мог исцелить только Бог. Мы тоже в этом отношении прокаженные. Вот так нам надо научиться читать Евангелие, такими глазами.

Все чудеса в Священном Писании – это не просто чудеса, это знамения, знаки

14. 11 Народ же, увидев, что сделал Павел, возвысил свой голос, говоря по-ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам. Мы сегодня не знаем, что такое ликаонское наречие. Либо это какой-то вариант греческого языка, какой-то диалект, либо это какой-то ассирийский диалект, как предполагают некоторые. Либо здесь есть какая-то связь с латинским языком, до конца мы не понимаем.

14. 12 И называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове. Зевс – он же Юпитер, Ермий – он же Меркурий или Гермес. Это греческие боги.

Скорее всего, это предположение основано на мифе о Филимоне и Бавкиде. Есть такой античный миф, описан он в «Метаморфозах» Овидия. Супружеская пара, Филемон и Бавкида, проживали во фригийском городе Тиане. И Зевс вместе с Гермесом однажды решили посетить Фригию и пришли на землю в человеческом обличье. Обошли сотни домов, но их нигде не пускали. Везде дверь была заперта. И только скромная хижина пожилых людей Филемона и Бавкиды открыла им двери, и гостеприимные хозяева приготовили им сытное угощение, гуся приготовили. И в наказание за негостеприимство Зевс и Ермий затопили всю Фригию и оставили только домик этих двух стариков, которые их приняли. Причем еще как-то их там одарили, превратили их дом в величественный храм. Очевидно, ликаонцы, помня эту историю, решили, что не стоит повторять ошибок своих предшественников, фригийцев, и лучше принять этих Зевса и Меркурия, потому что ими было явно сотворено чудо.

Вот как прекрасно пишет один профессор богословия: «В чудесном действии чужеземца, то есть Павла, ликаонцы увидели что-то знакомое, что-то соответствующее их смутным понятиям о Боге и Его отношении к человечеству. Таившаяся в них идея Божественного, как остаток чистого библейского предания о Боге, представляла их умственному взору Божество как нечто высшее внешних природных человеческих сил, как существо, действия которого направляются ко благу человека. Все это было налицо. Оставалось сказать только: с нами Бог. Но язычники слишком долго ходили своими путями, опустившись в помышлениях своих, они изменили славу нетленного Бога в образ, подобный человеку, то есть поклонялись твари вместо Творца».

Автор отмечает, что в ликаонцах зашевелилось что-то истинное, было чувство Божественного присутствия. Это апостольское чудо сотворено Богом, Бог присутствует здесь. Но они не могли это правильно интерпретировать, руководствуясь своими старыми понятиями о религии, поэтому им ничего не оставалось сделать другого, как поклониться Варнаве, считая его Зевсом. Почему Варнаву посчитали Зевсом? Потому что Павел «начальствовал в слове», а обычно таким говоруном представляется как раз Ермий, Гермес в античных мифах. И Павел был признан Гермесом. А Варнаву, поскольку вид его очевидно был более сановитый, и он, наверное, был старше Павла, и, может быть, крупнее его, был более представительным мужчиной, его посчитали Зевсом, то есть Юпитером. На сохранившихся рельефах из города Листры, который сегодня раскапывают, Зевс изображается пожилым бородатым мужчиной, которого сопровождает юноша-помощник. Вот так это и увиделось глазами ликаонцев. Некий пожилой мужчина, очень представительный, и его юный помощник, очень говорливый, и они творят чудо. Конечно же, Зевс и Ермий. Такая не лишенная юмора история. Павел и его спутник не понимают, что происходит, потому что не понимают ликаонского языка. Не зря говорится, что аборигены говорили по-ликаонски: «Боги в образе человеческом сошли к нам».

14. 13 Жрец же идола Зевса, находившегося перед их городом, приведя к воротам волов и принесши венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение. Упомянутая пожилая благочестивая пара в древности гуся испекла Зевсу, ему это понравилось. А ликаонцы решили переплюнуть их в гостеприимстве и приготовить апостолам волов. 14. 14 Но Апостолы Варнава и Павел, услышав о сем, разорвали свои одежды и, бросившись в народ, громогласно говорили.

Скорее всего, Варнаве и Павлу перевели то, что говорили ликаонцы на своем языке, хотя, может быть, они это знали с самого начала, поскольку у них был дар Пятидесятницы, дар разумения иностранных языков. И когда они поняли, в чем дело, когда уже увидели этих волов, которых им собирались принести в жертву, они совершают чисто иудейский жест: разрывают одежду. При богохульстве, кощунстве иудей должен был разорвать одежду, причем грамотно должен был разорвать. Для каждого статуса был свой обряд разрывания одежды. Женщина могла рвать одежду не на груди, а на рукавах. Или, допустим, она могла разорвать одежду на груди, но перед этим должна была сделать следующую манипуляцию: где-то быстренько переодеть нижнюю одежду задом наперед, чтобы на груди не было никакого разреза.

Мужчины рвали одежду на груди. Первосвященник тоже разрывал одежду, как мы видим при суде над Христом, он рвал одежды. Это был очень важный знак: одежда первосвященника – это великая святыня. И разрывание одежды первосвященника, по сути одежды Аарона, – это был знак какого-то вопиющего греха, богохульства, того, что нельзя было терпеть. Вот этим пользуется первосвященник, этим жестом, в манипулятивных целях, по сути, чтобы убедить народ, что Христа нужно убить. И вот разрывают одежды апостолы Павел и Варнава.

Якоб Йорданс «Апостолы Павел и Варнава в Листре». 1616 г.

Здесь начинается краткая проповедь апостола Павла. Кстати, мы не знаем, как апостолы проповедовали в Дервии, Листре. Мы не знаем слов проповеди. А вот здесь такая первая маленькая проповедь, ситуативная. Обращу ваше внимание, что Павел не говорит им о Христе, не говорит им о каких-то христианских догматах. Он очень по-простому с ними разговаривает. Он обращается к природе, к небу, к земле, к морю, вот к тому, что было близко ликаонцам, и к тому, что они обожествляли по сути. В Иконии и близлежащих областях был очень раскручен культ Кибелы, матери-Кибелы. Считалось, что она богиня плодородия. И апостол Павел пользуется родственными для ликаонцев понятиями, чтобы привести их к выводу, что это все сотворил один Бог. Учение о едином Боге, Творце неба и земли, Творце всего мира было известно древним философам и язычникам. И более-менее эта идея принималась в языческих кругах.

Мы помним, когда Павел в Ареопаге произносил проповедь, он тоже сказал, что все сотворил один Бог, и язычники нормально отреагировали на проповедь Павла. Но когда он заговорил с ними о воскресшем Христе, тогда они уже сказали: «послушаем тебя в другой раз». Идея о едином Боге была и у Платона, ее можно проследить и у других философов, то есть она рассматривалась как рабочая. И вот Павел говорит: 14. 15–16 Мужи! что́ вы это делаете? И мы – подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных, – имеется в виду идолов, – к Богу живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них. Который в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями.

Павел их не обвиняет, не говорит, что они вы язычники, идолопоклонники. Он находит к ним подход. Это тоже очень важно для любого проповедника. Даже когда мы в семье или с друзьями говорим о Боге, важно найти правильную интонацию, что-то общее с человеком, похвалить его где-то. Как и в проповеди в Ареопаге Павел говорит: «По всему вижу, что вы благочестивые». И дальше говорит про идола, про алтарь невидимому Богу. Говорит: «Вот этого Бога я и чту, и о Нем хочу вам рассказать». Вот и мы должны найти с человеком что-то общее сначала, а потом от этого общего двигаться. И Павел находит это общее, эту идею о едином Боге, то, что они более-менее могли воспринять, и говорит, не нападая на них.

Даже когда мы в семье или с друзьями говорим о Боге, важно найти правильную интонацию

14. 17 Хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши. Видите, проповедь для сельских людей, для деревенских, вот то, что им было понятно, родственно.

14. 18 И, говоря сие, они едва убедили народ не приносить им жертвы и идти каждому домой. Между тем как они, оставаясь там, учили. Впрочем, мы дальше увидим, что толпа все-таки есть толпа. Сегодня толпе почудилось одно, что Павел и Варнава – это боги. А завтра уже, мы прочитаем дальше, та же толпа едва ли не убьет Павла, побьет его камнями. Это толпа, феномен толпы. Толпа безличностна. Толпа страшна тем, что у нее не человеческое уже лицо, а какое-то звериное инстинктивное лицо. В толпе человек как личность растворяется. Толпой очень легко манипулировать.

14. 19 Из Антиохии и Иконии пришли некоторые Иудеи и, когда Апостолы смело проповедовали, убедили народ отстать от них, говоря: они не говорят ничего истинного, а все лгут. Удивительно, что люди поверили лжецам иудеям больше, чем святым апостолам. Не всегда верят святому, не всегда верят благочестивому, не всегда верят истине. Человек склонен обманываться и обманывать. Он поврежден и часто склонен больше верить лжи, чем правде. Ему ложь приятнее. Она проще, она примитивнее. Она укладывается в сознании человека. Впрочем, иногда ложь бывает настолько нелепа, что по степени своей нелепости опять же укладывается в сознании человека как что-то такое невероятное, но то, что происходит или произошло. У лжи много ипостасей. И вот мы видим здесь, что иудеям и лжецам верят больше, чем святым апостолам. И, возбудив народ, побили Павла камнями. Вот все-таки они сделали то, что не получилось в Иконии. Все-таки довершили свое черное дело. И вытащили за город, почитая его умершим. Если иудеи побивали камнями, они это делали со знанием дела и не могли человека оставить в живых. Если Павла вытащили за пределы города… Представьте, тащить по этим острым камням, по твердой выжженной земле человека, уже побитого камнями, это означало, что он реально умер. И вот следующие слова говорят, что Бог сотворил в отношении Павла большое чудо. По сути, Он его воскресил. 14. 20 Когда же ученики собрались около него, он встал и пошел в город, а на другой день удалился с Варнаваю в Дервию.

Представляете, встает мертвец, полностью изувеченный. Побиение камнями – это же страшная вещь. На человеке не остается живого места. Камни на Святой Земле большие и острые. Но Павел все-таки ушел из этого города, но перед этим показал, что его Бог с ним, и Бог способен творить чудеса.

(Продолжение следует.)

Сергей Комаров 1 ноября 2022

Издательство
Сретенского монастыря