Морковка на даче уже достигла оранжево-нежного возраста. Салат из нее с чесноком завтрашние гости приняли бы на ура. Но! Морковка – на даче, я – в квартире. На улице – темнеет. Хоть дача и в десяти минутах езды, но так лень вываливаться из теплого халата, напяливать спортивный костюм и куда-то ехать… Борьба с собой заняла минут пять. Морковка победила. «Ладно, – думаю, – съезжу».
uszn-achinsk.ru
|
Когда доехала до ворот садоводчества, совсем стемнело. В некоторых домиках горели огни, по дорожке шли и пели подвыпившие молодые люди. Засомневалась: «Морковку-то хоть увижу?» Подъехала к даче. Около нее, на пятачке, где обычно ставлю машину, мои фары осветили щуплого мужчину – соседа Стасика с пятой дорожки. Вообще-то Стасик давно пенсионер, но очень резвый: бегает с ведрами, залезает на электрические столбы чинить проводку, немножечко закладывает за воротник и часто ездит до города на велосипеде. Еще он делает все в огороде, варит толстухе-жене обеды, нянчится с внуком и ни с кем не ругается, даже с супругой, когда она в гневе на него машет руками. Все дачники зовут его Стасиком.
Я вышла из машины, силясь вспомнить отчество соседа, выглядевшего каким-то растерянным.
– А, Надя, это ты! – вдруг обрадовался Стасик. Рядом с ним стоял прислоненный к березе велосипед с двумя мешками, привязанными к багажнику.
– Я.
– А что так поздно?
– Да вот… – про морковку говорить не хотелось. – А вы тут что делаете?
– И я вот… – ему тоже что-то не хотелось говорить. – Я вот допоздна заработался…
Стасик покачнулся и понял, что я заметила предательское амплитудное колебание, и тайное стало явным.
– Да, выпил немного, – махнул Стасик рукой. – От усталости. А потом – вот! Поехал домой. И несчастье какое! Колесо сдулось! Телефон разрядился! Стою тут, вокруг никого! Хоть плачь... Самое ужасное – дверь на даче закрывается автоматом. Я закрыл, а ключи внутри оставил! Теперь мне и велосипед деть некуда! Хоть ночуй с ним под березой! А тут – вы! – вдруг «выкнул» мне Стасик. Потом решительно мотнул головой и, будто испугавшись, прошептал:
Я дверь закрыл, а ключи внутри оставил! Теперь хоть ночуй под березой! А тут – вы!
– А насос у тебя есть?
Я, сомневаясь, открыла багажник. Автомобильный компрессор оказался в наличии.
– Держите, светить будете, – я дала заблудшему пенсионеру в руки сотовый телефон в режиме «фонарик», достала компрессор, приладила его к аккумулятору, подключила шланг к ниппелю колеса велосипеда, и в считанные секунды колесо обрело приятную форму. Стасик ликовал.
– Не сдуется? – не разделяя его оптимизма, спросила я.
– Не должно!
– Вы прокатитесь, попробуйте. Я тут еще минут пять побуду, мне кое-что взять надо. В принципе, в город одна дорога: я вас встречу, если опять сдуется.
myseldon.com
|
Стасик потрогал колесо руками и просиял в темноте:
– Нет! Не сдуется! Надя! Я тебе что должен?
– Ничего! Даже не вздумайте! Доедьте только до дома: у вас еще и мешки такие, и вы уставший…
– Не сомневайся! Я так не в первый раз.
Это меня немного успокоило. Я взяла из рук Стасика свой телефон и стала убирать компрессор.
Стасик продолжал стоять рядом: его будто что-то мучило.
Взяв пакет для морковки, захлопнула багажник.
– Надя!
– Что?
Стасик поправил мешок.
– А вот как ты думаешь… Бог есть?
– Есть.
– Вот и я думаю, что есть! – обрадовался Стасик. – И как Он меня любит! Вот и выпил я, и жена меня ругает завсегда, и вот стою я тут в темноте под березой и думаю: «Господи! Помоги мне надуть колесо!» И Он прислал мне тебя!
После этого пассажа Стасик удовлетворенно оседлал велосипед и, немного вихляя, стал набирать скорость в сторону ворот садоводчества. Немного посмотрев ему вслед, я сбегала на участок, выдернула наощупь морковку и поехала домой. По дороге в город Стасик не встретился. Бог с ним. Да.
Сергей Григорьевич был руководителем ЛИТО – Литературного объединения. Обычно это общества, клубы, кружки, которые объединяют графоманов (это я в хорошем смысле: период графоманства проходит почти каждый писатель). Нельзя сказать, что к Сергею Григорьевичу валил народ, но всегда кто-то захаживал: пенсионерки, холостяки, бомжи и даже кандидаты наук. Тетеньки читали стихи, придуманные к юбилею соседки, мужчины чаще склонялись к политической прозе. Кандидаты наук приносили заумь. Что бы ни предлагалось для прочтения пришедшими «членами» ЛИТО, на всё у Сергея Григорьевича была одна и та же реакция:
– Ну что ж… Имеет место быть. Вот я помню у одного писателя…
Или:
– Любопытно. В связи с этим мне вспоминается один случай…
И далее руководитель ЛИТО повествовал о действительно интересном эпизоде из литературы или жизни. Никаких тебе разборов рифм, замечаний по сюжету и прочему.
mercedes-club.ru
|
Однажды мне надо было проверить повесть на предмет ошибок. В этом деле, кроме одной головы, лучше две, и три, и четыре. Принесла.
– Можно я домой возьму, внимательно прочитаю? – спросил Сергей Григорьевич.
Я согласилась.
Через две недели он вернул повесть с множеством уточнений вроде: «Вы пишете, что сестре главной героини исполнилось десять лет. Нет, по тексту ей исполнилось девять лет и восемь месяцев» или «телевизор этой марки появился на два месяца позже описываемых Вами событий».
Мне бы тогда понять, с кем я имею дело! Нет, не поняла. Дошло чуть позже, когда я попросила проверить (опять же на предмет ошибок) автореферат кандидатской диссертации. Сергей Григорьевич взял его и тоже отдал мне через две недели с кучей заметок на полях, которые выглядели примерно так: «у такого-то в такой-то книге на такой-то странице об этом написано следующее» или: «по этому поводу можно обратиться к работе такого-то (год, издание, страница»).
Мне бы тогда понять, с кем я имею дело! Нет, не поняла
Вот тогда я прикипела душой к Сергею Григорьевичу. Настойчиво спрашивала его мнения, прислушивалась к его советам. Оказалось, что до меня его сумела «раскусить» еще одна умнейшая женщина – Ольга Павловна, уже состоявшийся кандидат наук с двумя высшими образованиями.
«Ходячая энциклопедия» – так мы между собой звали Сергея Григорьевича.
Но я еще не сказала самого главного.
Сергей Григорьевич был уродлив: маленького роста, непропорционального телосложения, беззуб. Добавьте к этому старость и нищенскую одежду, чтобы получить полную картину его внешности. Понятно, что никакая молодежь в ЛИТО не могла задерживаться: руководитель отпугивал их своим видом. Собственно, постоянных посетителей было двое: я и Ольга Павловна. Она была без семьи и иногда, когда Сергей Григорьевич заболевал, заботилась о нем: руководитель никогда не был женат и давно похоронил всех своих родственников.
Именно Ольга Павловна забила тревогу, когда после болезни Сергей Григорьевич перестал отвечать на телефонные звонки. Мы с ней вдвоем поехали к нему на квартиру, стучали, кричали, написали заявление в милицию, но, так как мы не родственники и «ничем не пахло», все закончилось плачевно.
kazanocheka.livejournal.com
|
Квартиру вскрыли через неделю. В центре комнаты стоял письменный стол, все остальное пространство было занято книгами: они лежали и стояли везде: на полках, стульях, на полу. Между ними были тропинки для прохода. Захоронение и церемонию прощания организовали литераторы, родственники объявились перед самыми похоронами.
И вот… Сегодня мне приснился Сергей Григорьевич. Будто мы сидим с ним в моей квартире, беседуем о литературе. А я вглядываюсь в его лицо и удивляюсь: оно молодо и красиво. Сергей Григорьевич замечает, что я любуюсь им, и с достоинством облокачивается на спинку дивана. Я же непроизвольно, от радости встречи, делаю несвойственное движение: вроде как поцеловать его хочу. Но отдергиваюсь.
– Вы ведь поцеловать меня хотели? – спрашивает он и смеется глазами.
Я не отвечаю на этот вопрос, потому что понимаю, что он все знает.
– Вы как-то иначе выглядите. Очень хорошо, – вежливо замечаю я.
– Да. Меня тут полечили. Но еще не совсем. Скоро мне сделают операцию, после которой я стану выше ростом…
И на этом месте я проснулась. И вспомнила! День рождения у него!
С днем рождения, Сергей Григорьевич!
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.