Книга поможет детям ощутить великую любовь Бога к человеку и проникнуться верой в Его всемогущество и милосердие.
«Вывести уравнение Богообщения невозможно»
Аспирант Санкт-Петербургской духовной академии, иеромонах Хризостом (Янкин) ответил на вопросы о вере, монашестве, встрече с Богом, любви и прощении.
– Отец Хризостом, расскажите, пожалуйста, о том, как Вы стали верующим.
– Когда я был ребенком, моя мама ходила в храм несколько раз в год. Мне туда тоже всегда хотелось, и иногда она меня брала. Когда я подрос, мы с ней воцерковлялись постепенно и параллельно. У меня в классе появились ребята, которые ходили в храм. Они были из религиозных семей и начали подбивать меня к ним присоединиться. Я начал ходить с ними сначала в воскресную школу. Там преподавал харизматичный священник, который говорил, что, помимо воскресной школы, нужно ходить в храм. И я со второго класса школы старался посещать по субботам и воскресеньям богослужения. Родители меня отговаривали поначалу, чтобы я отдохнул в единственные выходные. Сначала мама меня будила по воскресеньям, потом ей стало совестно: сын ходит, а она нет. И она начала ходить со мной.
Читаешь иногда истории о приходе к вере. У кого-то были какие-то озарения, чудесные случаи. У меня не было ничего такого. Недавно я поделился этим с одним батюшкой. На это он сказал: «Знаешь, может быть, ничего и не надо, потому что, придя в Церковь, мы просто поняли, что мы дома». Наверное, точнее сложно сказать. Церковь была для меня местом, куда я приходил и мог отдыхать душой. Так продолжается и поныне.
– Как Вы вышли на монашеский путь?
– Во-первых, на меня повлияли жития святых, истории о монахах. Когда ты уже немножко монах, ты уже понимаешь, насколько то, что там написано, во многом недостижимо… Конечно, истории про монахов в детстве западают в душу. Это кажется романтичным, в хорошем смысле этого слова. Так случилось, что приходская жизнь шла своим чередом, и меня заметили бабушки, которые пели на клиросе. Меня взяли в хор. Это было в глубинке, в Саратовской области, практически на границе с Казахстаном.
Когда я стал петь в хоре, то наконец-то разобрал слова служб, начал понимать некоторую структуру богослужений. В какой-то момент в наш приход приезжает новый настоятель, архимандрит, со своими помощниками. Все они вели монашеский образ жизни. То есть я попадаю в очень здоровую среду, где ты нужен, где тебе всегда рады. Я начал звонить перед Литургией, еще что-то. Мое общение происходило в монашеской среде, я начал задумываться, чего сам хочу. К одиннадцатому классу я начал дозревать до мысли, что хочу служить Церкви. И настоятель меня благословил поездить по монастырям.
К одиннадцатому классу я начал дозревать до мысли, что хочу служить Церкви
Я съездил в Печоры, где на тот момент наместником был архимандрит Тихон (Секретарев). Еще был жив старец Адриан (Кирсанов), но он меня не принял. Я тогда сделал для себя вывод, что мои вопросы, наверное, были не такими и важными. Там я был на Святой горке и чувствовал себя в своей тарелке. Когда ты потом размышляешь, что лучше – остаться с этим одиночеством, где только ты и Бог, или что-то иное, ты понимаешь, что одиночество для тебя дороже. Я прекрасно понимаю, что Господь есть и в семейной жизни, и в монашестве, что сложности – и там, и там. Господь спасает везде, везде подается благодать, везде есть искушения. Просто надо найти свой путь.
– Отец Хризостом, как человек все-таки может понять, какой ему путь выбрать?
– Этот вопрос каждый человек должен себе задавать лично. Надо молиться об этом, надо по монастырям поездить, пожить в послушании. Не нужно отбрасывать общения с противоположным полом, конечно, в определенных рамках. Иногда решение принять монашество может быть результатом нерешительности, замкнутости. На мой взгляд, этого лучше избегать. Когда ты отказываешься от чего-то, ты должен прекрасно понимать, от чего ты отказываешься. Ты должен понимать, почему это действительно не твое. Мы хотим все время переложить ответственность на Бога. Ты молишься: «Господи, покажи, скажи, дай знак…» Но в какой-то момент времени Господь замолкает. Ты понимаешь, что не получится больше переложить ответственность. Выбор должен сделать ты сам. Это такой прыжок веры. То есть ты должен оттолкнуться, довериться и прыгнуть…
Я никогда не думал, что это нужно сделать и для брака. Но мне мои друзья говорят о том, что это тот же самый прыжок веры. Это тот же самый выбор, который ты делаешь. Это ответственность, которую ты берешь. Важно понять, почему ты это хочешь сделать, что тебя к этому подталкивает. В какой-то момент времени выбор нужно сделать.
В моем случае всё вокруг мне показало, что этот выбор только мой, и я должен сделать его сам. И как только я внутренне его сделал и понял, что хочу идти этим путем, все мои внутренние вопросы про обитель и прочее сами разрешились. Очень четко Господь показал, что если делаешь выбор сам, дальше Он очень многое подстроит, и даст, и ответит на второстепенные вопросы.
– Этот выбор Вы делали в период обучения в Санкт-Петербургской духовной академии?
– Да. Там я закончил бакалавриат и магистратуру. Я очень долго думал о монашестве. Именно в магистратуре я принял решение о том, что хочу быть монахом. До этого очень долго размышлял, искал. У меня был шлейф времени, поскольку это мое второе образование. Вообще, я хотел идти в семинарию сразу после школы. Но мой духовник сказал, что сначала надо получить светское образование. Я закончил институт химии Саратовского университета. Это было нужным опытом. Пока я там учился, у меня обломались розовые очки относительно церковной жизни, потому что я рос, можно сказать, в тепличных условиях одного прихода.
Вообще, разочарование – это хорошо, ты освобождаешься от иллюзий, которые загромождают истину. Единственное, в ком нельзя разочароваться, – это во Христе. Если ты разочаровался во Христе, это значит, что ты Его не встретил. Сейчас я понимаю: хорошо, что опыт разочарования у меня был. Сейчас я смотрю, какие семинаристы к нам приходят. Когда они поступают сразу после школы, у многих наивное представление о церковной жизни и людях. И почему-то в этот момент человек начинает отдаляться и от Бога. Но Церковь – это лечебница, и несколько наивно ждать в больнице здоровых людей. Мы все хромаем на те же колена. Единственный путь – самому пытаться вылечиться.
– Как Вы считаете, достижимы ли добродетели святых отцов в современных реалиях? Или это только идеал?
– Безусловно, это идеал. Вопрос: чего мы хотим? Добродетелей много, они совершенно разные. Получить в совершенстве их все? И святые отцы не всегда всеми добродетелями обладали. Путь к этим добродетелям – это путь длиной во всю жизнь. Это путь, когда ты все время будешь делать выбор: а как сейчас поступить? Найти в себе силы и превозмочь себя? Закрыть глаза на человеческую слабость? У нас в XXI веке есть свои особенности, которых не было у святых отцов. Мы живем среди информационного шума. Но достаточно ли это для оправдания каких-то послаблений? У Э. Асадова есть такое четверостишие:
В любых делах при максимуме сложностей
Подход к проблеме все-таки один:
Желанье – это множество возможностей,
А нежеланье – множество причин.
Здесь вопрос внутреннего приоритета того, к чему ты стремишься. Взять преподобного Силуана Афонского. Он нес послушание гостиничного. Это послушание требует отвлечения. Но как ему это помешало, чтобы достичь непрестанной молитвы и прочих вещей? Об этом пишет и святитель Феофан Затворник. Да, он был в затворе, но при этом он отвечал на огромное количество писем и делал невероятное количество трудов. Он говорил: «Где бы ты ни находился, это все по отношению к тебе – внешнее. Вопрос в том, что наполняет тебя внутри». Это вопрос строгой дисциплины: что ты можешь себе позволить, как ты можешь это организовать и что ты для этого делаешь.
Монах – это внутреннее состояние. Это не только лишь внешнее – четки, ряса, клобук, мантия и т. п. Вопрос, что́ ты можешь позволить себе внутренне. Ни для кого не секрет, что можно утром и вечером ходить на службы телесно, но при этом не участвовать в них…
Относительно добродетелей, мне кажется, первостепенной из них, как у монахов, так и у мирян, должна быть любовь к ближним. Без этого все остальное обесценивается, как сказано в Первом послании апостола Иоанна. Понятно, что любовь христианская – это тоже идеал. Но во всяком случае уважение, сочувствие к человеку должны быть. Важно то, что́ может дать человеку только человек. И это – любовь. Это то, что явил нам Христос. Помимо этого, когда вокруг такой информационный шквал, ты понимаешь, как важна ценность слова, которое сфокусировано, ёмко, коротко и нечасто. Следить за своими словами в наше время тоже будет важной добродетелью.
Следить за своими словами в наше время тоже будет важной добродетелью
– Можно сказать, что цель жизни монашеской – это стяжание любви? Или стяжание святости? Это одно и то же?
– Конечно. Цель христианской жизни – это стяжание Святого Духа, как сказал преподобный Серафим Саровский. Что такое святость? В ветхозаветном понимании святость – это отделенность. Бог отделил себе народ и приказал ему ни с кем не смешиваться ни религиозно, ни этнически. Они отделены от этого мира и идут своим путем. Новозаветная святость – это нечто иное. «Святая – святым», – мы слышим каждую службу. Это же для нас. Святые Дары – каким святым? Всем тем, кто собрался здесь. Мы часто смотрим на то, канонизирован святой или нет. На самом деле святость – это то состояние, к которому призван вообще каждый христианин. Именно за этим, в том числе, люди приходят в Церковь. Святость не отделима от стяжания Святого Духа. И вся наша жизнь в Церкви сопряжена с тем, что Церковь – это одно большое таинство, мистическое явление, где мы встречаемся со Святым Духом.
Если мы разделяем жизнь в Церкви со святостью, мы не понимаем, для чего мы туда пришли. Если ты пришел в Церковь, ты должен стремиться быть святым. Это открытый процесс. Ты по призванию святой, тебя уже Господь пустил. «Святая – святым» – для всех. Наша литургическая практика взята из апостольских Посланий. Она авансом награждает всех верных определенным титулом святости. И дальше эту святость нужно развивать через стяжание Святого Духа.
А стяжание Святого Духа невозможно без проявления Его даров, среди которых главенствующее место занимает любовь. «Любовь никогда не перестает» (1 Кор. 13: 8). Любовь пребывает вечно. Это то, что должно растворить человеческую жизнь. И это райское состояние прародителей было состоянием любви к Богу и ближнему, состоянием гармонии с самим собой и с Создателем.
Конечно, в церковной жизни человек должен к этому стремиться. Однако часто любовь – это волевое решение. Чтобы любить, нужно применять волю. Нам кажется: если я не чувствую себя расположенным к этому человеку, то просто не сложилось. Нет. Любовь проявляется делами, как и вера. И зачастую дела, механически выполняемые, и становятся теми дровами, на которых разгорается внутреннее состояние любви. Но изначально это могут быть просто механические действия.
|
– Бог призывает каждого к святости?
– Как мне кажется, Бог призывает каждого к общению с Собой. По-человечески мы пытаемся добавить некоторые терминологические изыскания, которые как будто бы отделяют одно от другого. Но Господь призывает к общению с Собой.
– Выше Вы сказали о встрече со Христом. Как человек может понять, что он встретился с Ним?
– Когда читаешь Евангелие, каждый раз думаешь об этом, и это вдохновляет. Я уверен, что каждому человеку момент встречи с Богом хорошо запоминается. Послевкусие от этой встречи остается в человеческом сознании. Это можно сравнить с тем, когда младенец прижимается к матери. Это чувство теплоты, безопасности, безграничной и безусловной любви, когда ты знаешь, что тебя принимают таким, какой ты есть, и не осуждают, а любят. И эта любовь становится импульсом к твоему дальнейшему развитию.
Апостолы провели с Живым Христом долгое время. Наше переживание Христа – метафизическое, мы не переживаем Христа так, как Его переживали апостолы. Они видели Его чудеса воочию, Он с ними беседует напрямую, Он молится в их присутствии. После крестных страданий им является воскресший Христос, и они Его сначала не узнают… Вы видели Его, Вы с ним общались? Они Его не узнают по пути в Эммаус. И этот момент неузнаваемости поражает.
Если мы говорим о моменте встрече со Христом, Он настолько необъятен, что каждая встреча с Ним – это в какой-то степени попытка поймать солнечный зайчик. Ты доходишь до этой точки, но Он зовет тебя дальше. Им нельзя насытиться… Как священник, когда я сейчас переживаю Евхаристию с точки зрения предстояния перед Крестной Жертвой, приобщаясь к Тайной Вечере в Сионской горнице, то оборачиваюсь на свой предыдущий опыт. Там ты по щиколотку ходил, а тут – уже по колено.
Как может человек понять, что он встретился с Богом? Это переживание в настоящем. Конечно, есть зафиксированный опыт святых, когда преподобному Александру Свирскому являлась Троица, или преподобному Силуану Афонскому – Сам Господь. Но мы говорим о нашей обычной жизни. Вопрос не в том, чтобы удостовериться, что ты встретил Христа. Этого мало. Вопрос в том, чтобы стремиться пережить эту встречу еще раз. Эта встреча от тебя не зависит. Это очень интересно. Ты не тот, кто может ее инициировать. Ты можешь звать. Будет это долго или нет, не тебе решать. Ты должен быть готов, быть предрасположен и должен всё для этого делать. Но когда наступит сам момент встречи, решать не тебе. Но к этой встрече нужно постоянно стремиться.
– Если мы говорим про современных мирян, человек может не чувствовать этой встречи с Богом, несмотря на то, что участвует в церковных таинствах. Что он должен делать в таком случае?
– Мне нравится фраза из классики: «Побеждает тот, кто умеет ждать». В Евангелии мы слышали: «В терпении вашем стяжите души ваши» (Лк. 21: 19). Наше человеческое «здесь и сейчас» должно разбиться. Впереди у нас – вечность. И, даст Бог, она будет благой. На вечернем богослужении мы слышим: «Бог Господь и явися нам». Часто люди понимают это как императив: «Явись нам». Но на самом деле здесь мы констатируем факт, что Господь нам, недостойным, уже явился.
Что делать в таких случаях? Безусловно, ходить в храм, приступать к таинствам. Понимаете, когда вы тоскуете по любимому человеку, вы что-то делаете. Так и здесь. Пассивность не всегда полезна человеку. Просто ждать? Просто делать то, что ты делал и раньше? Если мы ищем Бога, в первую очередь, что мы должны делать – читать Его слово. Оно может вызывать отторжение на фоне того, что ты хочешь какого-то внутреннего переживания, а тебе предлагают нечто жестко зафиксированное, что не меняется из года в год. Если ты ищешь Христа, первое, что ты должен делать, – это углубиться в чтение. Зациклить, может быть, это чтение. Потому что Евангелие – это такой текст, который животворит и оживляет.
Если ты ищешь Христа, первое, что ты должен делать, – это углубиться в чтение, потому что Евангелие – это такой текст, который животворит и оживляет
И потом, часто наши отношения с Богом очень сильно связаны с нашими отношениями с ближними. Если мы чувствуем некоторую оставленность, покинутость, надо посмотреть, в каких отношениях мы находимся с нашими ближними. Понимаете, вывести уравнение Богообщения невозможно. Мы не знаем, от чего это зависит. Вот Каин, убивший брата. И перед ним предстает Бог, Который с ним разговаривает лицом к лицу. Сказать, что здесь есть прямая зависимость, сложно. Бог находится вне рамок. Нет этого уравнения, в которое Он включен в качестве переменной. Но если мы опять откроем Первое послание апостола Иоанна Богослова, мы там читаем: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4: 16). А дальше мы в этой симфонии о любви слышим: «Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4: 20).
Очень часто наша любовь к Богу, как мы ее себе представляем, как мы ее пытаемся переживать, – это что-то такое изолированное от всего. А на самом деле, если мы говорим о любви, то попробуйте сделать в таком случае что-то для ближнего. Например, если ты действительно чувствуешь вину, извинись перед конкретным человеком. Зачастую, чтобы встретиться со Спасителем, чтобы пережить эту встречу, нужно перебороть себя в отношении наших ближних и сделать для них что-то хорошее, а иногда и не сделать плохого. Это очень сильно связано между собой.
Вообще, милостыня – древний известный способ создания предпосылок к Богообщению. Вот я иногда смотрю, у Александро-Невской лавры сидят сомнительного происхождения люди. Сделать сделку с совестью, бросить им три рубля? Это не милостыня. Это сделка с совестью. Ты просто ставишь галочку. Во-первых, милостыня должна вспотеть в твоей руке. Во-вторых, чтобы она была богоугодной, она должна быть существенной. Недаром Христос обращает внимание на две лепты вдовицы, хотя там жертвовали гораздо больше. Мы говорим о разумных пределах милостыни. Она может быть и духовная – иногда дать почитать книгу человеку.
Две лепты бедной вдовы. Фреска Толгского монастыря
|
Нельзя замыкаться на этом состоянии и просто ждать. Нужно делать добро и ждать. И практически всегда это происходит через внутреннее усилие. Любовь – самое главное в христианской жизни, к чему надо стремиться. Апостол Павел все сказал про любовь. Сказать лучше, чем он, невозможно: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий» (1 Кор. 13: 1).
– Любовь сопряжена с прощением. Если человек не может простить, и в душе сидит заноза, что с этим делать?
– Одна из человеческих слабостей – это закоренелость в обиде. Часто мы не можем простить человека, на мой взгляд, потому что мы мало думаем о своих грехах. Когда ты встречаешься с бездной того неприятного и некрасивого, что кроется внутри тебя, когда ты просишь у Бога за это прощение, тебе очень хочется, чтобы тебя простили, чтобы тебя избавили от этой вины. В момент, когда ты не можешь простить человека, надо думать о своих грехах. Это очень помогает эту занозу постепенно вытаскивать. Потому что Христос очень жестко сказал: «Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших» (Мк. 11: 26).
Господь дал нам «Отче наш», где сказано: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Если мы не прощаем, мы собираем угли на свою голову, произнося эту молитву. Не прощаем, на мой взгляд, потому что мы считаем себя каким-то особенными и не смотрим внутрь себя. А если ты столкнешься с Божественной чистотой и поймешь, насколько ты сам нечист, то ты даже думать уже не будешь о непрощении кого-то. Нанесенная тебе обида покажется такой незначительной в свете сокрушения перед Богом…
– Это относится и к любви к врагам: «Любите врагов ваших» (Мф. 5: 44).
– Если человек любит, если человек познал состояние любви, если он совершенствуется на этом пути, то невозможно не любить даже врагов. Но если вражда есть, всегда нужно доходить до понимания, из-за чего она возникла. И когда твой враг падет на какое-то дно, когда ему станет плохо, вот твой момент, вот твой час истины. Вот твоя возможность обернуть вашу многолетнюю вражду во что-то другое. Ты должен быть готов проявить в конкретной ситуации любовь – как дело – к своему врагу. И если ты молишься за того, кого считаешь своим врагом, это поможет в конечном итоге эту вражду прекратить. Господь, как правило, это дает.
– Душевный мир. Как его достичь и сохранить в суете больших городов?
– Сложный вопрос. На мой взгляд, нужно понимать глобально, чего ты хочешь от жизни, куда ты идешь? Что стоит на первом месте в пространстве, образующем твою жизнь? Куда ты целишься? Когда ты понимаешь, что́ у тебя стоит на первом месте, естественным образом должны быть расставлены приоритеты и во всем остальном. Душевный мир невозможен без христианского отношения к ближнему. Если ты не умеешь ладить с теми, кто рядом с тобой, вряд ли можно говорить о душевном мире. Это тоже следствие любви. Но не все зависит от человека.
Душевный мир дает Господь. Нам спокойно только рядом с Ним. Для этого нужно о Нем помнить. Например, пост по средам и пятницам. Как мы сейчас относимся к постам? Зачастую как к некоему пережитку. А можно сказать: «Господи, я пощусь ради Тебя». Это памятование о Боге, которое может быть и в молитве, и в каких-то бытовых делах. Я сегодня ем вареную картошку, потому что в Церкви, которую основал Господь, сегодня постный день. Я делаю это с любовью. И так во всем. Идем по городу, увидели крест на куполе церкви. Крест – это орудие любви Создателя к Своему созданию. Перекрестились. Это памятование о Боге.
Вообще, человек погружен в иллюзию, что он может на многие вещи в этой жизни влиять. И когда он так думает, то душевный мир теряет. Когда приходит что-то неприятное для нас, здесь важно остановить свои эмоции и поймать себя на мысли о том, что Бог видит нас в каждый момент времени. Он знает, что с нами было и точно знает, что с нами будет. Он видит наше настоящее состояние. Надо помнить, что Бог любит нас. И все, что происходит, – не для того, чтобы поставить нас на колени, не для того, чтобы оскорбить или унизить нас. Это тот же самый элемент солнечного зайчика, чтобы сподвигнуть нас задуматься. Если Господь что-то попускает, это нужно, в том числе, чтобы ты мог попрактиковаться в сохранении этого мира. А вспомнишь ли ты о Нем в тот момент? Господи, где Ты есть?..
Вспомним бурю на Тивериадском озере. Христос спит, апостолы говорят Ему: «Господи, спаси! Погибаем!» Что Он им ответил? «Что вы так боязливы? как у вас нет веры?» (Мк. 4: 40). Он был с ними в тот момент. Это для нас самих некоторый ориентир. О чем мы подумаем? Куда мы в первую очередь кинемся, как мы себя поведем? Мы начнем суетиться или вспомним, кто мы и Кто́ стоит над всеми? Мы зачастую пытаемся мыслить себя автономным образом, и нам Господь рядом не всегда даже приятен. Душевный мир христианина – это показатель переживания близости Христа рядом. Это тоже дар Святого Духа. Это то, к чему нужно стремиться. Но поистине это то, что дается. А вот как это сохранить? Каждый человек этот опыт проходит сам. Но если этот мир тебя настигает, нужно замереть в этом состоянии как можно дольше. Это «consensus patrum» (переводится с латыни как «согласие отцов» – прим. А. К.). Надо остановиться в этот момент теофании: к тебе пришел Дорогой Гость, не спугни Его. Иногда к этому состоянию нас сподвигает чтение святоотеческой литературы. Дух дышет, где хочет. Это явление, которое наступает по не зависящим от нас причинам, которым нужно дорожить. Надо сфокусироваться на Том, Кто к тебе пришел. Помимо этого, у нас всегда будут какие-то раздражители. Вопрос: как на них реагировать? Надо учиться не обращать внимания на какие-то вещи. В каждой ситуации нужно анализировать: как я потерял это состояние? Когда Господь в следующий раз прикоснется к сердцу, нужно попытаться подольше в этом состоянии остаться.
– Душевный мир и смирение тождественны друг с другом?
– Святые отцы говорят, что смирение – это то состояние человека, которое очень сильно способствует стяжанию Святого Духа. А душевный мир – это дар Святого Духа: «Плод же духа: любовь, радость, мир» (Гал. 5: 22). Мне кажется, что смирение вообще очень близко к самопознанию. Человек, который познал себя, смирен. Смирение – это не самоуничижение, это познание себя. Наша природа повреждена. И когда ты отправляешься вглубь себя и рассуждаешь над тем, кто ты есть, ты волей-неволей обретаешь смирение. Ты перестаешь о себе что-то мнить.
Смирение – это то состояние человека, которое очень сильно способствует стяжанию Святого Духа
Когда ты знаешь себя, тебя мало что внешне может оскорбить. Часто мы теряем душевный мир из-за того, что кто-то обидел нас или оскорбил незаслуженно. А когда ты занимаешься своим внутренним состоянием, это внешнее перестает играть определяющую роль в твоей жизни. Почему у нас в Православной Церкви на высоком месте стоит покаяние? Если ты видишь себя, какой ты есть, тебе ничего не остается, как каяться, пытаться себя изменить, и внешнее перестает быть смыслообразующим. Ты понимаешь, что все происходящее внутри – первостепенно. Неважно, является ли человек монахом или нет. Это то, к чему христианин должен стремиться.
Когда мы начинаем думать, что мы какие-то особенные, автоматически это смирение теряем. Наша земная жизнь – это такой красивый, постоянно меняющийся процесс познания себя и Бога. Познавая себя, мы сталкиваемся с тем, что в одиночку можем мало сделать, у нас возникает потребность в синергии. Нам нужна помощь от Бога, нам нужна любовь Божественная. Господь так устраивает жизнь человека, чтобы, в конце концов, тот понял, что без Бога он ничего не может…
– Благодарю Вас, отец Хризостом!
Беседовала Александра Калиновская
14 октября 2025
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.