Главная > Журнал > Святые и подвижники благочестия > Благословение отца Иоанна

Благословение отца Иоанна

Ирина Дмитриева

Распечатать

В 2003 году, накануне канонизации преподобного Симеона (Желнина), в пещерках каждый день братия служила панихиды около выставленного гробика в ожидании московской комиссии Священного Синода. Мы бегали на службы, на послушания в трапезной и, если успевали, посещали эти панихиды. Со мной была приятельница. Попав в Печоры в первый раз, она очень хотела побывать на экскурсии по пещеркам, которые заканчивались на Святой горке. Вырваться было сложно по расписанию служб и наших послушаний, поэтому отец М. уверил, что сам проведет нас по святым местам, даже если это будет последний день.

Так и случилось. С утра мы пробегали по своим делам, и я, в ожидании отца М., выстаивала около входа в корпус. И вдруг дежурный, выглядывая из-за двери, прошептал:

– Сейчас вынесут батюшку Иоанна погулять. На Святую горку.

– Да вы что?

Я тут же ринулась к пещеркам за подругой, томившейся в ожидании очередной панихиды по отцу Симеону, и потащила ее на второй этаж, где размещались трапезная и келейки отцов архимандрита Андриана (Кирсанова) и архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Отец Иоанн уже не первый год находился в затворе. А здесь – гулять. Мы, медленно передвигаясь вдоль стенки, направились в конец коридора, где в ожидании, пока оденут батюшку, уже стояли несколько братьев. Вскоре дверь кельи открылась, и на руках вынесли самого отца Иоанна. Мы замерли. Батюшка, усаженный в коляску, такой родной и уже знакомый мне по прежней поездке в 2000 году, когда я попала на службу Благовещения с его участием, был закутан в теплый шарфик, в теплые рукавички, согревающие переломанные в годы гонений пальцы. Душа ликовала и, признаюсь, кричала что есть сил: «Батюшка-а-а-а, благослови!» Естественно, немым криком. И батюшка услышал. Закутанный так, что видны были лишь его глазки, он поднял руку в рукавичке и, проезжая мимо нас, благословил. Дальше было все как во сне.

Отец М., который оказался здесь же, повел нас на экскурсию в пещеры, но наитием я чувствовала, что не только в моем сердце было беспокойство, но и наш экскурсовод был более чем далек от мыслей об истории монастыря. Зная его как замечательного рассказчика и слушая, я поняла, что не только в моей голове стучала лишь одна фраза: «Батюшка на Святой горке. Батюшка на Святой горке. Быстрей бы туда попасть». Уже знакомая мне экскурсия сокращалась на глазах. Наконец я не выдержала и выпалила вслух:

– Может, на Горку?

– Да, конечно! – неожиданно быстро подхватил отец М.

Я поняла, что нетерпение колобродило не только в моей душе. И мы быстрым шагом поднялись по лестнице внутри колокольни.

Пробежав почти галопом по дорожке, ведущей к смотровой площадке, мы остановились как вкопанные на повороте, недалеко от святого камня.

Перед нами открылась такая картина. Братия прогуливалась по площадке, а батюшка, наш родной батюшка, стоял, облокотившись на парапет, рассматривая сверху уютный, всегда зеленый, с расчерченными дорожками и пением птиц дворик своей обители. О чем были его мысли? Что видел он тогда своими духовными очами? О чем говорило ему его сердце?

По рассказам братии монастыря, батюшка трижды готовился уйти в мир иной. Заготавливал очередной гробик, но со временем приходилось отдавать его другому насельнику небесных обителей. Не потому, что он ошибался, а потому, что вымаливали его всем миром, по всей России, боясь отпустить своего молитвенника и защитника перед Богом.

Моя ненасытность не знала предела. Я взмолилась к отцу М.:

– Можно мы подойдем к нему и приложимся к ручке?

Всегда подтянутый и выдержанный отец М. просто вспыхнул:

– Ну, матушка, имейте совесть. Вам всё мало. Мы, местные монахи, видим его лишь в окне кельи, когда он благословляет. Первый раз за полгода его вынесли свежим воздухом подышать. И вот он перед вами, радуйтесь. Так нет ведь, им еще и к ручке припасть хочется.

Не задумывалась я тогда, эгоистка, что берегла его братия с трепетом и любовью. Вздыхая нарочито громко, я, не отрывая глаз от батюшки, боролась со своим желанием. Больше интуитивно я понимала, как же дороги будут впоследствии эти воспоминания. И как драгоценно станет то, что мы сподобились узреть его при жизни. Мало кто сможет порадоваться своим соприкосновением к святости, к Вечности в глазах еще живущего на земле.

Время шло, и мы неохотно, на ватных ногах, повернулись и пошли обратно по дорожке, бегущей по саду меж лавочек и кустов смородины, утопающих в снежных сугробах. Но я не думаю, что кто-то что-то видел вокруг себя при мысли, что там, на площадке, и вообще здесь, на Святой горке, сам отец Иоанн.

Мы услышали голоса. Нас догоняли братья, сопровождающие коляску.

– Что ты сказал? Поднять тебя? – услышали мы одного из них.

На что батюшка покивал головой.

Мы автоматически начали залезать на боковые сугробы, тут же проваливаясь, несмотря на их плотность. В этот момент осознание, что сейчас рядом проведут под руки самого отца Иоанна, вызывало какой-то трепет и удивление. Как же они смогут поместиться втроем, поддерживая батюшку под руки? Дорожка и в расчищенном состоянии была такой узкой, что на ней легко помещалась лишь коляска. Но зачем-то батюшка решил все-таки встать и пройти этот отрезок пути мимо нас на своих больных ножках. И вот этот момент настал. Что с нами творилось, поймет лишь тот, кто знал батюшку лично или хотя бы читал его замечательные книги и слушал проповеди. Кто получал моментальную помощь по его молитвам через тысячи земных километров. Если б сердце могло, оно выпорхнуло бы птичкой ему навстречу. Но вначале я боялась даже поднять глаза. Казалось, через них батюшка увидит всю мою бездну греха и ужаснется. Но любопытство взяло вверх, и я, опять же в безмолвном крике «благословите», подняла глаза. В этот момент они поравнялись с нами. И я встретилась взглядом с его глазами. С глазами самого отца Иоанна. На улице был февраль, и шарфик оставлял открытыми лишь его глаза, а в них были и теплота веры, и радость от гуляния и свежего бодрящего воздуха, и человеческое внимание и благословение. Он читал наши мысли, он слышал наши просьбы и внимал им. Батюшка кивнул мне головой, давая понять, что услышал меня, и перевел взгляд на остальных в нашей маленькой компании. В тот момент казалось, что лично мне в этой жизни больше ничего не надо. Раз даровал Господь такую встречу, значит у меня еще не все потеряно. Надежда есть.

В его глазах были и теплота веры, и радость от гуляния, и человеческое внимание и благословение

Пройдя мимо нас, отцы опять усадили слабеющего батюшку в коляску и покатили на небольшую площадку невдалеке. Мы повернули к лестнице вниз, чтобы спуститься, и последним, что осталось в памяти, был его взгляд через плечо в нашу сторону. О чем он тогда думал? Что видел в нашем будущем? Какие искушения и падения поджидали нас, о чем он мог предупредить, поддержать советом? Этого мы уже не узнаем. Но его обетование – слышать нас всегда и приходить на помощь –исполняется с точностью им же сказанных слов.

Уезжали мы счастливые. Схватив в гостинице свои уже собранные вещи, мы по ходу готовы были всем кричать: «Мы видели самого отца Иоанна!», что, в общем-то, и делали. Когда автобус тронулся в сторону Пскова, раздался колокольный звон. В монастыре началась служба иконе Божией Матери «Взыскание погибших».

Его обетование – слышать нас всегда и приходить на помощь – исполняется с точностью им же сказанных слов

Митрополит Тихон (Шевкунов) называет отца Иоанна «одним из очень немногих людей на земле, для которых раздвигаются границы пространства и времени, и Господь дает им видеть прошлое и будущее, как настоящее»: «Мы с удивлением и не без страха убедились на собственном опыте, что перед этим старичком, которого недоброжелатели насмешливо именовали “доктором Айболитом”, человеческие души открыты со всеми их сокровенными тайнами, с самыми заветными стремлениями, с тщательно скрываемыми, потаенными делами и мыслями. В древности таких людей называли пророками».

В 2000 году, когда я собиралась впервые навестить Печоры, пришла печальная новость: умер отец Иоанн Крестьянкин, молитвенник не только за Россию, но и за весь мир. Не успел наш настоятель, расстроившись, помолится за любимого батюшку об упокоении, как раздался звонок из Москвы, и его сын, наведя справки, почти кричал в телефон: «Жив!!! Отец Иоанн жив!!!» Неудивительно, что весть о его смерти оказалась ложью. Слишком люто ненавидит таких подвижников сатана. Так что до своего отъезда я успела и расстроиться, и обрадоваться, что батюшка пребывает с нами на этой грешной земле. Его книги мы знали, любили, и поэтому в первую свою поездку я написала ему записочку, в которой просила молитв за своего настоятеля, отцов, работников прихода и очень просила его поберечь себя. Для нас, для издания своих новых замечательных книг, которые нам были так нужны. В будущем я поняла, что мои ответы на послушании, связанном с людьми, были не от моей грамотности и ничтожной веры, а от его молитвенной помощи, укреплявшей меня противостоять страхам перед ИНН и электронными карточками, поддерживать других, пострадавших от раскола. А таких было немало – рушились семьи, уходили в леса, сбивались с толку сотни, тысячи людей по России, включая священников и монашествующих. Я поняла это, когда прочла его письмо к православным о ложных страхах. Пишу лишь для того, чтобы было понятно, как сильна молитва праведника за свой народ, за каждого из нас, как она помогает выстоять в искушениях и скорбях. В его статье о страхах перед ИНН практически дословно я увидела «свои» ответы в утешение пострадавшим от сильнейшего за последние десятилетия искушения в нашей Церкви, которое чуть было не довело до раскола церковное общество. И до сих пор многие не могут угомонится, не осознавая, что увидели страх там, где нет страха.

Купить книги архимандрита Иоанна Крестьянкина в магазине «Сретение»

Ирина Дмитриева 12 июля 2022

Издательство
Сретенского монастыря