«Литургию Сретенского монастыря брал в космос»

Сергей Николаевич Рыжиков – 121-й космонавт России. Он уже дважды побывал в космических командировках: в октябре 2016 – апреле 2017 года и октябре 2020 – апреле 2021. На 2024 год назначен его третий старт. 
Как и многие мальчишки, рожденные в 70-х, он ни о чем другом, кроме неба и полетов, думать не мог. Выбор профессии был предопределен. Был и второй интерес в жизни Сережи Рыжикова, возникший значительно позже, чем увлечение авиацией. Вера, религия, отношения с Богом – все это космонавт называет неземным, непознанным и непостижимым, даже с высоты полетов.

1 (32).jpg

– Как и когда возник интерес к небу – с точки зрения полетов и с точки зрения постижения мироустройства?

– Детство у меня было, как у всех, счастливое, но советское, поэтому о религии мы не задумывались, а о полетах мечтали. По мере взросления стал все больше интересоваться вопросами окружающего мира, в том числе духовными. Часть тем была под запретом, и это как раз манило.

– А про полеты было можно говорить, и, конечно, было всеобщее увлечение космосом, на чем Вы росли, с чего началась любовь к небу?

– Книги, фильмы. Дед у меня служил в авиации, воевал в Великую Отечественную. Я родом из Бугульмы, это небольшой городок на юго-востоке Татарстана, и каждое лето мы летали на самолете в Тюменскую область, там родители учились и работали.
В 9 лет впервые я попал в кабину пилота. Он увидел мое любопытство, позвал к себе, посадил на колени. Мы летели из города Ейск в Ростов на самолете Ил-410, а у него нет глухой перегородки между салоном и кабиной. Мы сидели на первом ряду, и я подсматривал, наконец пилот меня заметил и подозвал в кабину.

– А когда Вы впервые и осознанно пришли в храм?

– Я четко помню этот момент: учился на первом курсе в Оренбургском авиационном училище. Наступал момент первой экзаменационной сессии, было страшно не сдать. Это первый повод был зайти в храм – попросить помощи. А второй – наше человеческое любопытство к неопознанному, непостижимому, загадочному. Маршрут увольнения мальчишек-курсантов всегда проходил недалеко от храма, и в воскресенье, возвращаясь с переговорного пункта, я слышал, как звонили колокола. Вот так я ходил каждое воскресенье на протяжении полугода, а они звонили и звонили. И наконец решил зайти. Это был мой первый самостоятельный поход в храм.

Первая экзаменационная сессия была первым поводом зайти в храм, а второй – наше человеческое любопытство
– Что стало самым важным, определяющим, что позволило Вам там остаться на всю жизнь?

– Я запомнил атмосферу, не просто пение, запах ладана, а ту загадочность, необъяснимое и непонятное чувство соприсутствия в чем-то неземном, нереальном. Это на всю жизнь оставило свой след, но сказать, что тогда я на всю жизнь остался в храме, я не могу. Я просто понял, что это работает. Я попросил – сессию сдал.

2 (28).jpg

– Вам предстояла еще одна важная встреча с непознанным и неземным – Ваш полет в космос. Чувствовали ли Вы связь между этими событиями? Думали ли Вы о Боге в полете, и что это были за мысли?

– На подготовку к полету у меня ушло почти 10 лет. И за это время, естественно, отношение к миру претерпевает какие-то изменения. Сказать, что, находясь на МКС, на орбите, мы становимся ближе к познанию мира, я не могу. Да, мы находимся на острие науки, развития человечества, выполняем ответственные, серьезные задачи, но от этого мы не становимся больше той песчинки в окружающей Вселенной, и не надо о себе сильно высоко думать.
А по поводу мыслей о соприсутствии… Юрий Алексеевич Гагарин правильно сказал: «Кто Бога не встретил на Земле, тот его и в космосе не встретит». Поэтому, если эта встреча произошла на Земле, если есть вера и понимание, насколько это важно, это останется и там…

– В период подготовки к первому полету Вы совершили паломническую поездку на Афон. Вы специально так планировали или совпало?

– Это просто была давняя мечта. После напряженного периода первого дублирования в жизни мне дали 10 дней отпуска, это была единственная возможность переключиться от подготовки.
Во время предстартовой подготовки экипажа, когда я был дублирующим, а потом должен был перейти уже в основной состав, я узнал, что есть высокая вероятность того, что меня исключат по причине сокращения численности экипажа. Афон помог и с этой проблемой справиться в том числе – и психологически, и, как выяснилось, по факту. Мы были крайние, кто полетел втроем, никого не сократили в тот раз.

– Что было самым ярким впечатлением на Афоне? Чем стало для Вас это место?

– Это такой оплот православия, место на нашей планете, где непрестанно возносятся молитвы о всех нас. Когда с орбиты с МКС понимаешь, в каком месте Афон, стараешься на пару секунд в ту сторону посмотреть, понимаешь, что там сейчас люди молятся…

Когда с МКС понимаешь, в каком месте Афон, стараешься на пару секунд в ту сторону посмотреть, понимаешь, что там сейчас молятся…
– Известно, что Вы брали с собой в космос аудиозапись Литургии, чтобы по воскресеньям синхронизироваться со службами в храмах на Земле.

– Да, я взял с собой записи богослужений Троице-Сергиевой лавры и Сретенского монастыря. Так получилось, что по техническим причинам первый старт отложили, нам пришлось вернуться в Звездный городок. И я уже там в нашем храме Преображения Господня записал на диктофон всю службу и именно эту запись увез с собой на МКС. А в космосе по воскресеньям старался просыпаться чуть пораньше (у нас там разница во времени), чтобы действительно синхронизироваться с тем, что происходит в нашем храме. А потом было приятно позвонить после службы пообщаться с батюшкой и прихожанами.
Настоятелем тогда был игумен Иов (Талац), он был официально назначен 28 ноября 2010 года и вплоть до 2020 года был настоятелем, а потом принял великую схиму и сейчас находится в Троице-Сергиевой лавре. Он мой духовник, но сейчас мы уже меньше общаемся в связи с его монашеством.


3 (25).jpg
Игумен Иов (Талац) в невесомости
– Вы планировали взять с собой на МКС запись Литургии Сретенского монастыря, нам очень приятно слышать и знать это. Вы часто бываете в монастыре?

– Сейчас пореже, подготовка и масса других дел не оставляют времени, но когда бываю в Москве, в Сретенский захожу. Меня привлекает история и особая атмосфера этого места, а еще люди, есть много знакомых, в том числе несколько лет назад это были семинаристы – бывшие одноклассниками моего сына из Свято-Алексиевской пустыни. Например, диакон Владимир Принев сейчас служит в Переславле-Залесском.

– Вы и сами помогали в храме?

– Да, у меня было такое благословение. В частности, впервые это произошло в Хьюстоне, в храме Святого Великого Равноапостольного Князя Владимира. Находясь в командировке в США, в Центре Джонсона, искал, куда можно будет в выходные и праздники приезжать. Там есть русский приход, и батюшка регулярного кого-то просит помогать, вот и меня попросил.

– Какие были ощущения, когда Вы оказались с теми, кто находится в этот момент в алтаре?

– Был страх ошибиться, что-то не так сделать. Сейчас я с ностальгией вспоминаю те переживания, потому что со временем страх уходит и такого трепета уже нет.

– На МКС Вы брали частицу мощей преподобного Серафима Саровского, что это была за миссия?

– Я бы сказал, что это не мы брали, а он нас брал. Случилось это по инициативе нашего настоятеля, отца Иова. Храм в Звездном городке уникален, пожалуй, на планете больше нет нигде такого храма, где столько святынь, столько частиц мощей святых угодников собрано.
Батюшка предложил мне взять с собой частицу мощей, но это было дней за 10 до отъезда (на старт), а такие вещи долго согласовываются через Патриархию, так что было маловероятно. Мы пожали плечами – на все воля Божья, но уже через неделю Патриарх все подписал, и частица мощей преподобного Серафима побывала со мной в первом полете, а во втором – частица мощей преподобного Сергия Радонежского. Она теперь хранится в храме на моей родине, в Бугульме. У нас на МКС уже накопилось много икон, есть место, где они размещены вместе с крестом. Объем модуля очень небольшой, все рядышком. А частицу мощей я брал в каюту, чтобы она в более укромном и надежном месте находилась.

Частица мощей преподобного Серафима побывала со мной в первом полете, а во втором – частица мощей преподобного Сергия Радонежского
– Сейчас Вы находитесь снова в процессе подготовки к полету?

– Да, старт назначен на 2024 год. Сейчас я в дублирующем экипаже, а когда переходим в основной состав, после их старта, начинаем задумываться о каких-то символических и личных вещах, которые возьмем с собой. Например, во второй полет (который завершился в апреле 2021 года) было 800-летие Александра Невского, по благословению епископа Альметьевского и Бугульминского Мефодия, взял с собой иконочку с его ликом, распечатывал флаги с изображением князя. Приятно было дарить флаги, побывавшие на орбите.

4 (19).jpg

– А какую профессию выбрал Ваш сын?

– Он меня немного огорчил еще в детстве, когда заявил, что летчиком никогда не станет, в авиации служить не будет. Я сказал: «Это твой выбор». Хотя, конечно, понимал, почему такая фраза прозвучала: он видел и условия, и нагрузки все наши. Но он все равно попал в авиацию – на срочной службе. Я очень смеялся… А еще он мне заявил, что будет жить на земле, хочет большой дом, большую семью и изучать все, что связано с землей – буквально – почву. Я спросил почему. Он ответил, что все мы из земли созданы, все в землю пойдем. Земля еси, и в землю отъидеши (Быт. 3: 19). В 14-летнем возрасте такие вещи заявлять… А потом я стал интересоваться, вникать в эту сферу деятельности. Поддерживаю сына по мере сил, пытаемся через создание экосела на малой родине, сельского хозяйства приобщиться к истокам. Он учится на факультете почвоведения в МГУ им. Ломоносова. Окончил бакалавриат, сейчас там же в магистратуре, собирается писать научную работу.

Беседовала Алина Темнова

Сергей Рыжиков 17 октября 2022
Размер пожертвования: рублей Пожертвовать
Комментарии
Написать комментарий

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.

Введите текст с картинки:

CAPTCHA
Отправить