Как вам кажется, может ли быть что-то общее у храма Покрова, что в Марфо-Мариинской обители, и здания органов госбезопасности на Лубянке? У мавзолея Ленина и Казанского вокзала? У храма святителя Николая в Бари и Большого театра имени Алишера Навои в Ташкенте? На первый взгляд, они никак не связаны между собой. Ни по духу, ни по назначению, ни по стилю. Однако связь все же есть – все они были спроектированы одним архитектором. Их создатель, Алексей Викторович Щусев, в русской культуре был явлением уникальным. Еще при жизни он стал классиком трех разных стилей: неорусского, авангарда и сталинского ампира. Он осуществил не менее 70 проектов разного масштаба, не считая плановой застройки городов после Великой Отечественной войны. Был автором метода исторической реконструкции и основателем первого в мире музея архитектуры.
Итак, Щусев прожил три архитектурные жизни и с равным искусством создавал шедевры для членов царской семьи и для советского правительства. Он был одинаково знаменит в двух эпохах, но не изменял своим убеждениям. И все заказчики оставались им довольны. А тех, кого что-то не устраивало, он умел убедить. Алексей Викторович создал символ советского времени – мавзолей для вождя мирового пролетариата, но в то же время стремился спасти храмы, которые тогда беспощадно уничтожались. Единственный среди архитекторов-современников получил четыре Сталинские премии и пытался вызволить из застенков Лубянки (которые сам построил) тех, кому не повезло оказаться там. Щусев мог бы уехать за границу после революции и, несомненно, прекрасно бы там устроился. Но предпочел остаться, чтобы сохранить и защитить все, что было возможно. Он знал: и это время пройдет, а потом интерес к прошлому неизбежно возродится. И ставил перед собой цель: донести это прошлое до потомков. Поэтому он основал единственный тогда в мире музей архитектуры. Под руководством Алексея Викторовича сотрудники музея обмеряли здания, которые отправляли под снос. Снимали и перевозили в Донской монастырь (именно там тогда располагался музей) барельефы, декор фасадов, детали интерьера. Благодаря их трудам мы довольно точно знаем, как выглядела дореволюционная Москва. Словом, личностей, равных ему, не только в то непростое время, но и на протяжении всей истории России наберется не так уж много.
Он знал: это время пройдет, интерес к прошлому возродится. И ставил перед собой цель: донести это прошлое до потомков
Биография архитектора изучена досконально, особенно творческая. Информации о нем не просто много, ее очень много. Особенно интересно проследить его путь к славе вплоть до строительства мавзолея. Ведь после этого он фактически стал живой легендой и личностью неприкосновенной, насколько это было возможно в то время.
...А между тем в 1917 году Щусев стал академиком архитектуры Императорской Академии художеств. Состоял на службе в Святейшем Синоде и построил около 20 храмов. Многократно сотрудничал с членами императорской семьи. Создавал памятники и надгробия для многих приближенных к царю. Его первым проектом была часовня на могиле генерала Поздеева-Шубина, а позже он проектировал надгробие-крест на могиле Петра Столыпина и греческого короля Георга. До 1917 года Щусев уже стал одним из первых, а после революции слава его только росла, пока он, наконец, не превратился в живого классика. В советское время его прошлое старались замалчивать по понятным причинам, поэтому именно к первой половине жизни Щусева мы и обратимся.
Мария Корнеевна и Виктор Петрович Щусев с детьми
|
8 октября 1873 года в Кишиневе в семье надворного советника Виктора Петровича Щусева родился третий из четверых сыновей. Мальчика назвали Алексеем. Семья Щусевых жила в небольшом беленом доме, окруженном садом. Она была небогатой, но счастливой. Здесь царили взаимопонимание, доверие и любовь. И если отец, смотритель земской больницы, большую часть времени проводил на работе, то мать полностью посвятила себя детям. Она сама живо интересовалась литературой и искусством и воспитывала в детях любовь к русской культуре.
Способности к рисованию проявились у Алексея довольно рано. Мать поощряла его увлечения, так что к 15 годам юноша точно знал, кем он будет. Нет, не художником. Его привлекало нечто гораздо более основательное, монументальное. Он решил стать архитектором. Родители одобрили решение сына и обязательно поддерживали бы его во время учебы, но в 1889 году оба ушли из жизни. Серым февральским вечером умер Виктор Петрович. Супруга пережила его всего на один день. Дружная прежде семья распалась мгновенно. Дом продали, наследство поделили поровну. А после молодые люди отправились искать счастье, каждый свое.
Алексею было 15 лет. Случившееся могло бы сломать его, если бы не смысл всей его жизни – архитектура. Уже тогда искусство владело им целиком и полностью. В 1891 году он окончил гимназию в Кишиневе и отправился в Санкт-Петербург. Юноша собирался поступать в Высшее художественное училище при Академии художеств. В столицу Алексей прибыл за два месяца до вступительных испытаний. И сразу обнаружил, что не готов. Работы, которые дома казались ему образцом мастерства, здесь не стали бы и смотреть.
А. Щусев. Проект здания Казанского вокзала с часовой башней. tretyakovgallery.ru
|
Тут было от чего прийти в отчаяние, сдаться. Только Алексею отступать было некуда, некуда было и возвращаться. Денег у него хватало только на обучение и на первые несколько месяцев жизни в Петербурге, и то, если на всем экономить. Он надеялся найти подработку, а пока снял комнатку и два месяца днем и ночью рисовал, чертил, писал красками.
Он поступил в числе первых. Во время учебы был одним из лучших на курсе по всем предметам. Сам взыскательный Илья Ефимович Репин хвалил Щусева, называл его лучшим рисовальщиком среди архитекторов. А у юноши просто не было другой возможности обратить на себя внимание. Ни связей, ни средств, ни поддержки родных – он всего должен был добиваться сам. И у него это получалось.
Ни связей, ни средств, ни поддержки родных – он всего должен был добиваться сам. И у него это получалось
В 1897 году он выпускается с Большой золотой медалью, которая давала право на заграничную поездку за казенный счет. Прежде чем отправиться в Европу, он побывал в Бухарском и Хорезмском ханствах (нынешний Узбекистан). В составе археологической экспедиции обмерял Гур-Эмир, гробницу Тамерлана и соборную мечеть Биби-Ханым. Кроме этого, зарисовывал орнаменты не только для архивов, но и для себя. Ему необходимо было понять национальную специфику построек, прочувствовать их ритм и звучание. Потом, в Тунисе, Турции, Австрии, Италии, Франции, Бельгии он будет делать то же самое – срисовывать и «проживать» особенности архитектуры. Проникать в замыслы творцов, которые их возводили. Знакомиться со зданиями в деталях и схватывать общий дух, чтобы потом воплощать в своих сооружениях. Он хотел не слепо копировать, но создавать свое, опираясь на опыт предыдущих веков.
Перед тем как отправиться за границу, он вернулся в родной город, в Кишинев, чтобы жениться на сестре своего гимназического товарища, Марии Карчевской. Таким образом, он «соединил приятное с полезным» и превратил учебную поездку в свадебное путешествие. Брак оказался счастливым, в нем родилось четверо детей. Молодая супруга сразу взяла на себя все бытовые заботы, позволив Алексею Викторовичу полностью посвятить себя творчеству. Через год молодые вернулись в Санкт-Петербург. Щусев мог бы устроиться в одну из архитектурных мастерских, но он не хотел становиться подмастерьем. Молодой человек был уверен в своем таланте и своих силах. Теперь оставалось убедить в этом остальных.
Первые годы оказались сложными. Заказов не было, денег, соответственно, тоже. Но Щусев не сдавался, он ходил, искал, договаривался, заводил нужные знакомства. Он обладал обаянием, легко сходился с людьми, и это помогало ему добиваться поставленных целей. В 1901 году он получил место в канцелярии обер-прокурора Святейшего правительствующего Синода. С этого момента начинается его блестящая карьера.
Одной из первых серьезных работ будет иконостас в Успенском соборе и настенная роспись в Трапезной церкви Киево-Печерской лавры. Здесь он знакомится с художником Михаилом Нестеровым. Это было начало дружбы настолько крепкой, что оба назовут своих сыновей в честь друг друга. Сначала Нестеров станет во всем помогать Щусеву. Именно он посоветует Великой княгине Елисавете Феодоровне нанять друга для строительства храма в Марфо-Мариинской обители. А после, в советское время, Щусев не раз спасет Нестерова от репрессий. Но сначала архитектор создаст церковь Сергия Радонежского на Красном холме (Куликово поле). И не просто церковь, а целый древнерусский городок с двумя башнями и звонницей. Заказчик и покровитель архитектора граф Олсуфьев проектом был недоволен. Видение мастера расходилось с его представлениями. И тут вполне проявился дар Щусева не только предвосхищать дух времени, но и тонко чувствовать заказчика. Делать все по-своему и убеждать при этом, что другого варианта быть не может. Он растолковал графу, что башни символизируют двух монахов-богатырей, которых сам преподобный Сергий благословил на бой. Проект удалось отстоять, храм был построен.
А в 1904 году Святейший Синод поручил архитектору восстановить руины храма XII века в Овруче. Вот тут родился метод исторической реконструкции: «Реставратор поставил себе целью включить существовавшие развалины стен в тот храм, который должен был явиться после реставрации, при этом в новые стены ему удалось включить не только остатки стоявших еще древних стен, но все те конструктивные части их – арки, карнизы и даже отдельные группы кирпича, которые были найдены в земле иногда на значительной глубине». Так писал Игорь Грабарь в «Истории русского искусства». После воссоздания храма Василия Великого в Овруче Алексей Викторович становится общепризнанным создателем неорусского стиля.
После того как Щусев создал Покровский храм в Марфо-Мариинской обители (1909) он получил звание действительного члена Академии художеств. Вслед за этим к нему пришла всеобщая известность. К тому времени сложилась его творческая особенность: он добивался впечатления средневековой рукотворности своих построек при очевидных акцентах эстетики модерна.
Великая княгиня была так довольна Щусевым, что без колебаний рекомендовала его Императорскому Палестинскому обществу для строительства православного храма святителя Николая в Бари. К 1914 году там был создан целый паломнический центр с гостиницей и хозяйственными постройками. Одновременно с этим Щусев работал над проектом храма в стиле московских церквей XVII века для итальянского города Сан-Ремо.
Он добивался впечатления средневековой рукотворности своих построек при очевидных акцентах эстетики модерна
Мы перечислили лишь самые значительные творения архитектора того периода. Их по праву можно считать самыми яркими деталями его творческого портрета. А потом была Первая мировая война, революция, Гражданская война, установление советской власти, Красный террор...
Одним казалось, что так долго продолжаться не может и скоро все вернутся к прежней жизни. Другие сознавали, что по-прежнему уже не будет, и покидали страну.
Алексея Викторовича эти настроения, казалось, не трогали. Как раз во время революции он занимался строительством Казанского вокзала, который был сдан в эксплуатацию в 1919 году в упрощенном виде (достроен лишь в 1940-м). По замыслу архитектора это был не просто вокзал, а ворота на Восток, железная нить, связывающая Европу и Азию.
Можно предположить, что в этот период он размышлял примерно следующим образом: времена и эпохи сменяют друг друга, а искусство вечно. Что толку горевать о невозвратном, таков ход истории. Нужно успеть сделать как можно больше для своей страны, пока ты жив. Уехать? Куда? К чему обустраивать чужой дом, если есть свой?
Однако жить теперь стало сложнее. Новых заказов мало, стране было не до строительства.
Правда, в 1918 году ему поручили проект «Новая Москва». Столицу из имперского Петербурга возвращали в Москву, но она должна была ассоциироваться не с древним православием, а с новым временем и новой властью. Предполагалось, что все, напоминающее о прошлом, о русской старине, должно быть разрушено. Особенно храмы. Щусев пытался сохранить уникальность древней столицы, ее исторический центр, как можно больше храмов и специфику застройки. Руководство настаивало и даже угрожало. Щусев не сдавался. Ему в голову не приходило, что можно изменить своим убеждениям. Тогда его отстранили.
...Алексей Викторович ждал, что однажды за ним придут, как приходили за многими его коллегами и знакомыми. Придут и увезут туда, откуда он уже не сможет вернуться. И это произошло в ночь с 23 на 24 января 1924 года. Молчаливые люди в форме вошли в квартиру в звенящей тишине. Ему велели быстро собраться. Посадили в черную машину и повезли. Спустя некоторое время его привели в Колонный зал Дома Союзов. В небольшой артистической, прилегающей к зале, за длинным столом восседала комиссия по похоронам В. И. Ленина во главе с Молотовым. Ему задали вопрос: может ли он спроектировать временный мавзолей для прощания с вождем? Архитектор спросил, сколько у него дней на работу. Оказалось, проект должен был быть готов к утру, а все строительство необходимо завершить за три дня.
Щусев вспоминал потом: «Я стал вспоминать, как египтяне делали пирамиды, но тут рядом стоял на площади храм Василия Блаженного. Мне говорят, что я должен дать мавзолей выше Василия Блаженного. Я начал перебирать в голове, все вспоминать и нашел в раскопках, что под стенами Трои стояла маленькая вещь, но значительная. И вот я сделал».
В тот год стояли такие морозы, что землю под фундамент приходилось взрывать. Но к назначенному времени успели. Последние рабочие покидали площадь, когда первые посетители уже вступали на нее. Алексей Викторович стал автором и второго, тоже деревянного, но более значительного мавзолея. Создал он и третий, каменный. Его лучший друг, Михаил Нестеров, перестал даже здороваться с ним после этого.
Как относился к произошедшему сам архитектор, загадка. Возможно, он знал, что на уступки придется идти не раз, но живой он нужен своей стране гораздо больше, чем мертвый. А еще он знал: если откажется он, возьмется другой. Тогда ансамбль Красной площади однозначно будет разрушен.
Он знал: если откажется он, возьмется другой. Тогда ансамбль Красной площади однозначно будет разрушен
Алексей Викторович Щусев прожил долгую и плодотворную жизнь. Случались в его карьере взлеты и падения. Но они были связаны не с творчеством, а с отношением властей к нему. Его подвергали опале, но потом снова обращались к нему. Снова возвращали.
Последним проектом, реализацию которого архитектор уже не увидел, стала станция метро «Комсомольская». Она выполнена в любимом им русском стиле. Четвертая Сталинская премия была присуждена Щусеву посмертно и именно за эту работу.
Алексей Викторович Щусев скончался в 1949 году в возрасте 75 лет и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Напоследок можно сказать только то, что великий архитектор строил храмы, но не ходил в них. Создавал классические образцы советского времени, но не был членом партии. В коммунистические идеалы тоже не верил. Он знал, что однажды эта эпоха уйдет в прошлое. Сам он не дожил до перемен, но его наследие сохранилось и нисколько не утратило ценности, даже напротив. Завершая историю великого русского зодчего, хотелось бы привести его слова, которые также можно отнести и к жизни вообще: «Пожалуй, самым трудным и вместе с тем обязательным в архитектуре является простота. Простота форм обязывает придавать им прекрасные пропорции и соотношения, которые сообщали бы необходимую гармонию».
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.