Новомученики о посте. Часть 2

Часть 1.

Святитель Тихон, Патриарх Московский и Всея Руси:

Пост телесный служит только средством и пособием для приобретения добродетелей – чистоты и целомудрия и должен необходимо соединяться с постом духовным – с воздержанием от страстей и пороков, с удалением от худых помыслов и злых дел.

1.jpg

А без этого сам по себе он не достаточен для спасения. Не делаем выписок о сем из творений святых отцов, так как трудно «вместити пишемых»: все отцы и подвижники согласно учат, что истинный пост бывает тогда, когда человек воздерживается от зла.

Взамен всего приведем характерный рассказ о св. Макарии Великом. Ему однажды сам искуситель сказал: «Я не силен против тебя, Макарий. Все, что ты делаешь, и я делаю. Ты постишься, а я совсем не ем. Ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним только ты побеждаешь меня». «Чем же?» – спросил Макарий. «Смирением, – ответил диавол. – Вот почему я не силен против тебя». Отсюда видно, что нельзя еще возлагать все надежды на один телесный пост. 

Священномученик Серафим (Чичагов), митрополит Петроградский:

Святой Великий пост установлен в память сорокодневного поста Господа нашего Иисуса Христа, и он необходим нам для нашего сердечного соучастия в приближающемся празднике Воскресения Христова.

При самом вступлении во святой пост Церковь напоминает нам о грехопадении праотца Адама. Несомненно, это делается не для того, чтобы мы возымели намерение себе искать оправдание в его грехопадении, не для того, чтобы, обладая столь поврежденной природой, мы предавались унынию, но единственно с целью убедить нас, что Адам, хотя был первым преступившим заповедь Божию, но он же был и первым покаявшимся и чрез это снискавшим себе и потомству благоволение Отца Небесного. Из этого примера мы должны познать, как велика тяжесть греха, как пагубны последствия его, и обратиться к покаянию как к единственному средству спасения.

Этим напоминанием Святая Церковь со всею строгостию говорит каждому из нас: «И ты пал!», но одновременно повелевает голосом полным любви: «Вставай же!»


Священномученик Григорий (Лебедев), епископ Шлиссельбургский:

Братия! Страдания и смерть Христа вместе с воскресением Его открыли нам жизнь, и мы подвигом поста чтим страдания Христа, чтобы, очистившись постом, войти в открытую дверь бессмертия. Отдадимся же умом и сердцем предлежащему нам подвигу поста.

Пост, по учению Церкви, прежде всего есть трезвение, бодрствование души. «Трезвися душе, бодрствуй», – зовет Церковь, открывая подвиг поста.

Вот в чем, братия, великая сущность поста: в бодрствовании души, поставлении ее на страже своего внутреннего мира, чтобы отсечь от него все, искажающее его.

2.jpg

Священномученик Онуфрий (Гагалюк), архиепископ Курский и Обоянский:

В великом и покаянном каноне преподобного и богоносного отца нашего Андрея Критского среди многих умилительных песнопений находится тpогательная священная песнь: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися. Воспpяни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняяй...» Как много разных pелигиозных чувств навевает на душу православного христианина эта священная песнь и весь покаянный канон!

К чему же все эти образы? Для тебя и для меня, возлюбленные, чтобы душа наша, погpязшая в грехах многих, сознала свою греховность и обратилась к Богу: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши? Почему спиши? Отчего не каешься в своих грехах, конец приближается, и имаши смутитися…» Приближается час кончины мира и Страшного суда Божия. С каждым днем этот момент все ближе и ближе. Ты видишь, как чистое небо веры заволакивается тучами неверия и pасколов. Hе приходит ли тот день, когда Спаситель едва найдет веру на земле (Лк. 18: 8).

Конец приближается, и имаши смутитися. Воспpяни убо, да пощадит тя Христос Бог… Встань от греховного усыпления. Покайся, пока не поздно, пока ты еще здесь, на земле. Здешняя жизнь тем и важна, что она откpывает нам шиpокие духовные возможности. Из великого гpешника ты можешь стать угодником Божиим при помощи благодати Божией. А наступила смерть – и будет уже поздно. Стаpайся же пользоваться каждым часом твоей жизни, тpудись, молись на всякий час Богу, pаботай над своею душою, чтобы не лишить себя чеpтога небесного.

Митрополит Петроградский Иосиф (Петровых):

Люди умудрились заставить себя есть без алчбы и пить без жажды, придумывая всевозможные пития и явства. Потеряли они то истинно-человеческое нормальное состояние, когда и хлеб кажется вкуснее изысканных кушаний, и вода простая – усладительнее всяких напитков.

Для чего у нас столько забот и всяких средств сделать кушанье как можно вкуснее. Для того, чтобы есть нехотя, без нужды, сверх меры, для удовольствия. Для того у нас и напитки всевозможные – чай, кофе и т. д. Мы не понимаем и не знаем удовольствия – есть один хлеб и пить одну воду, потому что не знаем действительной нужды нашего организма, а не избалованной нашими прихотями и сластолюбием.

3.jpg

Истинно-благочестивая, богоугодная, праведная жизнь невозможна без самого беспощадного непрестанного понуждения себя на все доброе, без самого усиленного выдержанного обуздания своих греховных наклонностей и слабостей, без самого упорного и неотступного насилия над своею ленивою, сластолюбивою, эгоистическою неженкою-плотию! Не хочется молиться – молись нарочно! Хочется чего-нибудь поесть сладкого, вкусного – не ешь: рядом поставь с собою, и все-таки не ешь.

Священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской:

Человеку так свойственно начать какое-либо дело, труд, подвиг с воодушевлением, усердием, но потом ослабеть, забыть, бросить начатое. Так бывает постоянно и с подвигом поста. 

Мы, едва восшедши на первую ступень в Великий пост, уже перестали следить внимательно, куда ведет нас дальнейший путь Господень; едва только вспоминали (в каноне прп. Андрея Критского) такое множество святых Ветхого и Нового Завета, прошедших путь сей, чтобы укрепить себя, и снова падаем на одр духовной болезни и расслабления; едва только со скорбию, казалось бы, восклицали, каждый о себе: «Ныне тяжким бременем обложен есмь», и уже снова с усердием начали изо дня в день, из часа в час умножать это бремя. 

Духовное восхождение возможно. Если оно кажется нам невозможным, то потому, что мы непрестанно обременяем себя тяжестью страстей житейских, которые самое сердце, источник жизни нашей, приковывают к земле и восхождение на небо делают невозможным. Разве мысль и обычного человека не способна облетать небеса? Ведь если бы все мысли наши летели постоянно к небесам, если бы сердце самое неслось туда на крыльях пламенной любви к «желаемому» Христу, Которого человек с жаждой любви «вперсил», подобно священномученику Игнатию, то что могло бы помешать восхождению человека «на гору Господню», на самые небеса? Как бы ни высоко было небо, как бы ни высока была гора Господня и путь духовного на нее восхождения, человек может совершить это восхождение, лишь бы сбрасывал с себя, особенно с самого сердца своего, бремя и тяжелые оковы греховных страстей и привычек. 

Тем более легко востекают на небо святые, которые так заботились облегчать душу свою от тяжести страстей житейских постом и молитвой. 

Как же нужно нам возноситься чаще на небо хотя мыслями, хотя пламенными желаниями сердца, томлением его по небу, откуда человек ниспал, плачем по потерянному раю! Одна святая мысль ведет за собою другую, и накопляется множество их, и душа, ими наполненная, легко, неудержимо будет стремиться на небесную высоту.

Подготовила Александра Калиновская

Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить