«Школа жизни» отца Иоанна Кронштадтского

Питер встретил меня хмурым и промозглым утром. Не менее хмурым было и мое настроение. Тащить через всю Россию, вернее добрую ее половину, бутыли с облепиховым сиропом и другие дары для сестер Иоанно-Кронштадтского монастыря было, мягко выражаясь, тяжеловато. При этом поездка через Тюмень в Тобольск, благо на вокзалах присутствуют багажные отделения, стала для меня очень большим искушением. Добрые намерения посылающих подарки – дело, конечно, хорошее, но лично я впоследствии всегда пыталась предупредить паломников быть менее загруженными, брать только необходимое, тем более в длительное паломничество по стране, чтоб не надорваться. Эта же поездка была первой. Адреса на руках, но как добираться, ведал только Господь. И при этом имея огромные сумки, часть которых я, слава Богу, оставила в семинарии у сына и его друзей.

Итак, передо мной встал серый, по-зимнему промозглый город Петербург 2000-х годов. Если кто-то ездил туда в то время, то помнит: городской транспорт оставлял желать лучшего. 90-е годы в России отыгрались на всем. Многие маршруты трамваев просто не ходили, и самое главное, города я не знала вообще, в отличие от Москвы. И когда я бывала в нем ранее, это был чистой воды туризм: шикарные автобусы, гостиницы, гиды и роскошные дворцы с музеями. Так сказать, поездка на всем готовом. Путевочная.

Признаюсь, мне стало страшно, куда идти? Где искать знаменитую Карповку? Потащилась со своими сумками по ближайшей от вокзала улице до первого храма. Зашла в церковь и обратилась с вопросом: «Где знаменитый монастырь великого праведника 19–20 веков?» А получила в ответ: «Не знаем». Питерские! Верующие! Православные!!! Не знали, где лежат мощи самого отца Иоанна, которого знала вся Россия еще при жизни. Шок – это самое малое, что я испытала при своих вопросах. Или просто мне так «повезло»? Тогда я стала у прохожих спрашивать элементарное «Где Карповка?».

Вот так с метро на трамвай, с вопросами и ответами я добралась до знаменитой речки с маленькими перекидными мостиками. Сказать, что я была раздражена, это не сказать ничего. Я мысленно и вслух поминала не очень добрым словом «доброделателей» вместе с их подарками. Тем временем, периодически останавливаясь, я выглядывала красивых уточек между тающими льдинками и сожалела, что нечем их угостить. Так, с остановками, я наконец-то добралась до места. Передо мной открылся вид на огромное серое здание. Уже при подходе к нему меня вдруг облепили голуби. Да так много, что руки мои опустились и я заговорила с ними далеко не на птичьем языке:

– Миленькие вы мои, мне же и вас даже накормить нечем!

Но они не пропускали меня, и я, подняв глаза, увидела над входной дверью портрет самого праведного Иоанна Кронштадтского вместе со святым Иоанном Рыльским. Отец Иоанн улыбался на своей небольшой иконе над входом. Боясь наступить на птиц, я стала рыться в сумках, пытаясь найти хоть что-нибудь съестное. Медленно, но верно мое сердце оттаяло, и я забыла про усталость. Тогда меня «пропустили».

Я поднялась на высокое крыльцо, зашла в холл. Переговорив с дежурной, поставила сумки под лестницу. Нужную монахиню позвали по телефону и мне сказали ждать. Наверху шла служба. Я постояла, но желание попасть на Литургию было так велико, что, бросив свою ношу, я взлетела на третий этаж, где и был храм.

Меня встретил во весь рост сам отец Иоанн. Его портрет был на стене прямо перед входом на службу. Первое, что меня встретило и удивило, это была опять его улыбка, второе – весь храм ярко голубого цвета, как и сама икона святого, были залиты солнцем. Золото иконостаса, риз, лампад и подсвечников горело от яркого солнечного света. Не было уголка без его лучей. А ведь до моего входа в монастырь небо, плотно затянутое серыми тучами, продолжало быть хмурым без единого просвета! А здесь всё залито солнцем, а может – улыбкой самого праведного Иоанна, пожалевшего хмурую и злую «носильщицу даров» для его подопечных монахинь? Правда, уже после голубей не осталось даже осадка от моего недовольства тяжестью и усталостью.

Первое, что меня встретило и удивило, это была опять его улыбка, второе – весь храм и икона святого были залиты солнцем

Затем меня определили в местную гостиницу, где произошло знакомство с ее обитателями. Одна из обитательниц поведала сходу о своей «тяжелой жизни» и «усталости от мира». Далее прозвучало страстное желание: «Хочу уйти в монастырь», правда, без заламывания рук. Я улыбнулась, ничего не сказала, и мы отправились на небольшое послушание – помыть лестницу в монастыре.

Когда мы дошли до одного из этажей, на лестничной площадке нас встретила монахиня. Узнав, что я «та самая» из Иркутска, мне сходу вылили целую тираду о непослушании, о брошенных сумках, о моем непутевом отношении к требованиям в монастыре и вообще о том, какой ужасной может быть православная горе-христианка. При этом, скромно замечу, ни слова благодарности за привезенные сибирские «дары» через всю Россию. Хотя, конечно, их же везли поезда, автобусы, трамваи, а я только временно болталась с ними по вокзалам. Пересадки в Тюмени, в Москве, ну и сам хмуро встретивший меня город, конечно, всё это было не в счет… Высказав всё, что обо мне думают, сестра с высоко поднятой головой, резко развернувшись на 180 градусов, гордо ушла, хлопнув за собой дверь. Со швабрами в руках мы остались стоять безмолвно. Правда, я продолжала улыбаться, на что моя соседка по кроватям вспыхнула: «Да как так можно?! За что? Почему Вы промолчали? Как она могла такое себе позволить?»

Узнав, что я «та самая» из Иркутска, мне сходу вылили целую тираду о непослушании, о моем непутевом отношении к требованиям монастыря

Вот только тогда я смогла лишь поверхностно попробовать ей объяснить, что такое монастырь и монашество. Что такое духовная брань и чем отличается спасение в миру и в монастыре. Честно признаюсь, сама зная об этом лишь по книгам, я испытала великую благодарность к своему настоятелю и нашему приходу, где на практике мы часто сталкиваемся с тем, о чем учат святые отцы. При этом понимая, какая это еще малость по сравнению с монашеской жизнью и духовной бранью.

Когда я вернулась из поездки, мне хотелось всем поклониться в ножки. За хорошую «школу жизни», что так пригодилось мне в монастырях.

В паломничестве нет мелочей. Всё служит к назиданию. Встречи, слова, поступки. Главное – быть внимательным ко всему, что нас окружает, кто и как встречает. Господь во всем. Из всего надо делать выводы и учиться. И учеба эта протяженностью своей – всю нашу долгую жизнь. Хотя, что она... по сравнению с вечностью.

Ирина Дмитриева 1 января 2022
Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Галина   23 января 2022, 01:01
Спасибо за рассказ! Очень поучительно и главное-вовремя! Спаси Господи!
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить