Главная > Журнал > Бог и человек > Евдокия Лопухина. Последняя московская царица

Евдокия Лопухина. Последняя московская царица

Ирина Федоркова

Распечатать

В неделю жен-мироносиц уместно вспомнить и наших русских женщин, своей жизнью воплотивших заповеди любви и милосердия. Одна из них – Евдокия Федоровна Лопухина, супруга Петра I, несправедливо забытая потомками, в то время как мы должны учиться у нее смирению, терпению и евангельской любви по отношению к своим врагам.

Она вышла из заключения в то время, когда уже не было в живых предпоследней московской царицы Прасковьи Федоровны – жены Ивана V (старшего брата Петра I), с которым будущий император некоторое время делил трон. Она вышла в новую, незнакомую для нее жизнь, созданную ее бывшим супругом, в которой, по его замыслу, для нее – олицетворяющей Русь старую, уходящую – не было места. К тому времени уже скончалась и первая императрица России Екатерина I, вторая супруга Петра I, а Евдокия, его первая жена и последняя московская царица – «осколок» старого Московского царства – прожила еще несколько лет в статусе «государыни-бабушки». Ей не нужен был этот статус, когда умер ее внук и к Евдокии подступились с предложением взойти на престол, она отказалась. Ей нужны были близкие, любимые люди рядом; это все, чего она хотела и чего лишена была большую часть своей жизни. В мире ином уже пребывали и бывший супруг, и единственный сын, и родители, и брат, и даже внуки… несмотря на то, что не была она старой по нынешним меркам: ей в ту пору 56 лет, а в 60 она отошла ко Господу.

Образ ее в наших глазах формировался советским кинематографом. В кино Лопухина представала безвольной неинтересной девицей, с которой Петр делил «жареного куря» в день их свадьбы. Надо знать всю ее жизнь, чтобы понять, какой она была на самом деле.
Петр и Евдокия поженились, когда им было по семнадцать лет. Невесту сыну выбрала мать Наталья Кирилловна, и один из оправдательных аргументов для Петра впоследствии был именно этот – женили не по любви. Но и деда его, и отца женили не на тех девушках, которых они сами выбрали, но жили они со своими женами до самой смерти душа в душу. И все же неверно считать, что не было любви между Петром и Евдокией. Князь Куракин, родственник Евдокии Лопухиной, писал, что первые годы «любовь у них была изрядная». Петр радовался появлению на свет их первенца – сына, покупал ему игрушки, строил для своей семьи дворец в Переславле. Евдокия родила ему двоих сыновей: старший Алексей дожил до 28 лет, а младший Александр умер в младенчестве.

Когда Петр увлекся всем западным и заодно Анной Монс, Евдокия, воспитанная в старорусской традиции, стала ему мешать. Она любила его. В письмах, которые она ему писала из ссылки, называла его «лапушкой», «батюшкой». Он отказался от нее, а она не упрекала. Она была в молодости человеком «горячим», так самокритично говорила о себе. Она не была безвольной и бессловесной, она была полна жизни: любила, терзалась, ревновала. Она в сердцах растоптала ногами ткань, привезенную Петром из Немецкой слободы. Ее порыв можно понять: все знали о немецкой любовнице Петра, и Евдокия не хотела мириться с этим грехом мужа. Уезжая в Великое посольство, он дал приказ своим приближенным склонить Евдокию к монашеству, она не согласилась, у нее был сын. Но, вернувшись из похода, собственноручно порубив стрельцам головы, в порыве появившейся особой решительности, муж отправил ее в Суздальский Покровский монастырь. Было ей тогда 26 лет, а их сыну всего 8 лет. С Евдокией отправились ее верные карлы (карлица Агафья была с Евдокией все годы ссылки и заключения, и в последний путь провожала, стоя у гроба).

Она не была безвольной и бессловесной, она была полна жизни: любила, терзалась, ревновала.

Она писала Петру письма, спрашивая о сыне. Он не отвечал. Он отдал сына на воспитание своей сестре Наталье Алексеевне. Сыну запретили общаться с матерью: никаких писем, никаких встреч. Однажды, когда Алексей вырос, он навестил мать. Петр разгневался. Больше она сына, вероятно, не видела. Были редкие сообщения, переданные сыну через доверенных людей. Однажды сестра Петра Марья Алексеевна попросила Алексея написать матери письмо. Потом Петр вменил этот факт в вину сестре и сослал ее в монастырь. Было это уже в 1718 году, прошло более двадцати лет с момента начала ссылки Евдокии. Для нее начались такие тяжелые испытания, что трудно представить, как, выдержав все это, человек смог не сойти с ума. Тогда император раскрыл мнимый «заговор» Алексея и Евдокии с целью свержения его, Петра, с престола...
Алексей любил отца, как и каждый ребенок, но больше любви был страх перед ним. Почему Алексей уехал за границу, бежал от Петра? Петр усмотрел в этом заговор. Но был бы это заговор, разве вернулся бы Алексей к отцу, откликнувшись на его призыв и поверив? Разве были у него силы тягаться с самим Петром Великим? Нет. Он бежал со своей возлюбленной Ефросиньей за границу, так как приближенные Петра подступались к нему с предложением уйти в монастырь. В это время у Алексея уже были дочь и сын от брака с немецкой принцессой, умершей во время родов (Петр приказал ему жениться исключительно на иностранке). Алексей поверил отцу, вернулся, и началось «расследование» с пристрастием.

Приехали следователи и к Евдокии в Суздаль. Первое, что ей вменили в вину: ходит в светском платье вместо того, чтобы быть в монашеских одеждах. Нашли неотправленные письма к сыну, и это стало поводом для фабрикации «заговора». В течение некоторого времени у Евдокии был роман с офицером Степаном Глебовым... Петр был в ярости. Он устроил им очную ставку. Потом собственноручно правил Манифест, который опубликовали для публичного чтения и в котором он обвинял Евдокию как «расстригу и блудницу». Что это? Может быть, ревность? Кто обвиняет? Тот, кто сам предал... Иностранцы пишут о рыцарском поведении Глебова, который всю вину взял на себя. Самую страшную казнь Петр придумал именно для Глебова – «главного заговорщика», его посадили на кол. Многих приближенных к Евдокии людей казнили или сослали в ссылку и на каторгу. Отрубили голову ее брату. Колесовали епископа Ростовского, который сочувствовал Евдокии, духовно окормлял, утешал, поддерживал в ссылке. Было по отношению к ней душевное движение людей, потому, вероятно, что чувствовали они ее сердечность и откликались. Епископ, утешая ее, говорил, что видел сон о том, что она будет во дворце. Это ему и вменили в вину – как подстрекательство Евдокии к свержению Петра.

Сына убили; мужчину, ставшего другом, убили; духовника убили; брата, помогавшего ей в период ссылки морально и материально, убили; ее сослали в Шлиссельбург в заточение. Условия тяжелые, не было отапливаемых помещений. Сырость. Холод. На ее средства были построены домики для нее и охранников. Не только о себе позаботилась бывшая царица, но и о своих тюремщиках.

На ее средства были построены домики для нее и охранников. Не только о себе позаботилась бывшая царица, но и о своих тюремщиках.

Петр разрушил жизнь Евдокии и жизнь их сына, да и сам в итоге был ли счастлив, став гонителем венчанной супруги и сыноубийцей? Как император, «прорубивший окно в Европу», – пожалуй, да, а как муж, отец? Петру нужно было устранить старшего сына на пути к престолу и «расчистить место» для сына, рожденного от второго брака, – Петра Петровича. Царевича Алексея по распоряжению отца пытали, вынесли смертный приговор, но до дня казни он не дожил, а младший сын Петр, ради которого старался отец, вскоре умер. Екатерина I родила Петру несколько сыновей, их по очереди называли Петрами или Павлами, но они умирали в младенчестве, и род Петра по мужской линии пресекся. И измена к Петру «вернулась» с чудовищной гримасой. Екатерина изменила ему не с кем-то, а именно с родным братом Анны Монс, первой любовницы Петра, ради которой он отверг свою законную супругу Евдокию. Все сделанное возвращается: и добро, и зло...

Через тридцать лет заточения, когда внук Евдокии Петр II стал императором, она вышла на свободу. Она с нетерпением ждала встречи с внуком и внучкой, которых никогда не видела. Евдокия Федоровна обняла их, расцеловала. Они были настоящей наградой за все пережитое. Молитвослов, подаренный внучкой Натальей, хранила в специальном ларце, как самую большую ценность.

После смерти внучки у Евдокии случился удар, после смерти внука ее еле откачали, но она выжила и продолжила жить, творя добро. Она выхлопотала возвращение из ссылок и тюрем оставшимся в живых близким людям. На содержание ее двора выделялись большие суммы из казны, а она раздавала их нуждающимся. Ей подарили столовое серебро, она разделила его на две равные части и отдала своим племянникам. Находясь тридцать лет в заточении, Евдокия, очевидно, поняла всю суетность богатой светской жизни и отдала свое сердце безоговорочно и навсегда Богу, служению Ему и людям.

Фаворит Петра I Александр Меншиков после смерти Екатерины I перевел Евдокию в Москву, в Новодевичий монастырь, подальше от новой столицы и внука. После того как Меншиков потерял власть, Евдокии передали все его имения, но она отказалась от этого дара. Она осталась жить в Новодевичьем монастыре, и там же впоследствии была похоронена рядом с сестрой Петра царевной Софьей. Наталья Кирилловна устраивала брак Петра и Евдокии поскорее, чтобы опередить рождение наследника со стороны Милославских и переиграть именно Софью – главу этого клана, а случилось так, что «главный конкурент» (Софья) и «орудие борьбы с ним» (Евдокия) прошли похожим путем: обе были отправлены Петром в монастырь, обе лишились дорогих сердцу людей, казненных за близость к ним. Упокоились эти женщины в разное время в соседних могилах.

Последнее упоминание о Евдокии связано с воспоминаниями англичанки Джейн Лондо, которой очень хотелось повстречаться с удивительной женщиной, носившей древнерусское платье, в то время как все дамы при дворе уже много лет щеголяли в западных нарядах. Евдокия сидела на самом почетном месте во дворце в момент коронации внука Петра II, а после его смерти – на коронации племянницы Анны Иоанновны. Сбылось пророчество епископа Ростовского и Ярославского Досифея, казненного по приказу Петра I. Евдокия снова оказалась во дворце, в то время как ее супруга-обидчика давно уже не было в живых. И оказалась она там не в результате интриг и заговоров, а по Божией воле. Эта историческая ситуация является для нас иллюстрацией того, что справедливость в отношении смиренных людей свершается еще при земной их жизни.

Она снова оказалась во дворце, в то время как ее супруга-обидчика давно уже не было в живых. И оказалась она там не в результате интриг и заговоров, а по Божией воле.

Джейн Лондо писала: «Лицо ее выражает важность и спокойствие вместе с мягкостью при необыкновенной живости глаз. Это придает ей такой вид, что кажется, что она читает в сердцах тех, кто к ней приближается». Это удивительное свойство сильных духом людей, вооруженных верой в Бога: пройти тяжелые испытания, не озлобиться и остаться человеком любящим. Она даже Елизавете Петровне, дочери Петра от второго брака, писала, что никакой обиды на нее не имеет и желает только добра. Елизавета – будущая императрица – чувствовала искренность слов последней русской царицы и приезжала к Евдокии в гости.

«Живое отношение к жизни, выстраданная мудрость» – так писал историк Вячеслав Козляков о свойствах личности царицы Евдокии, и с ним нельзя не согласиться. Евдокия умерла тихо, причастилась святых Христовых таин и ушла вслед за многими из тех, кого любила. Отошла ко Господу с надеждой на спасение и встречу с дорогими ее сердцу людьми.

Ирина Федоркова 17 мая 2021

Издательство
Сретенского монастыря