Главная > Журнал > Церковь > О церковном облачении: красит ли одежда человека?

О церковном облачении: красит ли одежда человека?

Протоиерей Лоуренс (Лаврентий) Фарли

Распечатать

Одно из первых действий духовенства при подготовке к Божественной литургии – надеть особые одежды, именуемые облачением. Оно красиво украшается, и каждый священник надевает на себя одни и те же предметы: сначала подризник, длинный (до пят) стихарь из тонкой светлой ткани; затем епитрахиль, которая огибает шею и обоими концами спускается на грудь, достигая голеней. Потом он надевает пояс и поручи, а в последнюю очередь – фелонь, длинную накидку без рукавов, которая спереди закрывает тело до пояса, а сзади опускается ниже колен. Надевая каждый предмет облачения, священник тихо читает соответствующую ему молитву, которая представляет собой отрывок из Библии (к примеру, «Благословен Бог, препоясуяй мя силою, и положи непорочен путь мой, совершаяй нозе мои, яко елени, и на высоких поставляяй мя» (Пс. 17: 33–34), когда надевает пояс).

Надевая каждый предмет облачения, священник читает соответствующую молитву, представляющую собой отрывок из Библии

Облачение может быть украшено как незатейливо и просто, так очень обильно (парчой) и дорого. Однако на каждую Литургию священник надевает одни и те же предметы – подризник, епитрахиль, поручи и т. д. Это облачение является литургическим, оно не предназначено для совершения треб и тем более для исполнения каких-либо светских обязанностей. Как только Литургия завершается, священник аккуратно складывает облачение и оставляет в алтаре храма.

Люди простые душой, любящие находить объяснение всему происходящему в Церкви в Библии, думающие, что со времен апостолов церковные практики никак не изменились, иногда пытаются связать современное священническое облачение с Ветхим Заветом. Они указывают на особые одежды, которые в ветхозаветные времена носили первосвященники и священники. (Такие люди иногда стараются провести исторические параллели и увидеть преемственность в церковной архитектуре, они полагают, что в современных храмах существуют три части (алтарь, неф и притвор) по аналогии с планировкой Иерусалимского Храма, в котором были Святая святых, святилище и внутренний двор. Так думать – заблуждение). На самом деле церковное облачение не восходит ни ко временам апостолов, ни, тем более, ко временам Моисея.

Ветхозаветные священники, служа в храме, действительно надевали особые одежды, но христианское духовенство (апостолы и пресвитеры) – нет. Они приходили на христианские собрания и молились в обычной одежде. Учитывая важность Евхаристии, мы можем с уверенностью сказать, что они приходили в лучшей одежде (император Юлиан Отступник даже пытался высмеивать их за то, как они одеваются для почитания Бога), но ее также надевали по значимым нецерковным поводам.

Обычный епископ в доникейский период (и даже после него) носил одежду состоятельного мужчины: льняную робу с рукавами, закрывающую все тело (от шеи до щиколотки), поверх нее – тунику с короткими рукавами, а поверх них – пенулу, которая представляет из себя большой кусок ткани с отверстием для головы, свисающий складками вокруг тела до колен.

Как отмечает британский литургист и монах-англиканин Грегори Дикс в книге The Shape of the Liturgy, именно в такой одежде был епископ Киприан, когда в 258 году шел на мученическую смерть. Согласно историческим сведениям, когда святитель подошел к месту казни, то снял пенулу, сложил ее, опустился на колени и помолился. Затем он снял тунику, передал ее дьяконам и, оставшись в льняной робе, стал ожидать казни. Будущие поколения, анализируя то, как был одет мученик, могут прийти к выводу, что на нем была фелонь (ее он снял и сложил), а остался он в подризнике – то есть специальное облачение, надеваемое для совершения Божественной литургии. Но на самом деле епископ был в обычной одежде, которую носили римляне.

Случилось так, что мода изменилась, и со временем популярность приобрела одежда варваров. Однако Церковь, консервативная как и всегда, сохранила ту одежду, которую носили в древности. Когда император Константин пожертвовал собору в Иерусалиме «священное облачение», пошитое из золотой ткани (его надевал епископ, возглавляя пасхальные крещения), он по факту пожертвовал просто роскошное одеяние (древний аналог современного костюма от Армани).

Мода изменилась, популярность приобрела одежда варваров, однако Церковь сохранила ту одежду, которую носили в древности

Несмотря на то, что духовенство для совершения богослужений всегда надевало специальную одежду, введение особого литургического облачения было встречено оппозицией и даже с некоторой враждебностью. Первым предметом облачения, который в Церкви стали использовать по-особенному, была лента, обычно выполненная из цветного шелка. Дикс пишет: «Это была старая “лента”, которую надевал император и консулы, ее как знак отличия в IV веке жаловали и другим чиновникам. Ее ношение в различных формах переняло духовенство… Эта лента становится “столой”, которую по-разному как знак отличия используют епископы, священники и дьяконы». Епископы ее носили по-одному (сегодня это епископский омофор), иначе носили священники (современная епитрахиль) и иначе – дьяконы (орарь, перекидываемый через левое плечо). В те давние времена духовенство носило такую ленту как знак отличия.

Как было сказано выше, не всем это нравилось. Епископ Рима Келестин приблизительно в 425 году эту практику категорически не одобрил. Он узнал, что некоторые епископы в Галлии (территория современной Франции) стали перенимать такую моду, и написал им обличительное послание: «Неудивительно, что церковный обычай нарушают те, которые не возросли в Церкви, но, войдя в нее иным образом, привнесли в Церковь вещи, которые привыкли носить в иной жизни [т. е. когда были гражданскими магистратами]. Откуда в галльских церквях взялся этот обычай, столь противоречащий древности? Мы, епископы, должны отличаться от народа и других людей не одеждой, а ученостью, не облачением, а нашей жизнью, не красотой, а чистотой сердца».

Кто-то может согласиться с Папой Римским: истинное украшение не внешнее, а внутреннее. Помпе и лоску, как говорит он, нет места в Церкви, потому что внешняя красота может стать важнее внутренней, внимание с главного переключится на нее.

Тем не менее, как мы видим, все Церкви (и на Западе, и на Востоке) для совершения Литургии стали использовать специальное облачение, и сейчас, увидев духовенство, служащее в хороших светских костюмах, мы бы изрядно удивились, в нашем сознании возник бы диссонанс. Хотя переход от светской одежды к литургическому облачению, вероятно, был постепенным и в каком-то смысле непроизвольным, он являлся обычаем Церкви в течение приблизительно тысячи лет.

Может возникнуть вопрос: раз обычай не апостольский (о чем братьям-епископам на Севере напомнил Папа Келестин), можно было бы нам его изменить? Если бы святитель Иоанн Златоуст служил в красивом костюме от Армани (или, зная его нелюбовь к роскоши, скорее – в красивом костюме из масс-маркета), то почему мы, духовенство, не можем служить Литургию святителя Иоанна Златоуста в светской одежде? [1] Безусловно, это позволило бы бороться с клерикализмом (плюс) и обращать внимание на душу человека, а не на одежду, ризы и благолепие.

Проблема с изменением современного обычая и возвращением к более древнему состоит в том, что историю нельзя отмотать назад. Другими словами, отказаться от церковного облачения ради светской одежды – не все равно, что продолжать использовать светскую одежду. Поэтому в таком изменении на карту поставлено больше, чем просто вид одежды. Ей, как и всему в истории, свойственно приобретать значимость, и то, что это происходит хаотично и непроизвольно, не играет никакой роли. Нравится нам это или нет, но изменение облачения сегодня – это больше, чем просто выбрать, что будут надевать священнослужители.

Изменение облачения сегодня – это больше, чем просто выбрать, что будут надевать священнослужители

Мы можем в этом убедиться, если в двух словах вспомнить Реформацию. К XVI веку церковное облачение приобрело богословское значение. Священники надевали его, совершая мессу, но когда от мессы отказались, то исчезло и облачение. И не только оно, но и все, что напоминало реформаторам о мессе: облачение, ладан, свечи, крест, статуэтки, образа, пальмы в Вербное воскресенье, пепел в Пепельную среду. Английские пуритане даже хотели отказаться от обручального кольца.

Некоторые баптисты и пятидесятники могут критиковать практику использования облачения, говоря, что «оно никакой роли не играет». Если так, то можно провести такой эксперимент: пусть священник-баптист или пятидесятник на ближайшее богослужение наденет католическое литургическое облачение, посмотрите, что будет. Каждому баптисту и пятидесятнику тут же станет ясно, что облачение играет роль, он захочет, чтобы священник его тут же снял. И больше никогда не надевал.

Церковное облачение, как и любой культурный артефакт, со временем приобретало значимость. Пусть мы этого не замечаем, но сегодня оно содержит в себе исторический опыт Церкви. Так же с православным облачением – оно неразрывно связано со всем богословским наследием исторической Православной Церкви.

Итак, отказаться от облачения – не все равно, что не использовать его вовсе. У святителя Иоанна Златоуста не было особых облачений, но это не значит, что он отказывался от тех одежд, что у него были. Если отказываться от ношения облачения, то неизбежно исчезнет не оно одно. Таким образом мы бы также высказали свое отношение ко многим элементам православной традиции – торжественности богослужений, жертвенной и таинственной природе Евхаристии, ведущей роли духовенства в приходской жизни. Облачение служит выражением всего этого. Если мы желаем это сохранить, то не откажемся и от облачения. Подозреваю, святитель Иоанн Златоуст наши действия бы понял и одобрил.

Перевела с английского Мария Степанова
blogs.ancientfaith.com

[1]Как представляется, такой вопрос напрашивается потому, что в Канаде, откуда родом автор настоящей статьи, равно как и в США, значительный процент населения составляют протестанты, которые в целом являются сторонниками максимально простоты и строгости (это также относится к одежде пасторов), поэтому могут, с одной стороны, скептически относиться к красивому облачению православного духовенства, с другой – вовсе ставить под сомнение необходимость какого бы то ни было облачения.

Протоиерей Лоуренс (Лаврентий) Фарли 26 августа 2022

Издательство
Сретенского монастыря