Главная > Журнал > Церковь > Изучаем Священное Писание. Книга Деяний. Часть 28

Изучаем Священное Писание. Книга Деяний. Часть 28

Сергей Комаров

Распечатать

Здравствуйте, друзья! Рад вас приветствовать на очередной лекции по Книге Деяний. Мы с вами остановились на семнадцатой главе.

17. 1–3 Пройдя через Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам.

Таков маршрут апостола Павла: он из Филипп прошел через Амфиполь и Аполлонию, это небольшие города по пути в Фессалонику. Шел он приблизительно четыре дня. Шел в Фессалонику, потому что это был большой город и там была синагога. Фессалоники и сейчас очень большой город. Митрополит Иларион (Алфеев) предполагает, что тогда в этом городе было около двухсот тысяч жителей. Фессалоники обладали статусом свободного города, то есть там не было римского гарнизона. Они чеканили свою монету. Там была довольно большая иудейская колония. И, наверное, не одна синагога, а если одна, то, наверное, очень большая.

Апостол Павел начинает свою миссию с синагоги, как обычно. Мы помним его обычай: он идет проповедовать к евреям, а потом уже к язычникам. Как правило, повторяется одна и та же ситуация. Его изгоняют иудеи, и он идет проповедовать к язычникам. Апостол Павел трижды посещает синагогу по субботам. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний. Отсюда можно сделать вывод, что Павел был в Фессалониках три недели. Однако если мы прочитаем послание апостола Павла к Фессалоникийцам, то мы увидим, что, скорее всего, Павел пробыл там дольше. А то, что написано о его проповеди в течение трех суббот, может значить, что три субботы он проповедовал в синагоге, а потом уже не ходил в синагогу. Может, он понял, что проповедь там будет безуспешной. Или его уже не пускали. Так что слова об этих трех субботах можно понимать по-разному. Павел говорил с ними из Писаний. Понятно, ведь говорил с иудеями и предмет его проповеди все тот же. Он доказывал, «что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос – то есть Иисус, Который проповедовал в Иудее, – и есть Христос, Которого я проповедую вам».

17. 4 И некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин немало. Очевидно, это был костяк будущей общины города Фессалоники. И мы помним, что Павел эту общину любил и писал ей два раза. Первое послание апостола Павла к Фессалоникийцам – это вообще первое письмо апостола Павла, считается, что это самая ранняя книга Нового Завета. Сразу после того, как Павла изгнали из Фессалоник, он и пишет по горячим следам это послание.

Первое послание к Фессалоникийцам – это первое письмо апостола Павла и самая ранняя книга Нового Завета

То, что сказано о знатных женщинах, говорит, скорее всего, о том, что Павел проповедовал не только в синагоге по субботам, потому что там знатных женщин не могло быть. Скорее всего, он проповедовал везде и всюду в оставшиеся будние дни. А вот где, мы не знаем. Но какую-то миссионерскую деятельность он вел.

Кто такие эллины, о которых говорится, что они «чтут Бога»? Есть два варианта понимания этой фразы. Возможно, это эллины, которые приняли иудаизм, или эллины, которые были просто благочестивы, хотя оставались язычниками. Такие религиозные люди, чувствительные ко всему божественному, религиозному. Хоть и язычники, но созревшие для проповеди Евангелия. И вот они и получают веру от апостола Павла. Проповедь Павла имела успех в Фессалониках, пока не начали мешать иудеи.

Кстати, обратите внимание, что апостол Лука особо отмечает уверовавших женщин. Это в его стиле. Мы говорили, что он делает акцент на распространении проповеди по всему миру, а также любит подчеркивать, что Евангелие – и для мужчин, и для женщин, вообще для всех. Там, где другой евангелист или апостол обходит это вниманием, Лука обязательно отмечает, что вот, уверовали женщины.

17. 5 Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, – то есть праздношатающихся, – собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу. В некоторых рукописях стоит просто «иудеи», но мы понимаем, что это те иудеи, которые гнали Павла, понятно, что они неуверовавшие. Представьте себе, какую власть иудеи имели в этом городе, и, наверное, много их было, раз они могли настраивать общество против апостола Павла. Очевидно, апостол жил у человека по имени Иасон. Кто он такой, мы не знаем. Предание говорит, что он потом стал епископом. Некоторые считают, что это греческое произношение имени Иисус. Впрочем, некий Иасон упоминается в послании к Римлянам, но это, скорее всего, не он. Итак, они не нашли дома апостола Павла, нашли только хозяина этого дома.

17. 6–7 Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса.

Как видите, обвинительный инструментарий иудеев со времени казни Господа Иисуса Христа не изменился. Иудеи прекрасно понимали, что они могут вменить проповедникам в вину только две вещи: что они проповедуют каких-то чуждых богов или противостоят языческим богам, и второе обвинение – политическое (смута, подготовка восстания, присвоение себе царского статуса и т. д.). Здесь иудеи выбирают второе обвинение, что он, Павел, проповедовал какого-то другого царя.

17. 8–9 И встревожили народ и городских начальников, слушавших это. Но сии, получив удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их. Какое удостоверение дал им Иасон? Есть два варианта толкования. Первое, словесное удостоверение, дескать, он все объяснил и его отпустили. А второе – залог денежный, штраф, то есть заплатил за них.

Конечно же, апостолу Павлу и его сподвижникам нельзя было там оставаться, потому что тучи явно сгущались. 17. 10 Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, – это городок недалеко от Фессалоник, – куда они прибыв, пошли в синагогу Иудейскую.

Дальше Лука рассказывает о пребывании апостола Павла в Верии. Верия находится в семидесяти километрах от Фессалоник, то есть это несколько дней пешего пути. 17. 11 Здешние были благомысленнее Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так. Впервые мы видим такую реакцию, чтобы иудеи в синагоге сказали: «Хорошо, давайте по Писанию посмотрим», – и сидели, разговаривали по Библии. Это здорово. Они оказались такие в хорошем смысле пытливые. 17. 12 И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало. Это опять же указывает на проповедь Павла вне синагоги. 17. 13 Но когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ. Очевидно, речь идет о каких-то иудеях-фанатиках, которым не сиделось дома. Они буквально преследовали апостола Павла. Для них было принципиально важно его погубить. 17. 14 Тогда братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; а Сила и Тимофей остались там. История повторяется, апостол снова бежит в другой город, как и разрешал Христос: «Если гонят вас в одном городе, бегите в другое место». Это не отречение от веры.

Сила и Тимофей остались в Верии. И мы, сопоставляя сведения из книги Деяний с посланием к Фессалоникийцам, понимаем, что Тимофей вернулся в Фессалоники исполнить какое-то поручение. А Павел пошел в Афины и там ждал Тимофея. 17. 15 Сопровождавшие Павла проводили его до Афин и, получив приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились.

Начинается проповедь апостола Павла в Афинах. Афины – это один из главных культурных, интеллектуальных, религиозных центров того времени, город университетской молодежи. Вся молодежь съезжалась в Афины учиться. Даже святые отцы учились в Афинах: Григорий Богослов, Василий Великий. В Афинах была демократия, власть действительно была народная. В работе народного собрания мог участвовать любой гражданин, стать его членом. Высшим законодательным и судебным органом был ареопаг. В Афинах было огромное количество храмов и статуй богов. Вообще Афины в то время, как пишут современники, были практически музеем под открытым небом. Павел увидел картину действительно великолепную. Итак, Павел прибывает туда из Верии и ждет, когда придут Сила и Тимофей. Очевидно, он хотел подождать их, потом начинать проповедь, но не вытерпел и стал разговаривать с людьми сам.

17. 16 В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. Он остался совершенно равнодушным ко всем красотам, к тому, что мы бы сегодня фотографировали. Ему это было абсолютно неинтересно. Он был иудеем, воспитанным в совершенно другой культурной традиции. У него был совершенно другой менталитет, и он был проповедником. Он расстроился, возмутился духом, что они такие язычники, что в городе так много идолов. Надо понимать, что отношение апостола Павла к язычеству самое резкое и радикальное. В его понимании, красота должна прославлять Бога. Если она не проставляет Бога, то ей грош цена. 17. 17 Итак, он рассуждал в синагоге с Иудеями, – понятно, первое, куда он приходит, – это синагога, – и с чтущими Бога, – это, опять же, скорее всего, технический термин, который означает прозелитов или тех, кто интересовался иудаизмом, – и ежедневно на площади со встречающимися.

Это уличная миссия по сути, и для Афин, Древней Греции она органична. На площади было много людей, которым интересно было поговорить о религии. 17. 18 Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: «что хочет сказать этот суеслов?», а другие: «кажется, он проповедует о чужих божествах», потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. Некоторые богословы предполагают, что афиняне считали так: он благовествовал им Иисуса и (с большой буквы) Воскресение, ἀνάστασις. Анастасия по-гречески воскресение. Они считали, что это имя Бога. Они думали, что Павел проповедует им Иисуса и еще какого-то бога по имени Воскресение. Мы до конца не можем понять, кто из них что говорил. То есть либо эпикурейцы говорили: «Что хочет сказать этот суеслов?», а стоики говорили: «Кажется, он проповедует о чужих божествах». А может быть, из среды их адептов доносились такие голоса, из той или другой группы.

Они свысока, надменно смотрели на апостола Павла. 17. 19–20 И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? И здесь такой тонкий юмор. 17. 21 Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое.

И вот начинается замечательная проповедь апостола Павла. Это яркий пример того миссионерского подхода, который апостол Павел нам завещал. Он говорил: «Для всех я сделался всем: для иудеев я был как иудей, для эллинов как эллин, для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (ср.: 1 Кор. 9: 20). Это значит, что, когда мы говорим с человеком о вере, мы необязательно должны становиться как он. У нас и не получится. Речь идет не о каком-то лицемерии, какой-то игре, а о том, чтобы найти точки соприкосновения. Сначала нужно найти, что нас объединяет с человеком, а потом уже говорить о том, что разделяет, и полемизировать. И вот апостол Павел делает совершенно гениальный ход. Мы только что прочитали, что он был возмущен идолами, язычеством. Казалось бы, исполненный праведного гнева, он должен был прокричать афинянам, сказать: «Люди, что вы делаете! Очнитесь, вы же идолопоклонники!» Если бы он так сделал, эффекта никакого не было бы, конечно. Но Павел делает не так. Он хвалит. 17. 22 И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Потрясающе. У нас бы сегодня сказали, что этот миссионер предал веру, что он похвалил нехристей. 17. 23 Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, – святынями он называет всех идолов, – я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам.

Эта проповедь – яркий пример того миссионерского подхода, который нам завещал апостол Павел

Что за жертвенник такой? Допустим, город был в опасности, всем богам приносили жертвы, но это не помогало. И потом выпустили овечку, и она нашла какое-то место. Вот на этом месте ее принесли в жертву и написали «неведомому Богу». Вообще археологи в Греции нашли несколько жертвенников «неведомому Богу». Очевидно, это входило в культуру того времени.

Надпись «Ведомому Богу» на западном входе в Успенский собор Троице-Сергиевой лавры. Источник: stsl.ru

Кто этот неведомый Бог? Павел предлагает им несколько идей, которые как раз и представляли те общие точки, от которых можно было отталкиваться. Первая идея: Бог как Творец мира. Эта идея Демиурга, Бога-Творца не была чужда античной философии. О творении мира каким-то одним Богом говорил Эпиктет. Мысли этого философа были прекрасно известны в то время. Что говорит апостол Павел об этой идее Бога-Творца?

17. 25–26 Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам давая всему жизнь и дыхание и всё. Эта мысль была также о том, что Бог-Творец не нуждается в служении рук человеческих.

Мысль о том, что есть Творец неба и земли, единый Бог (греки называли его Демиургом), и что Он все сотворил и мир созданный наполнил Своим божеством, была у греков, и Павел сначала об этом говорит. И, по сути, он говорит с точки зрения иудейского монотеизма. Все по Библии.

17. 26–27 От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас. Это говорит о том, что апостол Павел был начитан в греческой литературе и эту аргументацию подбирал со знанием дела. Причем использовал такие слова, которые готовили человека к следующей части его проповеди о том, что Бога надо искать. Вот он и призывает их найти Его.

17. 28 Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род». Оттуда цитата точно, мы не можем найти. Есть предположение, что это из поэмы «Арат из Сол», называется «Явления». Цитату эту мы находим у поэта Клеанфа в его «Гимне Зевсу». Там есть такие слова, обращенные к Зевсу: «Мы порождение твое». Их в принципе можно перевести с греческого так, как здесь написано: «ибо мы его и род». Павел отталкивается от представлений о Зевсе как о верховном божестве? Ничего страшного. Он же ведет их ко Христу. Проповедник должен быть немножко хитрым.

Итак, первый тезис апостола Павла. 17. 29 Итак, мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Это они понимали.

Второй тезис. 17. 30–31 Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых.

Но здесь апостол Лука обрывает проповедь апостола Павла. Мы с вами понимаем, что, скорее всего, Лука представляет краткий конспект того, что Павел говорил. И, возможно, речь была больше. Она не могла быть такой короткой. Афиняне, как люди культурные, слушали его, а потом сказали, что всё, хватит. Так что это краткий конспект того, о чем говорил апостол Павел. Но там было сказано больше, скорее всего. Может, он рассказал о жизни и смерти Христа, о Его нравственном учении больше сказал. А когда он дошел до воскресения из мертвых, одни, сказано, насмехались, а другие говорили: «Об этом послушаем тебя в другое время».

Почему так? Дело в том, что идея воскресения из мертвых для греков была совершенно чуждой, ненужной. Во-первых, это невозможно, судили они. Не было такого в истории, по крайней мере в их истории. И второе – зачем? Вот это самый главный вопрос. Зачем оттуда возвращаться в мир страданий, боли, разочарований, смерти? Зачем? Человек уже в мире теней, и ему там хорошо. Они не понимали, зачем это нужно. Иудеев это коробило, оскорбляло, что Бог вочеловечился да Его еще и убили. «Бог на кресте» – для них это было кощунство.

Идея воскресения из мертвых для греков была совершенно чуждой. Они не понимали, зачем это нужно

В сознании же греков боги являлись людям много раз. Например, Зевс в виде лебедя, Гермес – в виде юноши. Помните, как апостолам Павлу и Варнаве хотели принести жертву, приняв их за воплотившихся Зевса и Гермеса? Такие метаморфозы в греческом античном мифологическом сознании не были проблемой. Стал бог человеком – и что? У них не было представления о воплощении Бога в нашем понимании. Было представление, что тот или иной бог может принимать какой-то образ, в том числе и человека. Так что для них это не проблема, а вот воскресение из мертвых – это безумие, поэтому Павел и говорит, что для иудеев это соблазн, а для эллинов – безумие.

И, услышав о воскресении Христа, греки потеряли интерес к Павлу. Вообще античный человек к тому времени устал от разных религиозных систем. Как Пилат Христу сказал, помните: «Что есть истина?» Какое разочарование сквозит в этих словах. В то время это разочарование было везде. Никто всерьез не верил. Интересно было слушать философов, которые рассуждали об атоме, о первостихиях, об этике, о нравственности. Но религиозности как таковой, веры, самоотдачи, служения Богу не было. Были просто ритуалы. И их механически соблюдали. Практически все историки пишут о том, что античная религиозность как таковая была истощена, выхолощена к тому времени. Христианство пришло как раз в тот период, когда ждали чего-то нового, когда прямо чувствовали это. И об этом многие писали, что что-то должно прийти новое, настоящее. Вот это всеобщее разочарование в греко-римском мире, в язычестве античном и раскрывает Пилат в своей фразе «Что есть истина?». Я все знаю, там ничего нет.

Так и здесь. «Послушаем тебя в другое время», – отмахнулись от Павла слушатели, как только услышали о воскресении мертвых. Блестящая проповедь апостола Павла, его гениальные миссионерские находки абсолютно провалились. Гениальнейшая проповедь в истории христианства была абсолютно провальной с точки зрения внешнего миссионерского успеха, о чем мы читаем дальше. 17. 33–34 Итак, Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними. Несколько человек, двоих Лука называет по имени. Дионисий потом стал епископом, священномучеником. А женщина Дамарь, непонятно, почему Лука ее отметил, больше она нигде не упоминается. Но, может, в то время это имело какое-то значение. Эта проповедь не была взрывом для жизни Афин. Просто пришел какой-то чудак, о чем-то рассказал. Несколько человек пошли за ним.

Апостол Павел. Фрагмент фрески

Такова жизнь. Мы читаем о великих миссионерах: десять проповедей неудачных, одна удачная. Вот вам жизнь: великий проповедник Павел, и абсолютный провал в важнейшем с миссионерской точки зрения в Афинах. Так бывает. Господь от нас скрывает плоды нашей проповеди, чтобы мы не возгордились. Но произнесенное слово Божие действует удивительным образом. Ты сказал, тебя осмеяли, никто не послушал. Ты ушел, расстроился. А через лет двадцать, может быть, это твое слово в ком-то прорастет. Или человек кому-то перескажет, тому понравится. Он скажет: «Я хочу с кем-то об этом поговорить». И придет, быть может, в храм.

(Продолжение следует.)

Сергей Комаров 25 декабря 2022

Издательство
Сретенского монастыря