Церковь. Россия. Настоящее и будущее

Россия – уникальная страна со своим особым путем. О ней Тютчев говорил, что понять ее невозможно, в нее можно только верить. Это страна, которая многое претерпела. Сколько раз было такое, что Россия могла исчезнуть. Сколько раз она стояла у края пропасти и каждый раз, будто птица феникс, воскресала из пепла. Она воскресала для того, чтобы продолжить свой исторический путь. Куда идет Россия? Когда мы задаем этот вопрос, то имеем в виду национальную идею, о которой сегодня много спорят, причем в двух ключах – в философском и религиозном. Два этих направления объединял когда-то русский философ Владимир Соловьев. Он говорил, что национальная идея – это не то, что народ думает о себе, а то, что Бог промыслил о народе в вечность. Каков исторический путь России и исторический смысл ее существования? И какую роль в этом играет Церковь? Об этом в рамках проекта «Говорим» Духовно-просветительского центра Сретенского монастыря рассуждает митрофорный протоиерей Андрей Ткачев, клирик Патриаршего подворья – храма святителя Василия Великого в селе Зайцево Одинцовского района Московской области при одноименной православной гимназии, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.

1.jpg

Предлагаю исходить из мысли, что история России понимается только в сравнении с ветхозаветным Израилем, потому что история Франции нам говорит о России, но двумя столетиями, не больше. История благословенной Италии нам вообще ничего не говорит про историю России, как и история Латинской Америки. А вот история Израиля нам дает некую матрицу отношения к России. Я уверен в том, что русский народ является новозаветным Израилем. Историю русского народа можно рассматривать в Библии как кальку. Кто за что был наказан, кто куда вернулся или не вернулся. Если перевести на русский язык историю Израиля от Моисея до Самуила и от Самуила до последнего царя, вавилонского плена, выхода из него, возвращения на землю и возобновления храма, то получится наша история. Поэтому я думаю, что Россия – это ветхозаветный Израиль, а русские – это ветхозаветные евреи. Мы – ненавидимый народ, и этому есть очень простое объяснение: с нами Бог. Мы даже сами этого не знаем, но Он с нами.

Однако ж не все русские – православные и не все православные – русские. Расскажу один случай. Китайская девушка приехала в Россию, узнала православную веру, приняла Крещение, потом вышла замуж за русского мужика, привела его к покаянию, заставила его с ней венчаться и они покрестили своих детей. Они создали православную семью из-за энтузиазма китайской девушки, полюбившей православие.

Мы должны понимать, что сегодня никто, кроме России, не может защищать христианский мир на международной арене. Все остальные либо слишком маленькие, вроде Сербии и Грузии, либо слишком большие, но не христианские, типа Китая. В мире нет большей силы, которая поставит шлагбаум антихристу. И это не потому, что мы такие хорошие, а потому что это наша миссия. Надо защитить человека вообще, потому что его скоро не будет. Если ребенку в детском возрасте предлагают уроки сексуального просвещения и намекают, что он может выйти замуж, хотя родился мальчиком, то о чем мы можем говорить? Сейчас появилась возможность перемены жизни мира. Россия такова, что если она поменяется, то и весь мир изменится. Нам всегда говорили, что роль России в мировом ВВП ничтожно мала. И вдруг у всех не хватает ни удобрений, ни бензина. Значит, не так уж мала наша доля.

Сегодня никто, кроме России, не может защищать христианский мир на международной арене

В мире есть много цивилизаций. Западная – это одна из них. Нужно понять, что Россия – это отдельная цивилизация, которая может что-то взять у Запада, например, мобильный телефон, но она же может изобрести радио и подарить его Западу, как это сделал Попов. В конце концов, это русская цивилизация создала таблицу Менделеева.

Русская цивилизация – это небо и земля. Есть книга блаженного Августина «О граде Божием», где он описывает историю мира как историю строительства двух городов. Град Небесный и град земной, которые воюют и не могут победить. Стоит город греха и гордыни, вроде Иерихона или Содома, который бьет пушками в небо и воюет с небесным Иерусалимом, который достраивается. Стены Небесного Иерусалима – это живые люди. Каждый из нас должен быть кирпичом, камнем. Как пишет апостол Петр: «И сами вы, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный» (см.: 1 Пет. 2: 5). Небесный Иерусалим достраивается из живых людей. Из новомучеников, исповедников, преподобных и праведных. Стены растут, скоро строительство закончится и Небесный Иерусалим сойдет на землю, как невеста, украшенная для мужа своего. А земная жизнь – это земной город, у которого есть оружие, где царит грех, и он не хочет примиряться с Небесным городом, а хочет с ним воевать. Россия в этом смысле – это шпион в городе греха, который мешает его строить. Но поскольку Россия очень большая, то такого шпиона сложно не заметить, поэтому нас и не очень любят. Если бы мы были маленькими, нас бы не заметили. Но нас очень много, нас уже давно заметили. Мы мешаем строительству на земле одной большой сатанинской цивилизации, поэтому в вопросе земного и небесного мы выступаем за Небо.

Мы мешаем строительству на земле одной большой сатанинской цивилизации, мы выступаем за Небо

Все знают слово «джихад» – это усилие на пути Господнем. Ты идешь по пути Господа и совершаешь усилия. Какие усилия ты должен совершить на пути Господа? Любое усилие на пути Господнем – это война. Например, я решил бегать по утрам, чтобы сбросить вес и закалиться. Это тоже джихад. Вы боретесь с ленью, с лишним весом. Или вы отдаете часть заработанных денег человеку, который в этом нуждается. Христианин – это тот, кто заработал, отделил часть и отдал тому, кому не хватает. Ты ведешь духовную войну с грехом и поддерживаешь нуждающегося человека, спасая его таким образом от уныния, воровства и других вещей. Есть джихад знаний, когда ты изучаешь массу вещей, чтобы быть аргументированно грамотным и в случае необходимости защитить веру. Есть джихад языка, когда ты говоришь, что нельзя называть аборт добровольным прерыванием беременности, потому что это вялая скользкая формулировка. Нужно называть это убийством неповинного ребенка. Если ты назвал грех грехом, ты совершаешь джихад языка. И когда ты совершаешь джихад имущества, языка, знаний, все это называется «великий джихад». Ты борешься со своим несовершенством, хочешь победить гнев, похоть.

Давайте уйдем от арабской лексики и заменим слово джихад словосочетанием «священная война». Мы все и всегда должны вести священную войну. Например, идешь в магазин после зарплаты и хочешь купить себе еще туфли, помаду и прочее. Считаешь, сколько это будет стоить, получается несколько тысяч, и передумываешь их тратить на безделушки, а отдаешь их тому, кому эти деньги действительно нужны. Таких людей очень много. Есть социальные церковные службы, волонтеры, которые помогают обездвиженным старикам, инвалидам-колясочникам. И когда вы жертвуете им деньги, вы оплачиваете работу санитара, а это тяжелейший труд. Когда заработанные деньги ты тратишь не на себя, а на тех, кому нужно, ты ведешь борьбу с собой, ты молишься. Если мы будем вести такую войну постоянно, тогда маленький джихад мы выиграем быстро.

1.jpg

Историческая Русь – это Русь от Рюриковичей. До Грозного она вдохновлялась идеалами аскетизма, и святость в русском изводе имеет в основном аскетический идеал. Западный тип святости – кормить, лечить, одевать. Русский тип святости – на столпе стоять, вериги носить, это затворничество, уход от мира для стяжания Христа. Потом держава заквасила все это великодержавностью от Петра до царя Николая Александровича. В СССР был свой аскетизм, интернационализм, когда нет ни эллина, ни иудея. Когда в Бельгии на поводке водили негров по вольеру, у нас темнокожие братья учились в институтах. Это был глобальный советский проект, создать такого человека. Сегодня должно быть творческое освоение прошлого и выявление Церкви как главного сокровища русской цивилизации. Потому что Церковь во все времена не была осмыслена как главное сокровище русской цивилизации. Даже тогда, когда при Иване Грозном население страны на 10 процентов состояло из монахов, люди считали, что вериги, земные поклоны и Псалтырь заменяют все. Раньше у нас был аскетичный путь, а сейчас аскетов уже трудно найти.

Петровское время девальвировало Церковь, оно не заметило мистическую сторону Церкви, а иерархию по факту унизило. Советский период возвел христианские принципы в атеистический идеал и хотел до конца добить Церковь, но Бог этого не дал, чем Церковь доказала свое Божественное происхождение. Сейчас мы уже отстроили большую часть храмов и нам нужно вернуться к Церкви, которая по существу евхаристична и держится на слове Божием. Я полагаю, что священник не имеет права не любить Библию. А если он читает Библию, то он восторгается миллионами примеров ярких событий, которые там описаны на каждой странице в кратких словах. Он должен доносить это до людей, проводить кружки по изучению Библии, произносить проповеди на службе.

Нам нужно вернуться к Церкви, которая по существу евхаристична и держится на слове Божием

Русская цивилизация – это литературоцентричная цивилизация. Поэтому все русские должны прочесть самые главные, опорные вещи из русской литературы и затем их перечитывать. Мы сейчас, как в «Мертвых душах» Гоголя, живем в мире «мертвых людей», восковых фигур. Живой человек – это человек Евхаристии. «Тело Христово примите, Источника бессмертного вкусите». Те, кто поет и причащается, это живые люди. А остальные под большим вопросом. Сейчас всем нужно читать и перечитывать Достоевского, и вы почувствуете себя другим человеком. И когда вы снова возьмете в руки молитвенник, это будет уже другая книга. Тогда вы поймете, что значит: «Боже! Милостив буди мне грешному».

1.jpg

В русской цивилизации вообще не хватает любви к слову Божиему. Русская литература возникает после петровских времен как мировое культурное явление. До этого литературы отдельно от Церкви практически не было. В светском смысле она возникает после Петра и очень скоро становится противоположностью церковной письменности. Люди не читали Библию и не считали нужным ее читать. Они считали, что нужно прочесть Лафонтена и Мольера, сходить в театр, послушать, как музицируют. А вот Библия – это что-то большое, сложное и непонятное. Светское направление в обществе, включая литературу, музыку, театр, изначально выступило как антитеза церковной библейской культуре. Потом – поскольку душа любого человека, влюбленная во что-то, стремится к комплексному и детальному познанию того, что она любит, – наши литературоведы стали изучать литературу с такой настырностью, с такой степенью погружения в детали и с такими философским охватом, с каким еврейский раввин всю жизнь изучает Тору. Если вы поинтересуетесь, например, у пушкиноведов, что они знают о Пушкине, они расскажут его жизнь по минутам. Постепенно русская литература становилась самодостаточной и интересной, а потом она стала возвращать людей к Библии и к Богу. Такой путь русская литература совершила примерно за 300 лет. Когда в 1930-х годах Сталин издал полное собрание сочинений Пушкина, лучшие люди русской эмиграции сказали, что Россия спасена. Сегодня у нас уже есть курс «Православие и русская литература», изучаются библейские мотивы в поведении литературных персонажей. Сегодня мы иначе и не можем рассматривать русскую литературу как в контексте с библейской мировой историей. А ведь сначала она была антицерковной, потом ее изучали вместо Библии, а потом она привела всех ко Христу. И теперь мы восторгаемся не только Библией, но и архитектурой православных храмов, которые строили 300–500 лет назад в нечеловеческих условиях. В такие храмы заходишь, и сразу хочется поклониться. Так что Россия – это страна парадоксов.

Роспись Успенского собора во Владимире. прп. А. Рублев

Каждый народ, наверняка, имеет свои черты, похожие на личностные черты отдельных людей. Это зависит от истории. Есть выражение «зона рискованного земледелия». Если человек тяжело работает на земле и получает не очень хороший урожай, и не факт, что в следующем году урожай будет, у него нет той мотивации, которая есть, скажем, у египетского крестьянина, который каждый раз при разливе Нила собирает свой урожай. Есть много факторов, которые формируют личность. Большое значение имеют религия, природа и история. В результате мы зачастую поступаем не как хотим, а как нам навязывают. Наш народ не хуже и не лучше других. Я бы предостерег от того, чтобы мы думали, что мы самые крутые во всей вселенной. Пройдет гордость, и придет посрамление. Мы переживаем одну и ту же человеческую трагедию.

Если мы будем мыслить библейским категориями, то нужно понимать, что все люди на земле переживают Адамову трагедию потери Рая в ожидании Небесного Иерусалима. В этом смысле нам близок любой латиноамериканец, алеут или египтянин. Да, они несколько отличаются от нас внешне и привычками, и традициями, но все мы переживаем одну и ту же трагедию. Мы, как коллективный Адам, переживаем одну и ту же беду – потерю Рая и желание в него вернуться. На этом пути к Адаму пришел Господь Иисус Христос. Это общение, близость, прилепление к Иисусу Христу. Люди верили, что нас спасет наука, но поняли, что это не так, особенно после пандемии. Наука бессильна дать счастье человеку. Хотя в XIX веке весь мир верил, что наука даст нам счастье.

Книги прот. Андрея Ткачева в магазине «Сретение»

Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить