Главная > Журнал > Жизнь обители > Мы – Сретенская семья

Мы – Сретенская семья

Иеродиакон Илиодор (Шевчук)

Распечатать

Сретенская духовная академия, созданная нынешним митрополитом Крымским и Симферопольским Тихоном (Шевкуновым), ежегодно собирает в своих стенах абитуриентов, которые впоследствии – кто-то в большей, кто-то в меньшей мере – становятся частью большой сретенской семьи. О том, как случилось знакомство со Сретенкой, как проходили вступительные экзамены, о самых важных задачах при обучении семинаристов, о курьезах и секретах рассказал иеродиакон Илиодор (Шевчук) – сын священника, с раннего детства мечтавший пойти по стопам отца.

«Я здесь»

– В подростковый период, в 13–14 лет, я всё меньше и меньше задумывался о вопросах веры, и не так сильно это меня интересовало. Но когда мне было уже 15 лет, я был пономарем в храме и иногда оставался там ночевать. И вот произошло со мной неожиданное Божие посещение. Бог просто пришел и сказал: «Я здесь». Этому ничто не предшествовало, никакие мои внутренние усилия, это просто произошло. Вот тогда пришло понимание того, что я хочу быть священником и почему я этого хочу.

Бог лично вошел в мою жизнь и стал не просто традицией, элементом воспитания, частью нашей семейной жизни или нашей деятельности. Я ясно ощутил, что Он не просто некое божество, которое находится далеко от меня, а что Он тот самый Отец, Которого мы призываем каждый раз в молитве «Отче наш». И что Он находится непосредственно прямо здесь, среди нас. Это был действительно Живой Бог. И это ощущение не прошло сразу, оно продлилось около недели, дней десяти... а потом постепенно ослабло.

– Это то, что называется благодатью?

– Да, безусловно. Потом постепенно оно перешло в какое-то обычное состояние. Конечно, после этого у меня были моменты каких-то внутренних кризисов, переживаний, духовных и греховных, связанных с различными страстями, которые в этом мире есть. Но стержень, который Бог в меня вложил, остался со мной навсегда. После этого невозможно было представить что-то другое. Я учился в школе очень хорошо, мне предлагали поступить в светское учебное заведение, и баллы ЕГЭ позволяли вполне, но мне этого совсем не хотелось. Я, когда готовился к итоговым экзаменам в 10–11 классе, уже четко понимал, что буду учиться в духовной семинарии.

Я четко понимал, что буду учиться в духовной семинарии

Изначально мой выбор пал на Санкт-Петербургскую духовную академию. Я понимал, что это действительно одна из тех духовных школ, где обращают внимание на качество преподавания, на уровень образования. И мне в то время уже была известна поговорка о том, что в Киевской духовной академии трудятся, в Московской духовной академии молятся, а в Санкт-Петербургской учатся. Я решил, что, наверное, я не хочу ни трудиться, ни молиться, а хочу учиться. О Сретенской духовной семинарии я на тот момент не знал. Конечно, какие-то церковные новости и события мне были известны, но информация про Сретенскую духовную академию как-то прошла мимо меня.

– Как же Вы о ней в итоге узнали?

– Я учился в очень хорошей православной школе в Твери. Мой друг, сын священника Серафим, поехал знакомиться с традицией московских духовных школ. Московскую духовную академию он уже знал, ему захотелось узнать что-то про Сретенскую духовную академию. Он здесь побывал, ему всё показали, провели экскурсию, и он приехал обратно под впечатлением. Он поделился этим впечатлением со мной, показал фотографии, рассказал о том, как всё устроено, какое красивое это место, какие есть преимущества – и я почему-то загорелся. Я решил узнать об этой школе побольше, зашел на ее сайт и понял несколько неожиданных вещей.

В разное время, в разном возрасте я слышал о том, что существует такое место, как магазин Сретенского мужского монастыря. Не зная про Сретенский мужской монастырь, я знал про магазин – его очень сильно хвалил мой отец, который время от времени что-то здесь покупал из духовной и богослужебной литературы. Также я немало слышал об отце Тихоне (Шевкунове). Тогда он только стал епископом, и все о нем говорили как о человеке наидостойнейшем. Еще я слышал, что есть некий отец Тихон, который написал книгу «Несвятые святые». Для меня все эти вещи существовали отдельно, автономно.

В 14–15 лет я твердо для себя решил, что буду монахом

Кроме того, как раз в то время, в 14–15 лет, я твердо для себя решил, что буду монахом. Это желание с годами лишь крепло. Мне хотелось окунуться и в жизнь монастырскую. И я обнаружил, что есть не только магазин Сретенского монастыря, но и сам Сретенский монастырь! И семинария находится на территории монастыря, а настоятель этого монастыря – епископ Тихон (Шевкунов), и он же автор книги «Несвятые святые»! Вся эта последовательность открытий привела меня в неописуемое удивление: как такое может быть?! Столько важных для меня моментов в одном месте! А потом я еще узнал (это меня добило окончательно), что мы первый курс будем учиться в скиту.

Для меня скит – это что-то монашеское. В то время я не знал, что это – курорт для студентов. Там жизнь как у Христа за пазухой: ни в чем не нуждаешься, к тебе приезжают очень хорошие преподаватели, читают лекции. Там очень красиво, прекрасно кормят, есть какой-то досуг, поездки. Прекрасное было время! Из всех лет, проведенных в семинарии, первый год был самым лучшим!

«Мы с вами сломали лифт! Придется идти пешком»

Итак, я заявил маме, что поступаю в Сретенскую духовную семинарию. При этом я уже даже побывал в Санкт-Петербургской духовной академии, познакомился с тем, как она устроена, понимал, какие там есть кафедры, вступительные испытания, ознакомился с требованиями. И вот я сказал маме, что никакого Петербурга не будет – только Сретенская духовная семинария. Мама пыталась сопротивляться, но она тоже не много знала о семинарии. В итоге все с моим решением согласились. Мой духовник охотно дал рекомендацию именно в Сретенскую семинарию. Мы заручились благословением тогдашнего митрополита Тверского и Кашинского Виктора, и вот я первый раз оказался на территории Сретенского монастыря и духовной семинарии. Это произошло 5 июля 2016 года. Время было обеденное, в промежутке с часу до двух. Я запомнил все мельчайшие подробности моего первого посещения. Меня поразило абсолютно все, несмотря на то что тогда монастырь был не настолько красив, как сейчас, была великая стройка нового храма. Стены были возведены не до конца, стояли какие-то леса, забор. Надо было по условной тропинке пройти до семинарии. Меня просто поразило то, куда я попал. И я сразу понял, что хочу здесь жить. Уже в это время у меня появился помысл, как бы хорошо было стать монахом Сретенского мужского монастыря. Когда я уже поступил в семинарию, понимал, что буду стремиться вступить в братию Сретенского монастыря.

Меня просто поразило то, куда я попал. И я сразу понял, что хочу здесь жить

Я поднялся на второй этаж. Я приехал с братом (у меня есть старший брат Николай, он в то время учился в Тульской духовной семинарии), со всеми документами. Очень хорошо помню библиотеку, меня поразила красота семинарии: она была совсем новая. Помню даже, где я сел, чтобы заполнить все необходимые для поступления бумаги.

Мы вернулись в Тверь. До вступительных экзаменов было недели две. Я сумел подать документы буквально в последних числах, надо было готовиться к экзаменам. Я пономарил, было такое воодушевление... Конечно, как любой потенциальный студент, я выучил далеко не всё. Приехал я в семинарию, и запомнился мне такой замечательный случай. Абитуриентам не разрешено было пользоваться лифтом, а студентам вообще нельзя им пользоваться. И я с чемоданом захожу в лифт, нажимаю кнопочку 4, двери начинают закрываться. И тут я слышу очень объемный и низкий голос: «Подождите!» Это был иеромонах Силуан (Никитин). Сейчас он епископ и ректор Санкт-Петербургской духовной академии. В то время он был директором издательства Сретенского монастыря, преподавал в нашей духовной семинарии.

Епископ Силуан (Никитин)

Конечно, я о нем ничего не знал, но знакомство состоялось так. И потом огромная, невероятной величины рука пролезает между закрывающимися дверьми лифта и пытается их раздвинуть. И он говорит мне такую фразу: «Что вы стоите? Помогите мне!» Я со страху начинаю пытаться раздвинуть эти двери. В общем, лифт сломался. Я понял, что это конец: первое, что я сделал в семинарии, – это что-то сломал. И будущий епископ Силуан сказал мне: «Мы с вами сломали лифт! Придется идти пешком». Я схватил чемодан, выбежал из этого лифта и пешочком дошел до нужного этажа, чтобы никто меня не видел. Вот таким было мое знакомство с семинарией, с насельниками монастыря в виде отца Силуана и вообще со Сретенской духовной семинарией.

Можно сказать, что семинария встретила абитуриентов доброжелательно, открыто, и это было видно. Отношение к нам было достаточно спокойным, мягким, радушным. Мы везде могли ходить свободно.

Конечно же, когда я очутился в семинарии, я сразу же ощутил некое одиночество, потому что в первый раз отрывал себя от дома, от знакомой мне обстановки. Было немного не по себе. Я понимал, что перехожу на какой-то новый этап жизни.

«Письмо неверующему другу о Боге»

Начались экзамены. Первым было сочинение-размышление, оно называлось «Письмо неверующему другу о Боге». Я решил, что надо писать это в стиле XIX века. Помню и устный экзамен. Нас, поступавших в Сретенскую семинарию, был 61 человек. Я был 59-м. Моя фамилия начинается на букву «ш» – Шевчук. Ожидание было томительным, ведь передо мной было 58 человек! Комиссия уже вся была вареная. В итоге я захожу, тяну билет, и мне говорят: «Давай отвечай побыстрее». Я начинаю что-то быстро отвечать, пытаюсь что-то проговорить. А мне говорят: «Следующий вопрос, следующий вопрос». В итоге я отстрелялся за две минуты. Я рассказал и молитву, и тропарь, ответил на все вопросы. И действительно, оказалось, что самый сложный этап прошел максимально легко и быстро. Господь мне помогал в этом деле. Я вышел радостный, понимая, что всё прошло хорошо.

Самый сложный этап прошел максимально легко и быстро. Господь мне помогал

Результаты объявляют на следующий день. Нас собрали на крыльце нашей духовной семинарии. Я прекрасно помню, как вышел владыка. До этого нам сказали, что на первый курс возьмут только 35 человек. Я, слушая фамилии, стал считать. И моя фамилия прозвучала в итоге в самом конце. Конечно, тут я уже выдохнул.

– А сколько всего человек взяли?

– Сорок четыре. Бедный наш духовник! Представляете, 44 человека на первом курсе! Молодые ребята, почти все после школы. Духовником до Пасхи у нас был иеромонах Иона, наш насельник. А после Пасхи нам назначили духовником как раз того самого иеромонаха Силуана, с которым я познакомился на выходе из лифта. Он читал у нас на первом курсе предмет «История Древней Церкви». Читал его очень интересно и познавательно. Вот так я влился в семью Сретенской духовной школы. Я был очень рад, что поступил, мы отправились в скит, где вместе учились жить церковной дисциплинированной жизнью.

– Сложно было?

– Что-то было сложно, что-то нет. На первом курсе Господь очень много помогал, было очень хорошо. Потом второй курс прошел тоже вполне успешно. Но на втором курсе свершилась «всесретенская катастрофа» – перевод владыки Тихона в Псков. Владыка Тихон – это, безусловно, человек номер один для Сретенского монастыря и академии, и для всех, кто знал его лично. Для меня, как и для любого человека, живущего здесь, это была огромная утрата. Невозможно передать, какая в душе была пустота. Владыка Тихон умел всех объединить, сказать правильные и нужные слова, мотивировать. Я начал у него исповедоваться, как раз когда учился на втором курсе. Сказал ему о том, что хочу вступить в братию монастыря. Он это желание воспринял положительно, сказал, что мне нужно какое-то время походить на братские службы, исповедоваться у него, познакомиться с братией, и уже потом он примет меня в братию, может быть, через год или через два.

«Монашеская жизнь – это наиболее приятный для меня образ жизни»

– В итоге монашеская жизнь оказалась такой, какой Вы ее себе представляли в юности?

– У меня действительно было понимание, что я хочу жить здесь и связать свою жизнь со Сретенским монастырем. Безусловно, монашеская жизнь – это наиболее приятный для меня образ жизни. Я всегда этого хотел, мне всегда это было близко. Возможно, я ощущаю себя далеко не лучшим монахом, но при этом понимаю: это то, к чему Господь меня призвал, то место, где я должен находиться. И никакого другого места я представить не могу. Но для меня было важно обучаться здесь, в семинарии, завершить образование в бакалавриате, в магистратуре, что в итоге с Божией помощью совершилось.

– Наверняка были какие-то сложности в Вашей студенческой и монашеской жизни?

– Практически сразу после того, как отец Иоанн был назначен настоятелем обители, я стал исполнять послушание его келейника. Послушание очень интересное, необычное. И для меня было очень тяжело войти в новый круг обязанностей, понять, что от меня требуется. Для меня это было совершенно новое, скажу честно, мне не свойственное послушание. Много бытовых и организационных моментов, но постепенно я пришел к результату. Со временем я привык, мне все нравится. Уже четвертый год я исполняю это послушание. Кстати, так отец Иоанн и благословил меня преподавать. Я очень люблю эту историю. Он сказал примерно следующее: «Надоел ты мне. Иди рассказывать студентам свои истории».

На самом деле у меня было огромное желание принести пользу духовному образованию и преподавать. Очень рад, что сейчас это желание и стремление реализуется. И отец Иоанн, наш наместник, этому всячески способствует. С самого детства я увлекаюсь историей. Я с детства очень люблю историю в самых разных ее формах, в школе участвовал в олимпиадах по истории, и в семинарии эта тяга к истории осталась.

– То есть сейчас Вы преподаете историю?

– Преподаю историю России для студентов первого курса и новый предмет для наших государственных учебных заведений – «Основы российской государственности». В этом году впервые в жизни буду принимать экзамен. Студентов на первом курсе у меня не много, всего 19 человек. История – это то, что я люблю, что мне интересно. И я стараюсь преподавать так, чтобы студентам было интересно, очень люблю собирать разные исторические анекдоты и истории, потом рассказываю их на занятиях – это очень помогает в освоении материала.

Я стараюсь преподавать так, чтобы студентам было интересно

Конечно, есть еще очень важная для меня лично задача – пытаюсь написать кандидатскую диссертацию. Мне хотелось бы принести пользу на этой почве и помогать нашим студентам, которые обучаются на бакалавриате, и может быть, даже в магистратуре в будущем искать направления научной деятельности, поддерживать их, что-то подсказывать. Отец Иоанн на это меня, слава Богу, благословляет.

«Кадры»

– Вы сказали, что собираете истории. Расскажите свой любимый исторический анекдот.

– Этот анекдот основан на реальных событиях. Во время Великой Отечественной войны 5 сентября 1943 года около двух часов ночи в Кремле произошла встреча между Иосифом Сталиным и тремя митрополитами. Это были митрополит Сергий (Страгородский), который в то время был Местоблюстителем Патриаршего престола, главой церковной иерархии, митрополит Алексий (Симанский), будущий Патриарх Алексий I, и митрополит Николай (Ярушевич), который очень долгое время возглавлял Московскую епархию. В результате этих переговоров было принято решение открыть множество новых приходов, монастырей, возродить духовное образование, то есть в целом вернуть Церкви некое официальное положение в государстве.

Меморандум о встрече Сталина с иерархами РПЦ. Газета «Известия» от 5.09.1943 г.

И во время этих переговоров случился такой диалог. Иосиф Сталин спрашивает: «А какая ваша главная проблема?» Митрополит Алексий говорит: «Кадры». Иосиф Виссарионович спрашивает: «А где же ваши кадры?» Случилась заминка, не самая приятная... Понятно, где наши кадры: в лагерях, на Бутовском полигоне расстреляны, умерли в ссылке. Но об этом же не скажешь главе советского государства. И вот митрополит Сергий нашел выход из ситуации и говорит: «Как где наши кадры, Иосиф Виссарионович? Мы воспитываем священников, а они становятся маршалами Советского Союза». Естественно, речь шла о самом Сталине. Известно, что Иосиф Виссарионович пять лет учился в семинарии, но несколько месяцев до экзаменов не дошел, не закончил семинарию – много пропускал, был достаточно халатным в учебе последний год, в революционных кружках слишком много выступал и заседал. Ответ Иосифу Виссарионовичу понравился, и он сказал, что этот вопрос будет решен.

«Мы воспитываем священников, а они становятся маршалами Советского Союза»

Был предоставлен список от Московской Патриархии с многими именами тех иерархов, которых хотелось бы вернуть к служению в Церкви. В живых из них оказалось очень немного. Но всё же Церковь постепенно начала возрождаться после этого события хотя бы в каком-то виде.

Вообще, мне нравится ребятам рассказывать истории каких-то пословиц, в том числе московских. Например, есть такое выражение: «и на нашей улице будет праздник». Это московское выражение. Дело в том, что когда на определенной улице в храме случался престольный праздник, то гуляла и радовалась вся улица. А в то время до революции храмы стояли на каждом углу, то есть на каждой улице был свой храм. Все прихожане были приписаны к этим храмам, и их предки в них ходили, и их дети. Каждый храм был особенно дорог и близок своим прихожанам, и престольный праздник всегда был долгожданным. Но вот одни гуляют на своем престольном празднике, а другие ждут. Представьте себе: стоит храм Иоанна Богослова, а рядышком через улицу – храм святителя Николая Чудотворца. В одном храме праздник 21 мая, а в другом 22 мая. И пока на одной улице гуляют, на другой наблюдают и приговаривают: «Ничего, и на нашей улице будет праздник». Это очень помогает в преподавании, когда рассказываешь о культуре, о быте, об особенностях дореволюционной жизни.

– Расскажите, пожалуйста, кого из преподавателей Вы запомнили?

– В нашей семинарии есть несколько преподавателей, лекции которых мне очень нравились. Это отец Вадим Леонов, он читал у нас догматическое богословие, очень системно подходил к изложению материала, чтобы студенты именно целостно его понимали. Мне очень нравились лекции Павла Кирилловича Доброцветова, который у нас преподавал и преподает патрологию. Он тоже подходил к преподаванию и дисциплине очень системно, ответственно. Мне нравилось, с какой внутренней эмоциональностью и динамикой он рассказывает о святых отцах. Лариса Ивановна Маршева, конечно же, дала мне очень хорошие знания по церковнославянскому языку. Благодаря ей я в целостности понял, что представляет собой церковнославянский язык как система. Этот язык я полюбил и со второго курса бакалавриата пишу работу под ее руководством.

«То, что нас выделяет, – семейность»

– Вы сравниваете себя с Вашими студентами?

– Бывает иногда такое. Мне очень нравится, когда я вижу студента, который учится и многое знает. Я понимаю, что он учится лучше, чем я, когда учился в семинарии. И мне кажется, это очень правильно, когда ты об этом рассказываешь студентам. Есть студенты с первым высшим образованием, некоторые очень много знают. Мне всегда очень радостно, когда ребята тоже хотят в академической науке как-то преуспеть.

Но, опять же, это не самая главная задача духовной школы. Безусловно, это очень здорово, когда студент хочет и умеет писать, знает, как какой-то материал освоить, и умеет еще и пересказать правильно. Но все-таки семинария имеет главную задачу – воспитание пастыря, священника. И главная цель нашего духовного образования – воспитать хорошего христианина, хорошего человека, который будет видеть в Церкви то живое, что в ней есть, которого очень много. Воспитать человека, который будет жить Церковью, а не жить в церкви, станет частью Церкви и будет пастырем тех пасомых, которых Господь ему поставит блюсти. Это очень важный момент, и мне кажется, что наша духовная школа справляется с этой задачей.

Главная цель нашего духовного образования – воспитать хорошего христианина

– Для этого нужны какие-то особенные приемы или условия?

– Они у нас есть. Это то, что нас выделяет, – семейность. Мы – Сретенская семья. Это то, что нам осталось от владыки Тихона, это его наследие, которое надо беречь. И когда владыка Тихон был здесь, это единство ощущалось невероятно сильно. Семья осталась и теперь, и она достаточно крепкая. У нас есть преемственность, традиция и понимание того, что мы хотим дать нашим студентам.

– Это значит, что Вы свою семью нашли? Когда пришло ощущение того, что Вы в семье? Вы говорили о том, что, когда вы уехали из Твери, первое время вам было сложно, потому что ощущалось, что Вы далеко от семьи.

– Да, конечно, первое время на первом курсе в течение, может быть, пары недель, мне было тяжеловато ментально влиться в новую для себя систему отношений, в новый тип восприятия информации. Уровень преподавания был значительно лучше, чем в школе. Уровень углубления в предмет, даже на первом курсе, значительно выше. И к этому надо было привыкнуть. И с ребятами надо было сойтись. Тот круг общения, который у меня сложился, стал моей семьей на первом курсе. Со всеми я очень хорошо общался, всех студентов помню, и это была такая первая семья. С монастырской братией я познакомился уже на втором курсе, когда приехал из скита и постепенно начал пономарить в алтаре, исполнять разные послушания в монастыре. Я понял, что братия – это тоже семья. Друг с другом у братии очень хорошие, очень доброжелательные отношения, что бывает не всегда и не везде. Для меня это важный показатель того, что здесь монастырь, здесь живут настоящей жизнью и хотят жить этой жизнью с Богом.

Здесь живут настоящей жизнью и хотят жить этой жизнью с Богом

Конечно, владыка Тихон своей энергией, кипучей деятельностью, проповедью, в том числе и в храме, общением со студентами очень многое показывал и мотивировал их. И, конечно, я ощутил единство между братией монастыря и семинарией. Все студенты так или иначе общаются с братией монастыря, с нашими священниками, советуются с ними. Эта связь сохраняется и после окончания духовной школы. До сих пор многие из братии монастыря в священном сане являются духовниками наших выпускников. Эту семейность на втором курсе я ощутил в полной мере. И именно в то время решение быть здесь созрело окончательно.

– Ваша семья здесь. А дом Ваш тоже здесь? Или все же там, где Вы родились?

– Это мой дом. Я не могу назвать домом квартиру, в которой я жил, тот город, дом бабушки. Когда я уезжаю из монастыря, говорю: «Я еду в Тверь», «Я еду в Конаково к бабушке», а когда я оттуда уезжаю, я говорю, что еду домой. Это для меня очень важно. Когда я задумываюсь о том, как я живу, я понимаю, что я очень счастливый. Не многие могут похвастаться тем, что они нашли свое место в жизни в таком молодом возрасте, как я.

Беседовала Ольга Бобовникова

Иеродиакон Илиодор (Шевчук) 3 июня 2024

Издательство
Сретенского монастыря