Книга поможет детям ощутить великую любовь Бога к человеку и проникнуться верой в Его всемогущество и милосердие.
«Этот человек был наполнен Божией любовью»
14 августа 1894 года родился Белгородский старец, архимандрит Серафим (Тяпочкин), исповедник и молитвенник, наделенный от Бога многими духовными дарами. В этот день рассмотрим главные вехи жизни и подвига этого подвижника веры и благочестия.
Архимандрит Серафим (Тяпочкин)
|
Будущий архимандрит появился на свет в Польше в дворянской семье. В Крещении младенца нарекли Димитрием в честь святого Димитрия Солунского. Семья была многодетная и верующая. Однажды отец привел мальчика в храм. Увидев икону преподобного Серафима Саровского, тот сказал отцу: «Хочу быть таким же, как этот человек, как этот святой». Много позже, на склоне лет, в монашестве он испросил себе имя Серафим в честь полюбившегося ему преподобного. О своем детстве вспоминал старец так: «Когда настало время моего учения, отец взял меня с собой на богослужение, в котором участвовали ученики духовного училища. Это богослужение глубоко запало в мою детскую душу: я просил отца определить меня на учение в духовное училище. Желание мое было исполнено».
Маленький Дмитрий с семьей. На фото сидит в центре
|
По окончании Варшавского духовного училища он был определен в духовную семинарию г. Холм, где особенно сблизился с родным братом святителя Илариона (Троицкого), иеромонахом Даниилом. Молодой человек любил читать под партой Евангелие, за что сокурсники прозвали его «монахом». На его становление большое влияние оказал ректор семинарии, архимандрит Серафим (Остроумов), причисленный к лику святых в соборе новомучеников и исповедников Российских.
Учился студент Димитрий прилежно и после окончания семинарии в 1917 году был направлен в Московскую духовную академию. В то время в этой Академии, будучи ее инспектором, преподавал святитель Иларион, с которым будущий старец также пересекался. Об этом периоде обучения он вспоминал: «Господь судил недолго быть мне в Академии. В 1917 году я поступил, а в 1919 году Академия была закрыта. Время мною проведенное в стенах Свято-Троицкой Сергиевой лавры осталось для меня неизгладимым на всю жизнь».
Когда учебное заведение закрыли, Димитрий переехал в Екатеринославскую область, где стал заниматься преподаванием. Там же он обвенчался с учительницей Антониной. В 1920 году молодой преподаватель был рукоположен во диакона и священника. «Священство было мечтой моей юности», – впоследствии скажет он.
С 1921 года отец Димитрий служил в селе Михайловка Днепропетровской области. Жители села любили его за молитвенность, доброту, сострадание к ним и участие. В 1932 году началось страшное время Голодомора. Два младенца в его семье умерли от голода. Прихожане пожалели своего священника, привели к нему в хозяйство корову. Советская власть корову конфисковала, семью занесли в списки раскулаченных. Отец Димитрий продолжал помогать своим односельчанам, чем мог. Его прихожанка тех лет вспоминала о нем: «Сколько людей отец Димитрий спас в голодовку подаянием… Вы ж не знаете, а я знаю… Все голодающие до его дому и церкви тянулись. А что он мог дать? Крохи. Спасал Причастием и словом. А сам – одни очи и ряса…» В 1933 году умирает от туберкулеза его супруга, оставив на руках отца Димитрия трех дочерей.
30-е годы XX века – время безжалостных гонений на Русскую Православную Церковь. Не обошли они стороной и отца Димитрия. Он отказывался от светской работы, на которую переходили многие священники, неопустительно ходил в подряснике, продолжал служить, совершать требы, несмотря на угрозы властей. Святейший Патриарх Тихон поручил ему изымать антиминсы из закрытых церквей. Священник был взят на учет органами ГПУ. Ему предлагали уйти из церкви, на что он отвечал: «Всегда служить – мой пастырский долг, а трудно сейчас всем».
Отца Димитрия арестовали в 1941 году. Дело было сфабрикованное, ему вменялась «антисоветская агитация», как и многим новомученикам и исповедникам Российским. Суд совершался поспешно в связи с началом немецкой оккупации. В тюрьме отец Димитрий встретился со священномучеником Онуфрием (Гагалюком), просил его молитв. Священнику дали 10 лет лагерей в ГУЛАГе в Казахстане.
Ему предлагали уйти из церкви, на что он отвечал: «Всегда служить – мой пастырский долг, а трудно сейчас всем»
В лагере отец Димитрий продолжать исполнять свой священнический долг, не озлобившись на тяжелые скорби и суровость лагерной охраны. На вопрос, били ли его в лагере, он отвечал: «Чем я лучше других? Что всем было, то и мне. Я рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и потерпеть сполна все скорби, которые не единожды выпадали на долю православных. Всю свою жизнь я благодарен Богу, что никогда не оставался в стороне от трудностей тех лет… Горе и лишения, которые происходят с нами, надо принимать как милость от Бога».
Соузники-заключенные его любили и уважали. Подходил срок освобождения. Отца Димитрия спросили, чем он намерен заниматься. Ответом было:
– Я священник, служить намерен.
– Ну, коль служить, тогда посиди еще.
К сроку добавили пять лет, на этот раз в Красноярском крае. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5: 5). С кротостью и незлобием, преклоняя свою выю «под крепкую руку Божию» (1 Пет. 5: 6), ждал отец Димитрий освобождения. В ссылке поддерживали его верные духовные чада, посылая ему передачи.
В тот период однажды отцу Димитрию удалось послужить Литургию после четырнадцатилетнего перерыва. За примерное поведение передвигался он без конвоя и зашел на Пасху в находящийся на лагерных территориях храм. Как рассказывала его духовная дочь, схимонахиня Ермогена, священнику того храма было во сне откровение об особом узнике, который зайдет накануне в притвор. Без лишних слов подошел этот священник к отцу Димитрию, пригласив сослужить ему, к неописуемой радости заключенного.
На утро это стало известно лагерному начальству. Бывших на богослужении верующих принуждали отречься от Бога, но тщетно. Узников сослали дальше на Север. Как рассказывал об этом сам старец впоследствии, «везли нас водой, затем выбросили на берег, где только небо, снег и лес. Слава Богу, что я с детства приучился кушать понемногу. Съем крошечку с молитвой и подкреплюсь, а другие от недоедания, как мухи, умирали… Я понял, что обречен на гибель, на растерзание зверям… И вот когда я увидел, что на меня идут медведи, я поднял два креста – один большой, другой поменьше. Стою с этими крестами, медведи подошли совсем близко ко мне и остановились. Посмотрели на меня, стали озираться по сторонам и ушли. Так что крестами я спасся».
Освобожден из лагеря отец Димитрий был в 1956 году. Вернулся он к родным в Днепропетровск истощенным и больным. Дети на слова отца о том, что он намерен служить священником и дальше, воспротивились этому, боясь его нового ареста. Но он, как «добрый и верный раб» (Мф. 25: 21), ревностно желал служить Христу по Его заповеди: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим» (Мф. 22: 37).
Поначалу отца Димитрия ненадолго отправили служить в город Куйбышев. Там произошло страшное для многих «Зоино стояние»: онемела девушка с иконой святителя Николая в руках. Именно отец Димитрий, отслужив водосвятный молебен и освятив всю комнату, где она находилась, смог забрать икону из ее рук. Пытались это сделать до него другие священнослужители и не смогли. Зоя, однако, продолжала стоять недвижимо. Отец Димитрий сказал: «Теперь надо ждать знамения в Великий день (т. е. на Пасху)». На Пасху охрана дома увидела благообразного старичка, который хотел пройти в дом. С третьего раза его пустили и ждали, когда же он выйдет. Слышали и его слова: «Ну что, устала стоять?» Старичок всё не выходил. В доме в итоге его не обнаружили и признали в нем святителя Николая. После этого тело Зои начало оживать. Было заведено следственное дело. По его окончании отца Димитрия отправили обратно в знакомое ему село Михайловка. Изъятая икона потом хранилась у него в алтаре.
Служение старца Серафима было сопряжено со скорбями. За годы советской власти сознание людей изменилось, вера у многих охладела. Тем не менее оставались и набожные люди, которые тянулись к нему, приносили крестить детей, верили в его молитвы. В народе его называли «монахом». Его проповеди заставляли людей плакать. Любил батюшка Бога и людей, самозабвенно служил ближним, несмотря на многие болезни, полученные им в лагерях. Сельские жители свято верили, что отец Димитрий не допустит наводнения в Днепропетровских землях, помолится. Известно, что опасность наводнения по его молитвам миновала. Одновременно власти следили за старцем.
Любил батюшка Бога и людей, самозабвенно служил ближним, несмотря на многие болезни, полученные им в лагерях
В 1960 году отца Димитрия направляют в Курско-Белгородскую епархию и назначают настоятелем Свято-Никольского храма поселка Ракитное. Там прослужил старец до самой кончины. В том же году он отправляет местному архиерею прошение, где говорилось: «В 1933 году я овдовел, остался с тремя дочерьми. В постигшем меня вдовстве уразумел Промысл Божий. Иночество стало моей заветной мечтой, как в годы юности – пастырство. Новые жизненные испытания все более укрепляли меня в осуществлении желания иночества. И ныне не только желаю, но жажду хотя бы во единонадесятый час выйти на делание в иноческом винограднике Церкви Христовой… Если не будет нарушением с моей стороны послушания, то дерзаю просить при постриге дать мне святое имя преподобного Серафима Саровского, которого с детства своего почитаю покровителем своим». Просьба была исполнена. Священника постригают в монашество с именем Серафим.
Началось благодатное служение старца Серафима на Белгородской земле. Достался ему разрушенный храм, который нужно было сначала восстановить. С утра до вечера на приходе возносилась молитва, и постепенно нашлись люди, готовые в этом помочь. Расписывал храм известный иконописец архимандрит Зинон (Теодор), не взявший за работу ни копейки. Служили при свете лампад. Подобная обстановка создавала особенный молитвенный настрой в душах верующих. О молитве старца один из архиереев нашей Церкви впоследствии говорил: «Молился он со слезами, горел во время молитвы, он творил ее, жил ею, ощущая постоянную потребность в общении с Господом. Кто имел радость общения с батюшкой, во всей полноте мог оценить его высокий духовный дар».
Власти препятствовали ремонту храма и постройке просфорни. Но любовью и незлобием обращал отец Серафим гонителей в друзей, так что те забывали, зачем пришли. «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5: 14), – сказал Спаситель о Своих учениках. Духовные дары отца Серафима не могли оставаться скрытыми от верующих. Люди чувствовали любовь старца. И, как пчелы на мед, со всех концов России стали стекаться к нему верующие, чтобы через его участие и молитвы отведать сладость Духа Святого. Бог наделил его, помимо даров любви и молитвы, дарами прозорливости и исцелений. Со смирением старец говорил: «Я не лечу, а молюсь. И если по молитвам больные получают исцеление, страждущие – ослабу, скорбящие – утешение, то это от Господа». По воспоминаниям знавших старца лично, для него не было первых и вторых, все были первые.
Приезжали к старцу во множестве монашествующие и епископы, ректоры и студенты духовных школ. Через гонцов посылал ему вопросы и митрополит Антоний Сурожский. Епископ Рыбинский Вениамин (Лихоманов) так вспоминал о старце: «Несомненно, что это был святой человек, у него был такой особый настрой, он молился, жил молитвой... У отца Серафима была отличительная черта: он был очень любвеобильный. Всегда и выслушает, и утешит, скажет: "Помолимся, все хорошо будет". Я исповедовался у него: одно слово скажешь, а он тебе и наставление, и утешение… Я в нем увидел подвижника, много претерпевшего, молитвенника, святого человека».
Архимандрит Серафим и иеромонах Зинон. 1980 г.
|
Другой свидетель молитв старца рассказывал: «Однажды, будучи юношей, я зашел в алтарь, в это время запели "Херувимскую", я, тихо стоя в сторонке, увидел вдруг отца Серафима в необыкновенном сиянии и несколько приподнятым у престола, это вообще трудно описать, это невозможно передать, и это благодатное сияние не однажды исходило от Серафима, и его видел не только я».
Архимандрит Зинон, в свою очередь, так отзывался о старце: «Я видел ту тихую святость, которая, кажется, и есть самая истинная. Я никогда не слышал, ни одного раза, чтобы он кого-нибудь осудил или о ком-нибудь пренебрежительно отозвался, хотя он видел всяких людей и много натерпелся от них. К нему приезжали разные люди, которые после выхода из его кельи друг на друга иногда не хотели смотреть. Но он относился ко всем с одинаковой любовью, всех умел объединять, они рядом с ним становились едиными. Это тоже одно из свойств святости… И самое важное, что я открыл (это заметил еще старец Силуан Афонский): все святые похожи на Христа. Христа я представляю себе именно таким – кротким, тихим, жалостливым, участливым ко всем… Он своей жизнью воплотил идеал Евангелия. Для меня это было откровением: он нес в себе образ Христа. Христа я себе другим представить не могу… Я знал очень многих священнослужителей, благочестивых, честных, но о. Серафим – святой. Это – тайна. Объяснить ее, как и всякую тайну, невозможно».
Внук старца Серафима, протоиерей Димитрий Тяпочкин, говорил о нем: «Дедушка был подобен неземному светилу: для всех и для каждого от него исходило столько света, сколько мог вместить приходящий к нему». Небезынтересны и такие его воспоминания о своем дедушке: «После дождя в храм шли всегда очень медленно. Нужно было обойти всех червячков, жучков, паучков. Дедушка шел впереди и внимательно следил, чтобы никто не наступил на них… Помню, он сидит в садике в кресле, цветут яблони, акации, аромат в саду. Смотрю на дедушку, вроде бы спит. На лице никаких признаков жизни, весь белый, опускаю глаза и вижу, что четки в его руках движутся. Я все еще в оцепенении, притронулся к его руке, а он открыл глаза и, как ни в чем не бывало, говорит: "Хорошо как в саду". И заплакал».
|
Другой русский старец, архимандрит Кирилл (Павлов) вспоминал о Белгородском подвижнике: «Из его уст не исходило никакого пустого слова, не произносилось шуток, и в нем не было лести. Все его слова были наполнены смыслом. Я не заметил и тени неудовольствия или раздражительности в его голосе, он никого не осудил, не выразил какого-либо негодования, был кроток, скромен и смирен. Что меня больше всего поразило и запомнилось – это его неподдельная любовь, исходящая из глубины его сердца, одинаковая ко всем. В присутствии батюшки все умиротворялось. Да, этот человек был наполнен Божией любовью».
Знал о старце Серафиме и почитал его и преподобный Паисий Святогорец.
В 1970 старец возводится в сан архимандрита. Своим примером показывал он людям, как нужно любить Бога, стремиться к святости и стяжанию Духа Святого. В проповедях отец Серафим, подобно псалмопевцу Давиду, учил народ: «Славьте же Христа все. Славьте Его в домах ваших, славьте Его в семействах ваших, славьте Его во всей жизни вашей». Также он говорил: «Искание Царства Божия и правды Его должно быть основной целью нашего земного бытия, то есть всей нашей земной жизни… Путь следования за Христом – путь Креста и самоотвержения, и другого пути нет. Не радость, не веселие завещал Божественный Учитель Своим ученикам, а в лице их и нам, но скорби и печали, из которых состоит жизнь… Иди к Нему. Он утешит тебя, Он даст тебе покой души… Ища покоя для души, мы, уже измученные, исстрадавшиеся и усталые на жизненном пути, пойдем ко Христу. Он согреет нас Своей любовью, Он утешит нас, Он простит все вины наши пред Ним, Он забудет все оскорбления, какие так часто мы наносим Ему, Он вернет нам Свое благоволение, и в лоне бесконечной любви мы обрящем покой душам нашим».
Приближалась блаженная кончина Белгородского старца, о которой он заранее знал. Перед этим ему являлись преподобный Серафим Саровский и святитель Николай Чудотворец. В понедельник Светлой седмицы, 19 апреля 1982 года, старец мирно отошел ко Господу. Последними его земными словами были слова из Херувимской песни: «И Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе…».
|
Несмотря на сопротивление властей, старца Серафима похоронили при большом стечении народа у алтаря храма в Ракитном, где он служил. Сейчас готовятся материалы к его прославлению. Этот очерк о благодатном русском старце хотелось бы закончить отзывом о нем недавно почившего схиархимандрита Илии (Ноздрина): «Я благодарен Господу, что Он даровал мне общаться с дивными старцами, одним из которых был архимандрит Серафим (Тяпочкин). Батюшка потряс меня до глубины своей любовью. Выше любви ничего нет, говорит апостол любви Иоанн Богослов – я видел эту вечную любовь, воплощенную в старце Серафиме». Да упокоит Господь душу архимандрита Серафима в селениях праведных!
Источники:
Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин) 1894–1982. Неугасимый свет любви: жизнеописание, воспоминания духовных чад, проповеди.: в 2-ч. / [сост.] иеродиакон Софроний (Макрицкий). – Изд. 12-е, испр. И доп. – Москва: Благочестие, 2010.
Великие русские старцы: Жития, чудеса, духовные наставления / [Под общ. Ред. Игум. Аристарха (Лоханова)]. – Изд. 2-е, испр. И доп. – Москва: Ковчег, 2011.
Сердце пустыни. Архимандрит Виктор (Мамонтов). – 2. Изд., испр. – М.: Свято-Филарет. Моск. Высш. Православ.-христиан. Шк., 2002.
13 августа 2025
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.