Главная > Журнал > Бог и человек > Духовная жизнь и ее значение

Духовная жизнь и ее значение

Митрополит Лимасольский Афанасий

Распечатать

Беседа 9-я на книгу «Старец Силуан»

С помощью Божией мы пережили лето, когда у нас был перерыв в беседах. Поблагодарим Бога за то, что Он сподобил нас снова собраться здесь и продолжить питаться духовной пищей, читая житие святого Силуана, книгу «Старец Силуан». И я надеюсь, что все мы продолжим с тем же усердием и желанием, с той же ревностью добрый подвиг во Христе, который совершает всякий христианин, член Церкви Христовой. Думаю, что по четвергам мы продолжим изучать книгу «Старец Силуан», примерно раз в три недели, как и в прошлом году, и посмотрим, как Господь управит.

Преподобный Силуан Афонский

Мы находимся на 45-й странице книги «Старец Силуан», читаем последний параграф. Геронда Софроний пишет: «Странная, непонятная миру христианская жизнь; все в ней парадоксально, все в порядке как бы обратном порядкам мира, и нет возможности объяснить ее словом. Единственный путь к уразумению – это творить волю Божию, т. е. блюсти заповеди Христа; путь, указанный Им Самим» (книга «Старец Силуан», глава 2-я). Это очень верное определение. С одной стороны, духовная жизнь нас вдохновляет, но духовная жизнь во Христе странна, непонятна, она совсем не похожа на жизнь этого мира. И этот мир со своим умом, образом мышления, со своей логикой не может понять ее. А нас приводит к духовному вдохновению познание пути Церкви Христовой, который превышает привычную логику и образ мыслей.

С другой же стороны, мы сталкиваемся с определенным затруднением, когда мирские люди приходят к людям Церкви и просят нас поговорить с ними, помочь им понять, как действует Святой Дух, в чем заключается духовная жизнь. Апостол Павел говорит о Евангелии Христовом: «для Иудеев – соблазн, а для Еллинов – безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, – Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1: 23–24). Для иудеев, для евреев, для которых Бог был Богом Вседержителем Ветхого Завета, Который в их глазах представал Богом непостижимым, неприступным, страшным, непреклонным не от того, что Он действительно был таким, но потому что жестокость, жестокосердие людей так воспринимало Бога. И сказать, что Бог стал человеком, распялся на Кресте, было соблазном для еврейского ума: «Как Бог Вседержитель, Неприступный Бог, Яхве Ветхого Завета, Который на Синае являлся в облаке, Которого ожидали целыми днями, чтобы принять заповеди, может прийти в этот мир и быть распят на кресте?» Это соблазняло. Уму евреев было невозможно понять таких вещей. Эллинский же ум и в целом ум всех тех, кто предавался размышлениям и философии, считал все это безумием, лишенным смысла: то, что Бог стал человеком, распялся на кресте, умер и воскрес из мертвых. Это было безумием для них. Но апостол Павел говорит, что для тех, кто уверовал, проповедь о Христе, о Его Кресте и распятии стала Божией силой и Божией премудростью. Такая черта всегда была характерна для верующих Церкви.

И я могу сказать, что мы даже должны обладать такой характерной чертой. Если Церковь перестает быть соблазном и безумием, тогда она перестает быть и Божией премудростью и Божией силой.

Если Церковь перестает быть соблазном и безумием, она перестает быть и Божией премудростью и Божией силой

Поясню. 10–20 лет назад (вероятно, даже уже 30 лет) в Греции было очень заметно западное влияние в богословии, влияние латинян и протестантов. Православные учились в их университетах или попадали под влияние преподавателей, которые учились там. В так называемых христианских книгах были очень заметны элементы этого влияния. Западные богословы старались убедить людей, что существует Бог, что Евангелие – это хорошо, важно, заповеди Христовы – спасительны, приводя мнения и взгляды разных мудрецов, философов и интеллигенции нашего века. Но они совершали трагическую ошибку, желая поддержать Церковь человеческими «костылями». Это достойно удивления. Разве они не задумывались о том, на основании чего 50 мудрецов, которые были вне Церкви, могли сказать: «Действительно, Бог существует!»?

Среди нас таких мудрецов не было никогда, на греческой земле мы все немудрые с этой точки зрения. Парадоксально, что были и иные 500, кто сказал, что Бога не существует. Пятьдесят говорили, что Бог существует и мы веруем в Него, а другие 500 мудрецов говорили, что Бога нет. Как можно утвердить существование Бога, убедить в действии Святого Духа мнениями философов или врачей, или иных ученых мужей этого мира, когда Дух Святой действует в иных пространствах и иными путями? Очень часто это вызов для Церкви – желание опираться на человеческие вещи. Часто мы слышим от людей, которые, так сказать, заботятся о будущем Церкви (что смешно само по себе – может быть, это мы учредили Церковь и тревожимся о ее будущем, о ее пути?), что они ищут способы, как Церкви выжить сквозь века. Особенно это чувствуется в нашу эпоху, когда происходят революционные вещи, когда распространяются разные мировоззрения – сильные, опасные, которые прельщают людей, и, пытаясь так помочь, они начинают применять мирскую логику, мирские методы, чтобы скорее привлечь людей к Церкви.

За границей даже дошли до того, что подражают в богослужениях, в совершении Божественной литургии вещам, которые совершают на Западе, обращаясь к полифоническому пению, используя музыкальные инструменты, устраивая рядом с храмами спортивные площадки или места для привлечения людей. Конечно, хорошо, если такие вещи объединяют людей в любви, но полагать, что Церковь утверждается или должна утверждаться на человеческих измышлениях или изобретениях – это самое грустное и опасное, особенно когда мы сами, люди Церкви, начинаем импровизировать на теле Церкви, которое есть народ Божий. Это преступление против Святого Духа, Который управляет Церковью. Церковь никогда не утверждалась на подобных вещах.

Церковь зиждется на силе Божией, на мудрости Божией, которыми пронизано и руководимо каждое дело, каждое слово Церкви. А доказательство тому – во все века истина сама являет себя: молодые люди не стремятся туда, где проявляется модернизм в Церкви. Трагикомедия заключается в том, что люди среднего возраста желают модернизации в Церкви, а молодые желают традиционного, желают прикоснуться к Преданию. Это очень показательно в нашу эпоху, и это представляет определенную проблему.

Как в Церкви, так и в жизни каждого верующего определенным вызовом является то, когда рядом шествуют две вещи – искание Бога и желание искать помощи в человеческой (мирской) логике. Когда мы видим мир, лежащий перед нами, когда нас охватывают повседневные нужды и вопросы, тогда обыденная философия, образ жизни всего мира в целом увлекает, соблазняет, вынуждает человека обратится к нему. Особенно это свойственно людям, которые трудятся на общественном поприще. Однако мы должны знать с того момента, как мы захотели принадлежать Телу Христову, что это Тело Христово находится на Кресте. Потому и наша жизнь не может быть иной, не может быть где-то еще, как не на кресте. Крест Христов победил этот мир, победил смерть, победил диавола, победил мироправителя, начальника тьмы и показал, что Христос пребывает во век. Поэтому наш путь, путь христианина, жизнь христианина в той же мере непонятна, непостижима и странна для мира.

Христос предупредил нас: «В мире скорбны будете» (Ин. 16: 33), «аще Мене изгнаша, и вас изженут» (Ин. 15: 20). Христос говорил, что его называли веельзевулом (то есть начальником демонов), значит, и учеников его так назовут («Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его?» (Мф. 10: 25)), предупреждал, что нам скажут и более страшные слова. Мы становимся, как и Христос, знамением непререкаемым. Кто-то говорит: «Это добрый человек, хороший, Божий человек», а иные говорят: «Это сатана!» Будем знать, что таков наш путь. И как говорил один святой на Афоне: «Когда о нас говорят такие вещи – это словно отличительный знак». Когда нас оскорбляют, обижают, клевещут на нас, обманывают нас, смеются над нами за то, что мы следуем за Христом и за Церковью, эти оскорбительные слова и несправедливость являются духовной отметкой, которую принимает человек. А Бог действительно дает великую благодать человеку, на которого клевещут, с которым поступают несправедливо, которого оскорбляют. Об этом говорится и в заповедях блаженства: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5: 11).

Если мы посмотрим на жития святых, то увидим, что все святые прошли путем отречения, отвержения, несправедливости, клеветы – жестокой борьбы с силами тьмы, которые часто незаметны. Мы удивляемся: «Почему так происходит? Почему эти люди не понимают? Почему они не хотят сделать хорошее дело? Почему они противостоят, ссылаясь на неразумные вещи?» Или мы сами великим духовным благам начинаем предпочитать какие-то мелкие, незначительные вещи – наши капризы, тайные намерения. Обесцениваем великие блага перед никчемными вещами. Мы должны знать, что позади всего этого – позади сопротивлений и сложностей – сокрыт духовный закон, тот закон, который регулирует нашу жизнь и наше спасение. Мы должны пройти тесным и скорбным путем, которым прошел и Христос.

Представьте, как Христос пришел в эту жизнь – творя благодеяния и исцеления: Он творил добро и исцелял народ, учил самым совершенным истинам самым совершенным образом. А мир Его отверг. Но не просто мир, а даже Его ученики: один предал, другой отказался от Него, иные оставили Его. Христос сказал: «Се, грядет час, и ныне прииде, да разыдетеся кийждо во своя и Мене единаго оставите» (Ин. 16: 32). Действительно, во время страданий Христос остался один. Рядом с Ним была только Богородица, Матерь Его, и святой Иоанн Богослов.

Преподобный Исаак говорит: «Никто не восходил на небо, живя прохладно», ни один человек не достиг Царствия Небесного с легкостью, живя пространно. Еще авва Исаак говорит: «Посему уготовься мужественно встретить искушения, какие насылаются на добродетели (на творящих добродетели), и потом уже начинай их делание. А если не будешь приуготовлен к сретению искушений, то удержись от делания добродетелей» (Слово 57, преподобный Исаак Сирин «Слова подвижнические»). Доброе дело, на котором не стоит печать искушения, считай за мерзость, считай его отвергнутым Богом. И все мы испытывали это на себе. Думаю, каждый из вас в повседневной жизни сталкивался с этим. Как только люди понимают, что вы носите имя христианина, вы становитесь знамением непререкаемым, часто вызывая гнев и злобу, ненависть и злую зависть. А еще более мы, клирики. Мы должны быть чуткими, когда приходит час выбирать между двумя вещами: последовать ли тому, о чем говорит Евангелие, о чем говорит Христос, что подсказывает совесть, или выбрать мирской путь. Нам полезно последовать совести и Евангелию, чтобы в точности удержать неподдельным опыт Христа в Церкви, хотя мы и встретим огромную волну противостояния отовсюду, со всех сторон, ничего не найдем в поддержку.

Никто не восходил на небо, живя прохладно. Посему уготовься мужественно встретить искушения

Святой Григорий Богослов в письме одному своему другу пишет: «Что сказать тебе, друг мой возлюбленный, о Церкви? Церковь напоминает корабль, который плывет по черному морю ночью среди бушующих волн. Капитана на корабле нет, штурвала нет. Корабль плывет в ночи. Христос дремлет, как тогда, когда ученики плыли на корабле и им казалось, что они потонут». Ведь очень часто мы переживаем такие моменты в нашей жизни, когда кажется, что все утонет или все взлетит на небо. Но именно в такие моменты проявляется Божия сила и Божия мудрость, потому что именно там «Бог идеже хощет, побеждается естества чин» (догматик, глас 7). Там, где восстают против нас все силы, чтобы разрушить дело Церкви, разрушить дело Божие, погубить духовного человека, сделать так, чтобы его не было, чтобы он не проповедовал, вмешивается Бог, и неуловимым, непостижимым образом совершается победа истины. А эта победа часто может заключатся и в смерти этого человека. Премудрость Божия гласит: «А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас – уничтожением» (Прем. 3: 1–3).

Смерть праведного человека, святого человека казалась погибелью в глазах несмысленных, неразумных людей, которые не знают сути духовной логики, им казалось, что уход этого человека был мучительным, насильным, что человек был сокрушен этим. Однако же говорится, что эти святые пребывали в мире. В глазах мира они потерпели поражение, исчезли с лица земли, мучались и погибли, а для Бога они были в мире, и воздаяние их – от Господа. Надежда их – у Вышняго. Надежда и воздаяние их – у Бога. И в конечном счете эти мертвые победили живых. Таким образом проходит свой путь Церковь.

Здесь отец Софроний говорит, что существует единственный способ для нас понять Евангелие, единственный способ хорошо понять, что есть духовная жизнь, – один-единственный. Какой? Он состоит не в том, чтобы взять и прочитать толкование на Евангелие, изучить, что означает «рече Господь…», «во время оно…», почему здесь дательный падеж, а не винительный, что именно значит это слово. Такие вещи может прочесть и мусульманин, к примеру, и не понять ничего при этом. Конечно, нам хорошо бы знать, что именно говорит Евангелие, но это не способ познания пути Христова. Это ошибка, которую мы сегодня повторяем даже и в богословских кругах. Мы полагаем, что поможем народу стать христианами, уча их тому, о чем говорится в Евангелии, приводим толкование на Евангелие, толкование на Божественную литургию, толкования на псалмы. Или люди начинают говорить: «Я не хожу в храм, потому что не понимаю. Не читаю Евангелие, потому что не понимаю». Пытаются выучить Евангелие по словам, а в итоге, даже если они поймут, о чем там говорится – по смыслу, грамматически, синтаксически – все равно, по сути, они ничего не понимают, потому что пошли неверным путем.

Очень часто мы сталкиваемся с тем, что Евангелие есть и свет, но одновременно и огонь. Как Христос просвещает, но и пожигает, если приближаешься к Нему с ложными критериями. Точнее, когда пытаешься так приблизиться, поскольку к Нему невозможно приблизиться ошибочным путем. Когда не имеешь верных предпосылок, тогда, скорее всего, ты прельстишься и даже дойдешь до того, что тебе будет казаться, что Сам Христос говорит с тобой, а ты подобен пророку Моисею. Это крайняя степень безумия и демонской прелести.

Итак, путь познания Христа – не умственный (интеллектуальный), но опытный – через исполнение заповедей. Как это? Нам открыл Христос. Он сказал: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14: 15), «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин. 14: 21). «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14: 23). Вся полнота Божества будет пребывать постоянно внутри. Когда Христос приходит и обитает внутри нас, поскольку мы соблюдаем Его заповеди, тогда с нами происходит то же, что произошло с апостолами, – открылся их ум разуметь Писание.

Откроется наш ум, откроется наше сердце – и тогда мы очень хорошо поймем, о чем говорится в Святом Евангелии, что значит духовная жизнь, что значит Божественная литургия, что означают таинства. А если мы не идем путем соблюдения заповедей, то мы ничего не делаем. Совершаем ошибку Запада, который через правильные слова пытался убедить человека уверовать во Христа, а в итоге к чему они пришли? Из этой попытки проистекло безбожие, атеизм. Когда мы пытаемся утвердить веру через рационализм, мы закладываем самое лучшее основание для атеизма. По этой причине, когда мы встречаемся с людьми, которые желают узнать Христа, узнать духовную жизнь, нас не столько должен волновать вопрос толкования Евангелия, толкования тропарей, слов и так далее, сколько попытка убедить человека, что познание Бога не есть рассудочное, но что оно – опытное.

Если хочешь видеть Бога, тогда ты должен очисть оптический прибор, с помощью которого мы смотрим на Бога. С помощью глаз мы видим тварный мир. Если у нас катаракта, тогда нам нужно пойти к врачу, чтобы полечить глаз и он смог видеть снова. А духовный орган, который видит Бога, – это сердце. Если хочешь видеть Бога – идешь к духовном врачу, чтобы он помог снять покров страстей с твоего сердца, и тогда сердце увидит Бога, познает Его как своего Отца и Создателя. Таков верный путь. Иные пути – вводные, предварительные, ребяческие, а зачастую и нездоровые. Иногда и они необходимы, но не стоит ожидать многого от таких вещей, поскольку в Церкви познание Христа происходит именно через опыт очищения нашего нечистого сердца. По этой причине в Церкви сохранилась неподдельная вера и предание, хотя на протяжении веков мы были совсем необразованными. На Кипре в течение 800 лет мы пребывали в рабстве. В этом веке мы впервые стали образованными, так сказать, энциклопедически. До этого века – по крайней мере, с XII века была франкократия, когда пришли англичане, которые захватили нас. А потом постоянно сменялись правители – ни образования у нас не было, даже голову поднять не могли – непрерывно в гонениях, среди различных опасностей, в тяжелой атмосфере отсутствия энциклопедического образования. Однако (представьте, восемь веков – это сколько поколений? 20-24 поколения людей?) люди не потеряли опыт жизни со Христом в сердце, передавая его из поколения в поколение. А сейчас, когда мы стали иначе пытаться приблизиться к Богу, мы рискуем не найти людей, обладающих истинным познанием Бога.

В Церкви познание Христа происходит через опыт очищения нашего нечистого сердца

Как-то мы спросили старцев на Святой Горе, и нашего старца Иосифа Ватопедского, и старца Паисия Святогорца, рассказать нам о разных отцах, которые жили в пустыньках недалеко от нас, в иных монастырях, и узнали из их рассказов, что чудеса, пророчества, действующее присутствие Святого Духа были повседневный явлением. Мы удивлялись: «Как же вы не записали такие вещи! Здесь же жил такой великий старец, одаренный столькими дарованиями! А еще этот, этот, этот». Один раз наш геронда сказал: «Мы не верили, что придет время, когда такие вещи станут редкостью». Они считали такие вещи обыденностью. Пророческий дар среди подвижников, монахов, чудеса, которые они творили, были чем-то таким, чему не придавали особого значения, практически считали естественным.

Это было ежедневной пищей. Почему? Потому что они устремлялись к Богу иным путем. Сегодня умножились знания, но мы должны понять: есть один способ – думать, мыслить, а есть иной способ – молиться. Слабое место сегодняшней духовной жизни состоит в том, что мы не умеем молиться. Мы полагаем, что молитва совершается умом, мыслью или даже нашими чувствами. Мы не открыли для себя, что центром нашей ипостаси является не ум, не рассудок, а сердце, что мы должны молиться сердцем, а не умом. А простые и невинные люди очень хорошо знают и понимают это.

На меня произвел впечатление один эпизод, который случился примерно год назад. Один отец, благочестивый, который подвизается в церковной жизни, однажды позвонил мне и сказал: «Я хочу кое-что рассказать тебе. По вечерам мы молимся всей семьей, совершаем молитву по четкам, произнося: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя" – немного я, немного мама, немного дочка маленькая. И вот моя дочь шести лет сказала мне такую вещь: "Сегодня я не могу помолиться сердцем, произношу молитву только умом, а в другие дни мое сердце произносит молитву"». Он поразился, что маленькая девочка имела сердечную молитву. А взрослый папа не достиг уровня маленького ребенка, поскольку простая и бесстрастная девочка могла помолиться всем своим существом, потому иногда маленькие дети даже чудеса совершают.

Я знаю случаи, когда по молитвам маленьких детей о своих родителях происходили чудеса. Маленькие дети говорили пророческие вещи. Я знаю случай из жизни одного монаха, который был в нашем братстве на Святой Горе. Однажды, когда он еще жил в миру, он шел по улице в Левкосии. Двое маленьких ребят, увидев его, спросили: «Кто этот монах?» Он обернулся, но никого не увидел рядом – он был один на дороге. Подумал: «Господи, помилуй! Что такое говорят эти ребятки?» Один из них стал кричать другому: «Это монах! Это монах!» Это мальчик своим чистым сердцем видел на этом юноше благодать монашества.

Расскажу еще один случай. Тогда на Святой Горе среди нас жил один монах (он преставился в наши дни), который, будучи борим одним помыслом (что случается редко, но бывает порой), оставил свой монастырь, снял монашеские одежды и вышел в мир. Стал жить в обществе и женился. Никто не знал (даже жена), что когда-то он был монахом. Однажды, когда он был дома среди своих детей, дочка спросила его: «Папа, а что это за красные буквы на тебе?» Он посмотрел, ничего не увидел и говорит: «Да нет ничего, о чем ты говоришь?» Она ответила: «На тебе нарисован красный крест и какие-то красные буквы». Он смутился, потому что понял, в чем дело. Когда мы становимся монахами, надеваем схиму, на ней изображен огромный красный крест и сверху буквы. Не знаю, видели ли вы когда-нибудь. И мы носим ее всегда, она не видна под рясой. Это монашеская схима. Девочка по благодати Божией, по своей простоте увидела на своем отце благодать монашеского образа. И отец тут же понял, как только она сказала про красный крест и буквы на нем, что это был воспринятый им образ, который не оставил его даже несмотря на то, что он ушел из монастыря и женился. После этого он уладил все с семьей и вернулся на Святую Гору, преставился в одном из монастырей. А мы были знакомы с этим человеком.

И я могу рассказать вам множество случаев, когда маленькие дети действительно пророчествовали, говорили о том, что произойдет в будущем. Даже чудеса совершали своей молитвой. Потому что маленькие дети, чистые, бесстрастные души умеют молиться сердцем. Однако, к сожалению, мы это умение рушим, когда они подрастают, и они теряют центр своего существа. А потом, когда они вырастают, бывает сложно собрать силы, чтобы человек стал простым, чтобы соединились все его силы.

Особенно сегодня мы встречаемся с таким сложным феноменом, когда люди не могут молиться, не знают, как молиться сердцем. Пробуют молиться умом, поэтому они желают понять молитвы, понять рассудочно, а раз не понимают – значит, и не берутся молиться. А когда человек трудится, движется вперед, то у него не бывает проблем.

Помню, как на Святой Горе мы часто ходили или в русские монастыри, в славянские, или русские приходили к нам. У нас был один монах, француз, который всю ночь на бдении, на Литургии (это бывают многочасовые службы) молился со слезами и говорил: «Какая красота! Пусть это никогда не заканчивается!» Дело не в понимании, понимаешь ты или не понимаешь, а дело в том, что Дух Божий действует в нашем сердце. По этой причине нам очень важно бывать в храме, пусть даже мы не понимаем ничего. Когда мы приходим в храм и участвуем в Божественной литургии, наше каменное сердце сокрушается благодатью Святого Духа, чтобы мы могли когда-нибудь понять, где обретается средоточие нашего существа. По этой причине скорби и испытания очень полезны, потому что человек, который скорбит в этой жизни, который испытывает боль и страдает, такой человек понимает, где центр его существа. И действительно, мать, которая скорбит о своем ребенке, или супруг, который скорбит о супруге, или человек, который испытывает сильную боль, такие люди умеют молиться, потому что они узнали, где находится место, источающее все силы, то, что называется на языке святых отцов сердцем. Когда обретается это сердце и в него входит молитва, когда все силы стекаются в молитву, тогда такой человек действительно становится обиталищем Христа и внутри него начинается духовная работа. Такой человек сходит с траектории человеческой логики и входит в сферу Божественной логики, которая выше слова и мысли. Человек не может ее понять.

Как говорит авва Исаак: «Не называйте Бога праведным». Если ты скажешь, что Бог праведен, и станешь думать, что Божия справедливость такая же, как мирская справедливость, то это будет хула на Бога. Очень часто нас охватывает благочестивое настроение, мы идем, полагаясь, как нам кажется, на Божественную правду, устанавливать порядки и проповедовать Евангелие, но оказывается, что Божия справедливость вовсе не такова, какой мы ее полагаем. Бог справедлив не так, как мы предполагаем. Наша справедливость – это огромная неправда перед Богом, потому что Божия справедливость – это Божественная любовь. Такая любовь, которая покрывает грешника, которая обнимает убийцу, безбожника, оскорбителя. Бог обнимает даже самого диавола Своей любовью. Если Бог был бы справедлив в мирском понимании, то как бы Он солнцем Своим сиял на злых и на благих и дождь посылал на праведных и на неправедных (см. Мф. 5: 45)? Как Бог терпит и прощает даже великие грехи. Как Он не уничтожает согрешающих? Именно потому, что Божественная правда – это не мирская справедливость, а любовь, безграничная Божия любовь.

Божественная правда – это не мирская справедливость, а безграничная Божия любовь

«Монах Силуан, после данного ему Господом откровения, твердо стал на духовном пути. С того дня его "любимою песнью", как сам он выражался, становится: "Скоро я умру, и окаянная душа моя снидет в тесный черный ад, и там один я буду томиться в мрачном пламени и плакать о Господе: Где Ты, свет души моей? Зачем Ты оставил меня? Я не могу жить без Тебя"» (книга «Старец Силуан», глава 2-я). Для современного человека это непостижимые вещи. Представьте себе: его любимой песнью стали слова: «Я не буду жить всегда, не буду жить тысячу лет счастливо и довольно. Но когда умру, я сойду во ад, буду плакать там, пребывая в полном одиночестве, потому что там не окажется никого, кроме меня. Но я буду взывать к Богу, вопрошая: "Вскую мя оставил еси?" (Пс. 21: 2)». Одиночество происходит не от того, что Бог нас оставляет (это всего лишь образное выражение), но от того, что мы Его оставляем и окончательно убеждаемся в том, что не можем жить без Бога.

Представьте, если бы нашей ежедневной песнью были бы слова: «Скоро я умру и сойду во ад». Сегодня у людей это может вызвать улыбку, если они услышат такое. Но почему же святые так говорили? Может быть, им нравилось быть пессимистами и их привлекал черный мрак ада? Разве они были такими мрачными душами, покрытыми паутиной, которые радовались, пребывая в безнадежности? Нет. Но потому, что святые, предстоя перед действительностью, перед лицом смерти, перед неумолимостью нашего отшествия из этого мира, осознавая, что на основании наших дел, наших сил, наших возможностей мы неминуемо будем разлучены с Богом, испытывали в душе такую боль, которая рождала чистую сердечную молитву. Сразу же после этих слов старец Софроний говорит о том, что такое делание привело преподобного Силуана к душевному миру и сердечной молитве, то есть чистая молитва рождается тогда, когда человек предстоит перед трагичностью действительности без камуфляжа и искусственности.

7 (6).jpg — Архимандрит Софроний (Сахаров)

Наша Церковь, наша Святая Церковь имеет характерную черту: она проповедует истину (суровую истину, аскетичную), не желая смягчить ее благоприятными обстоятельствами. Воспринимает все события такими, какие они есть, воспевая смерть святых, напоминая людям о смерти – не для того, чтобы их разочаровать, но чтобы научить их не ждать, что они будут жить вечно и никогда не попадут в ад, напоминая о неизбежности встречи со смертью для каждого. Церковь не перестает напоминать, что людям важно поставлять себя перед этим событием, чтобы проснулось сердце, чтобы оно научилось молиться, ощущая опасность (или лучше сказать – возможность) разлучится с Богом навечно.

Само такое ощущение рождает сильную боль, источающую сильную чистую сердечную молитву. Когда человек достигает такого состояния, тогда он перестает судить о вещах, но сама благодать начинает в нем почивать и руководить, возводя человека от силы в силу, от откровения к откровению. И тогда такие люди сами могут стать причиной и источником чудес и дарований не рискуя, поскольку они всецело отложили ветхого человека и разорвали все связи с грехом и страстями, вошли в область бесстрастия.

«Благодать уже не оставляет его, как прежде; он ощутимо носит ее в сердце; он чувствует живое присутствие Бога; он полон удивления пред милосердием Божиим» (книга «Старец Силуан», глава 2-я). Вы знаете, что начиная с определенного момента (как мы уже сказали о том) человек начинает жить только одним духовным деланием – созерцанием. Существует практика (делание) и теория (созерцание, θεωρεία). Созерцание – от глагола θεωρώ – смотрю, вижу, наблюдаю. Единственное, чем занимается такой человек, – это созерцает внутри себя величие Божие – то, как благодать начинает действовать внутри него, понимая величие, сокрытое в человеке, ощущая, сколь велики богатства Божии, какой Бог богатый и щедрый милостью Отец, сколь безграничны, изобильны и неисчетны Его дарования.

Духовная жизнь тогда становится непрестанным удивлением, от изумления к изумлению, из славы в славу, как говорит апостол (см. 2 Кор. 3: 18). По этой причине ангелы непрестанно славословят Бога. Не от того, что их охватывает какая-то мания – славословить Бога, но видя и созерцая это непрерывное, мощное, незаменимое и непрекращающееся явление славы Божий, величия Божия и любви Божией. Одно такое созерцание производит в человеке неизменное удивление и восторг. По этой причине святые никогда не насыщаются любовью. Никогда они не устанут питаться любовью Божией. Потому что эта любовь не статична, она не одна и та же каждый день. Некоторые говорят: «Что мы будем делать в раю? Одно и то же каждый день? В какой-то момент мы станем тяготиться». Нет, такого не будет. Точно так же, как такого не происходит в Церкви. Это достойно удивления, что даже в этой жизни так происходит. Люди задаются вопросом: «В монастыре каждый день одно и то же: вечерня, утреня, повечерие… Вам не надоедает?»

И действительно, могу сказать вам, что самая монотонная жизнь – это жизнь монашеская. Каждый день мы говорим те же самые вещи, практически одно и то же. Но удивительно следующее: эти слова настолько живые, что каждый день они произносятся не только как новые, но и чем больше раз мы их говорим, тем больше мы желаем произнести их снова. Это удивительно и парадоксально! Потому что Бог – это море, живое море, которое не вызывает пресыщения и насыщения никогда. Чем больше вкушаешь, тем больше чувствуешь аппетит. Как Бог говорит в Ветхом Завете: «Приступите ко мне, желающие меня, и насыщайтесь плодами моими; ибо воспоминание обо мне слаще меда и обладание мною приятнее медового сота. Ядущие меня еще будут алкать, и пьющие меня еще будут жаждать» (Сир. 24: 21–23). Это непрестанный голод и непрестанная жажда, которые обладают свойствами и насыщения, и глада – и насыщаешься, и наслаждаешься, и жаждешь еще больше. Ни голод не вызывает чувства недостатка, что мне чего-то не достает, ни насыщение не производит чувства пресыщенности и тягости, не надоедает. Присутствие Божие, дела Божии, слова Божии – это богатство, которое никогда не прекращается, никогда не приводит к тому, что нам становится в тягость. Нескончаемое восхищение тайнами Божиими!

Бог – это море, живое море, которое не вызывает пресыщения и насыщения никогда

Прочтем еще немного. «Глубокий мир Христов посещает его; Дух Святой снова дает ему силу любви. И хотя теперь он уже не тот неразумный, что был прежде; хотя из долгой и тяжелой борьбы он вышел умудренным; хотя из него выработался великий духовный борец, – однако и теперь страдал он от колебаний и изменчивости человеческой натуры и продолжал плакать невыразимым плачем сердца, когда умалялась в нем благодать» (книга «Старец Силуан», глава 2-я). Видите, что несмотря на то, что Силуан уже достиг высокого уровня, тем не менее остаются человеческие элементы, потому что мы не можем понести этого состояния непрестанно. Это невозможно – мы умрем, расплавимся. Очень часто святые достигали такого состояния, что просили: «Господи, довольно, умоляю Тебя! Больше не вынесу, умру».

Как говорил святой Ефрем (Катунакский): «Потяни назад волны Твоей благодати, удержи немного Твою благодать, потому что еще чуть-чуть – и душа моя покинет меня!» И я видел людей, которые обладали такой молитвой, что не могли ни есть, ни спать. Такая сильная молитва была внутри них, такой огонь любви ко Христу горел в них, что они не могли ничего делать. Приходилось говорить им: «Ты должен заставить себя, умалить немного молитву, чтобы ты мог передохнуть». Они не могли спать, не могли есть – ничего, поскольку такой огонь благодати пылал внутри них, что невозможно было остановиться. Тогда человеку приходится снисходить к своей человеческой природе, к своей человеческой слабости, мириться с тем, что необходимо умалить присутствие благодати, чтобы он смог выживать в этом мире.

(Продолжение следует.)

Перевела с греческого Мария Орехова

Митрополит Лимасольский Афанасий 10 июня 2025

Издательство
Сретенского монастыря