Главная > Журнал > Бог и человек > Почти мистические истории

Почти мистические истории

Ольга Неаполитанская

Распечатать

Господь посылает чудеса каждому человеку, но не каждый умеет их замечать и благодарить Его своей жизнью. Герой этих историй уверен, что причиной его доброго отношения к людям стало именно чудо.

Сидя в машине у Загорновского кладбища, пытаясь вникнуть в суть происходящего, я уже в сотый раз задаю Петру Васильевичу один и тот же вопрос:

– И всё же, почему вы так добры к людям? Почему вас так искренне волнуют их проблемы?

– Ладно. Расскажу тебе историю, которая все объяснит, – сдается Петр Васильевич.

Он родился 16 июля 1957 года на целине. Его матушка поехала за мужем на освоение целинных земель в Казахстан, будучи уже на седьмом месяце беременности. Супруг, конечно же, предлагал ей остаться дома и спокойно родить на родине на Украине. Но вмешалась бабушка:

– Нет уж, Аня, езжай за ним. Там молодежи много. Василь – хороший хозяин, и чтобы его не потерять, будь всегда рядом. Решение было принято и сомнениям не подлежало.

Представьте себе раскинувшуюся к горизонту золотистую степь. Июль. Жара. От Новоселовки, где поселились молодожены, до ближайшего родильного дома – километров восемьдесят. Роддом – два двухэтажных деревянных домика, рядом постройки для тех, кто в нем трудится. И снова бескрайняя степь.

Малец родился в срок. Эта весть сразу унеслась в стан, где трудился отец Петра Васильевича. Тракторист, комбайнер, шофер, кузнец – Василь – работяга, его уважают многие. Поздравления с рождением сына летят со всех сторон.

«Пашет степь счастливый отец, радуется вместе со всеми день, два, три, четыре. А на пятый сердце почувствовало недоброе. Пасмурно на улице, и на душе так же. Чувствует тревогу, озабоченность, беспокойство, да не может понять, что же происходит? Ветер словно насквозь продувает его, и нет уже того ликования, и мысль о рождении сына совсем не греет», – Петр Васильевич рассказывает о переживаниях отца, будто сам сейчас находится в той самой казахской степи.

Дрожь била Василия до самого обеда, а после дернул он рычаги своего трактора и рванул в роддом. Приехал поздно вечером. Было уже темно. Выписывать в ночь пятидневного ребенка не хотели. Но не тут-то было!

– Мама уже слышала, что отец едет. Она его трактор узнавала за версту, – улыбаясь, говорит Петр Васильевич. Поэтому собралась заранее и была готова покинуть роддом. Под расписку и ушла. А на прощанье молодых родителей предупредили:

– Смотрите, степь – коварная, всего можно ожидать!

По проторенной колее аккуратно, уже за полночь, семья добралась домой, в вагончик, присыпанный землей. Пусть неказистый, но свой. Уставшие и счастливые, они уснули.

А на рассвете пришла весть. Роддом сгорел. Спастись удалось немногим. Огонь полыхнул со входа. Люди спали. Стихия застала их врасплох.

– Вася, я же была на втором этаже, я бы не убежала, – тихо произнесла мама Петра Васильевича, понимая весь ужас происходящего. В тот момент малец сладко посапывал в своей люльке, и впереди у него была целая большая жизнь, полная добрых дел.

Впереди была большая жизнь, полная добрых дел

– Как думаешь, стоило над этим задуматься? – спрашивает меня Петр Васильевич. И тут же сам отвечает: «Да, стоило». О том, что будет продолжение истории, я даже не догадываюсь. Слушаю тишину, которая, здесь, у начала кладбища, чувствуется как-то по-особому. Петр Васильевич смотрит вдаль. Ловлю в его взгляде опыт и мудрость. Сижу словно завороженная, боясь пошевельнуться.

– На этом испытания не закончились, – внезапно роняет фразу Петр Васильевич.

Спустя два месяца после рождения малыша наступил сентябрь. Дело было в северном Казахстане. В это время года тут уже минусовые температуры, выпадает снег. Семья жила в небольшом вагончике, присыпанном землей. Других детей в округе не было.

Освоение целины предполагало много работы. Люди трудились на совесть, не покладая рук. В приоритетах стояло выполнение плана, а уж потом создание ячеек общества. Поэтому о малыше в семье Олейника знали все.

Однажды малец захворал. С каждым днем ему становилось хуже и хуже. Некогда розовые щечки осунулись, под глазами появились синяки. Дыхание почти не прослушивалось. Ребенок стремительно угасал. Из райцентра приехал доктор. Посмотрел на малыша и молча вышел с отцом на улицу.

– Готовьтесь. Тут уже ничего не поделаешь. – Эти слова резанули Василия в самое сердце. Он проводил врача, а потом еще долго стоял у дороги, глядя в бескрайнюю степь. Возвратиться в дом не мог. Что он скажет супруге? Безысходность и несправедливость. Эти чувства сковали горло молодого отца. Боль его нарастала, бежала по жилам, давила на грудь. Но что она по сравнению с мучениями сына? Который только увидел свет! Почему? Почему он не оставил жену рожать на Родине? Зачем привез сюда, в Казахстан?! Не скупился Василь на укоры в свой адрес. Из глаз его впервые невольно катились слезы.

Боль нарастала, бежала по жилам, давила на грудь

– И вот ему в голову пришла мысль: «Смирись. Так угодно Богу. Значит, судьба», – рассказывает Петр Васильевич. Но при одной мысли о том, что в поселке кладбище начнется с могилы ребенка, которому всего-навсего три месяца от роду, холодела кровь. Страшно представить: маленький холмик посреди покрытой девственным снегом плодородной земли и ничего, кроме тишины и летящих с неба снежинок, похожих на души маленьких ангелочков…

Едва зашел на порог своего дома Василий, как в дверь его постучали. Не дожидаясь ответа хозяев, в комнату вошли два старца. Преклонного возраста бородатые старики держали в руках потрепанные котомки.

– Вы новоселы? У вас ребеночек болеет? Мы хотим его посмотреть! – обратились они к главе семейства.

– У нас уже был доктор, – еле слышно промолвил отец. В это время деды подошли к колыбели и начали разворачивать мальца. Увидев в их руках пеленку, Василь был готов прогнать наглецов из дому, но какая-то неведомая сила сдержала его. Старики положили малыша на свою ткань, вытащили из котомки баночку с неизвестной жидкостью, похожей на топленое сало, и полностью намазали этой субстанцией ребенка, оставив нетронутыми только глаза, рот, нос и уши. Завернули и уложили в люльку. А родителям строго-настрого наказали «не разворачивать сына ровно сутки». Поставив на стол банку с другой жидкостью, велели:

Какая-то неведомая сила сдержала его

– Дайте это малому, когда он попросит. Пусть съест все! – старцы поклонились, вышли из дому, сели на своих скакунов и быстро растворились в темноте. Василий и Анна только и успели бросить им вслед короткое «спасибо».

Ночь прошла в каком-то необыкновенном спокойствии. С утра малец закряхтел, потребовал внимания, попросил еду. Мама принесла малышу снедь, оставленную старцами, и удивилась, что содержимое баночки быстро закончилось. Сын, который уже несколько дней только пил, съел все до последней капли и, довольный, снова уснул.

Прошли сутки. Малец сладко посапывал в своей кроватке. Настало время его разворачивать. С замиранием сердца сняла мать с него ткань и обомлела. Воспаление и краснота, которые так мучили ее Петра, исчезли. Будто их и не было вовсе. День, два, три, и малой поправился.

Какие люди встречались на его пути – добрые, готовые отдать последнее…

– Батя стал искать этих дедов. Спрашивал у местных. Те внимательно слушали, кивали головой, сочувствовали и улыбаясь отвечали: «Нет. Мы их не знаем. У нас все такие». Петр Васильевич говорит, что отец долго и безуспешно пытался найти тех самых старцев, чтобы поблагодарить. Но случиться этому было не суждено. Зато какие люди встречались на его пути: добрые, красивые душой, словно братья, готовые отдать последнее и помочь малознакомому человеку. Но это уже другая история.

Ольга Неаполитанская 26 июля 2021

Издательство
Сретенского монастыря