«Прощай, грусть!» и другие рассказы
Книга священника Игоря Сильченкова «"Прощай, грусть!" и другие рассказы» будет интересна всем, кто любит непридуманные рассказы, истории из жизни священников и книги «Зеленой серии надежды».
Однажды на святках
– Посмотри, какие звезды!
Лена, выйдя на паперть, запрокинула голову. Бездонное небо смотрело на нее прозрачно-синими глазами звезд. В мире царили покой и святое безмолвие рождественской ночи. Праздник в храме окончился колядками, радостные слова и мелодии все еще звучали в душе.
|
Лена с мамой, Ниной Сергеевной, немного постояли, полюбовались красотой Божьего мира, славящего Младенца Христа, и, вернувшись в земную реальность, неспешно отправились на остановку ловить такси. А торжество продолжалось: природа ликовала. На белом покрове, лежащем на притихшей земле, то и дело вспыхивали серебристые искры. Морозец поскрипывал под каблуком Лениных сапог, и был он не колючий, а бодрящий. В довершение ночной сказки в черном куполе неба закружились светлые пушинки.
– Лена, снег пошел. Чудеса… Настоящая ночь Рождества, – как ребенок восхищалась Нина Сергеевна.
Но Лена, строгая и внимательная, несколько напряженно следила за пробегающими мимо такси, заполненными прихожанами. «Надо было машину у храма ловить, – размышляла она, – а то придется полтора километра топать». Огромные пушистые снежинки садились на ее шубу, и девушка невольно залюбовалась: «Действительно красиво. Славят Бога небеса».
Мимо них прокатил огромный блестящий черный автомобиль. Нина Сергеевна по инерции махнула рукой.
– Мама, нашла кому дирижировать. Сейчас он возьмет и увезет тебя с собой...
Тут она в изумлении замолчала, потому что огромная машина вдруг резко затормозила и дала задний ход. Дверца распахнулась:
– Вы меня останавливали? – спросил водитель. – Мне так показалось.
– Да, – ответила обрадованная Нина Сергеевна. – Мы домой возвращаемся на Лесную улицу.
– Хорошо. Я вас довезу, нам по пути.
Мама села впереди. Лена дернула заднюю дверцу автомобиля и молча погрузилась в его лоно.
– Вы из храма? – опять поинтересовался водитель.
– Да. Посмотрите, как великолепна рождественская ночь! – радостно ответила Нина Сергеевна.
– А служба как хорошо прошла, – подхватил незнакомец. – Я тоже там был.
Пустынная ночная дорога показалась намного короче, чем дневная, забитая машинами. Мама с незнакомцем с интересом разговаривали о жизни в их приходе. А Лена удивлялась, глядя ему в спину, что еще бывают на свете простые люди. На перекрестке водитель вдруг спросил:
|
– Как лучше к вам проехать?
– Направо повернуть, потом обогнуть сквер, – объясняла Нина Сергеевна, – наш дом крайний с того конца.
– Надо же, мы, оказывается, соседи. Я с этой стороны, в начале сквера квартиру снимаю. Сам живу в Подмосковье, а здесь работаю, вот и поселился рядом.
Прощаясь, они пожелали друг другу радостных святок. От денег незнакомец, конечно же, отказался.
Какой славный человек встретился, даже расставаться с ним было жаль.
Машина тихо отъехала. Вдруг вспомнилось: когда настоятель храма попросил всех пожертвовать на лечение больной девочки, Лена поспешно считала, сколько надо оставить на такси, чтобы домой добраться. А Господь за малую лепту для несчастного человечка позаботился о них самих.
Господь за малую лепту для несчастного человечка позаботился о них самих
– Знаешь, – с сожалением сказала Нина Сергеевна, – мелькнула мысль, что надо его пригласить к нам, разговеться, да я так и не решилась.
– Что ты. Неудобно. Вдруг его ждут?
– Тогда он бы отказался, а я со спокойной душой домой пошла. А вдруг он один? Может, это жених тебе встретился?
– Опять?! – огорченно воскликнула Лена. – Что я вам плохого сделала, все время избавиться от меня хотите! – Слушая жалобы подруг на семейные невзгоды (радостью мало кто делится), девушка решила, что у нее жизнь гораздо спокойнее. Да и работа в театральном колледже (она преподавала зарубежную литературу) забирала много сил. Поэтому с замужеством не спешила.
– Боже сохрани, доченька. Просто уже твой возраст пришел, – оправдывалась Нина Сергеевна. Ей так хотелось внучка понянчить, и она подумала с облегчением: «Мы его в храме встретим».
|
– У меня замечательный возраст. И что бы сказал отец, если бы незнакомого гостя увидел?
– Ой, перестань, я тебя умоляю… Твой папа Петя такую невиданную красоту просопел в подушку.
Утром Лена проснулась в чудном настроении. Закончился пост, а с ним духовное напряжение, и наступил по-настоящему радостный праздник. У мирских такого не бывает, это Лена знала из собственного опыта жизни без Бога. Она лежала и планировала первый святочный день. Надо поздравить любимых друзей. Вероятно, все уже проснулись после ночной службы. А потом съездить к бабушке с дедушкой. Они сказали, что, как всегда, назло санкциям, приготовили рождественского гуся и ждут в гости.
По традиции днем на их кухне появилась соседка Катя со своими угощениями: холодцом, помидорчиками в сладком соку, солеными рыжиками собственного приготовления. Ее домочадцы к Рождеству относились теплохладно, и Катюша приходила праздновать с соседями. На столе красовалась прабабушкина скатерка с розанами – ее стелили в особых случаях. На ней уже стояли тарелки, розеточки, букетик зимних хризантем и лежали салфетки. В центр внимания попал Леночкин новый кулинарный изыск: творожный пирог с персиками и шоколадно-глазурными завитушками сверху. Глава семейства, Петр Олегович, разлил дамам по бокалам шампанского.
– Мира и любви вашему теплому дому, – произнесла Катюша.
Бокалы шампанского ответили ей тихим эхом.
Женщины спели «Рождество Христово, Ангел прилетел…». Для праздника выучили: «Он летел по небу, людям песню пел: вы, люди, ликуйте, все днесь торжествуйте, днесь Христово Рождество!»
Славно сидели, радовали друг друга. Затем дружные соседки увлеклись разговором о засолке помидор, и Лена ушла в свою комнату поздравлять друзей. Телефон у нее не замолкал целый день. Приятно было услышать дорогие сердцу голоса: Екатеринбург, Петербург, Воронеж и далекие Салоники, Дюссельдорф, Гаага…
|
Однако Голландия, вопреки святочным радостям, потрясла Лену дикой историей из жизни цивилизованного Запада. Ее знакомая филолог, обычно посвящающая Лену в тонкости европейской литературы, добрый отзывчивый человек, Любовь Васильевна рассказала о только что скончавшейся от пневмонии свекрови, матери покойного мужа.
– Она пролежала неделю в реанимации, и ей становилось то хуже, то лучше. И вдруг ее сыну Винсену предложили выбирать: либо мать переведут в обычную палату с минимальными услугами… Как сказали врачи, это предполагает долгую, мучительную смерть.
На что Лена заметила:
– Это не факт, все в руках Божиих.
– Либо, – продолжила Любовь Васильевна, – додержат в реанимации, но «облегчат страдания», как это у нас теперь называется. В общем, ускорят смерть. Винсен выбрал последнее. Всех родных пригласили к свекрови…
– Боже, вы присутствовали при этом?! – воскликнула Лена.
– Нас ни о чем не предупредили, – ответила Любовь Васильевна. – Позвонил Винсен и сказал: если хотите проститься с мамой, то приезжайте, она через два часа умрет. Мы с дочерью дорогой рассуждали, откуда он знает время смерти. Решили, что Винсен так сказал, чтобы мы поторопились…
Лена увидела в окне на пушистой от инея ветке снегиря. Его яркая багряная грудка светилась в лучах уходящего заката, а головка с черными глазами-бусинами вертелась в разные стороны. Живая елочная игрушка на бело-синей заснеженной березке. Девушка обрадовалась птице, на секунду вернувшей ее из кошмара человеческого бытия в естественную реальность. Откуда-то издали донесся голос Любови Васильевны:
– Уже при собравшихся врачи сократили количество кислорода, увеличили дозу морфия, снотворного и еще чего-то, и вскоре она скончалась у нас на глазах. Не скажу «на руках»: она лежала в проводах и проводках, и присутствующие все это время не сводили глаз с монитора. Если говорили, то обсуждали изменение его показателей...
Моя дочь рыдала, Винсен тоже не мог сдержать слез. Но те внук и внучка, студенты-медики, отнеслись к такому «решению» как к данности. Внучка словно в оправдание сказала о Винсене: «Папу можно понять, он с воскресенья здесь, у него сил нет».
|
– Господи, помилуй… – прошептала Лена.
Снегирь улетел. Она посмотрела на небо и вспомнила, что в эту ночь Бог за мизерную помощь чужому ребенку послал им «лимузин». Если бы этот Винсен решил ухаживать за своей матерью, неужто Бог его бы оставил? И не боится ли этот Винсен, что дети поступят с ним так, как он их научил?
– Вечером, – продолжила свой рассказ голландская знакомая, – мы говорили с моей подругой по храму, Ольгой, о том, что в наше время умереть своей смертью в больнице не дадут. Ольга там помогает, участвует в добровольных дежурствах…
– Это как? – поинтересовалась Лена.
– У нас есть такое народное служение – «фряйвиллихэрс». Вот тогда она все это наблюдает собственными глазами. Ольга вспомнила о приятельнице-гречанке: та молилась, чтобы умереть своей смертью. Бог взял ее из дома: вечером легла, а утром не проснулась. Все посчитали, что это великая милость.
Лена слушала, понимая, что человеку нужно выговориться, станет легче, и надо потерпеть. К тому же для нее эти безумные новости стали неприятным открытием.
– Болезнь нам нужна, чтобы мы остановились и подумали о жизни. А болезнь перед смертью – для примирения с Богом и ближними. Если перед уходом человеку даются страдания, значит так он отдает свои долги и так спасается. Никто не имеет права перекраивать Божьи сроки и лишать нас возможности с легкой душой перейти в небесную жизнь!
Болезнь нам нужна, чтобы мы остановились и подумали о жизни
– Что ты, Леночка. У нас в Бога уже давно не верят. Если только пожилые. Я показывала своей старой соседке-протестантке крестный ход в России, и она плакала о том, что еще есть на свете люди, которые любят Христа.
– Без Него человек звереет.
Лена посмотрела на часы – пора было собираться к бабушке с дедушкой. И заговорила речитативом.
– Верующий никогда не закажет себе эвтаназию, так как знает: его жизнью командует Бог. Сколько раз случалось, что приговоренный к эвтаназии приходил в себя и выздоравливал. Видела по ТВ европейскую историю, как врачи отключили от аппарата девушку, покалеченную в аварии, сказали, что она умерла. Уговорили мать на трансплантацию. А девушка вдруг пришла в себя, а потом у нее все восстановилось, кроме обоняния. Они в суд на врачей подали.
|
Лена на секунду перевела дух и продолжила с новой силой.
– Люди сопротивляются этому беспределу. В Америке один человек не поверил в смерть сына и с оружием в руках защищал его от врачей, решивших, что тот уже ушел. Три часа отец, направив на врачей пистолет, умолял сына проснуться – доказать всем, что он еще жив. И... чудо случилось. Молодой человек, официально признанный мертвым, на глазах у всех трижды сжал руку отца. Видя это, врачи признали, что были не правы, отказавшись его спасать. Тогда отец сдался полиции. Его приговорили к одиннадцати месяцам тюрьмы, но зато сын пришел в себя и вскоре выздоровел.
– Все это очень волнительно, но только стариков, к сожалению, никто спасать не будет, – вздохнула голландка.
– Вы в отчаянии, дорогая Любовь Васильевна… – волновалась Лена.
– Да, наверное. Но говорить нашим людям о Боге, кажется, уже бесполезно. Они найдут, что ответить, – печально сказала она.
– Уверена, что добрые люди есть везде, – возразила девушка.
– Кто же спорит, – согласилась ее собеседница.
Лена одевалась в ускоренном темпе и думала: «Вот, пожалуйста… – Новый костюм сидел превосходно, но она этого не замечала, взволнованно размышляя. – Голландия, зачинщица Реформации, – сейчас одна из самых атеистических стран Европы. Дореформировались! – Она машинально застегнула красивые бусы – мамин подарок. – Теперь воочию видно, к чему ведет атеизм. Блез Паскаль выиграл пари: лучше в Бога верить, если не хочешь осатанеть!»
Пока Петр Олегович прогревал их машину, Лена с мамой решили пройтись по дорожкам сквера.
– Это он! – всплеснула руками Нина Сергеевна.
За деревьями, у подъезда пятиэтажного дома стояла большая черная машина, к ней подошел высокий человек. Нина Сергеевна быстро направилась в ту сторону и громко обратилась в его спину.
– Здравствуйте, дорогой наш ночной незнакомец! Мы не знаем, как вас зовут.
Человек удивленно обернулся на ее приветливый голос.
– Добрый вечер… Александр. А! Это вы! – обрадовался он, узнав ночных пассажирок. – Со святыми днями! Вот в храм собрался на вечерню.
Лена медленно и нерешительно стала приближаться к маме.
– А мы едем родителей поздравлять. Это моя дочь, – Нина Сергеевна стала действовать решительно. – Подойди сюда, дорогая, что ты там встала?
– Это Александр, – мама вдохновенно руководила историей их жизни. – Это Елена. – Молодой человек помахал ей рукой.
– А меня зовут Нина Сергеевна. Будем знакомы.
Она еще хотела что-то сказать, но тут Петр Олегович начал подавать нетерпеливые сигналы.
– Это наш папа, – огорчено вздохнула Нина Сергеевна. – Всегда он такой. – Однако вновь заулыбалась. – Мы не прощаемся, Александр. Говорим: до свидания… Если вам станет скучно – милости просим в гости. Телефон… – Она быстро черкнула цифры на магазинном чеке, стремительно подошла к предмету своего внимания и, широко улыбаясь, вручила бумажку.
– Благодарю. С удовольствием, – ответил молодой человек. Вдруг он как-то особенно приветливо взглянул на Лену, поклонился и сел за руль.
Вечером в гостях у дедули с бабулей девушка смотрела на них с грустью. Хотя, слава Богу, они были в добром здравии и бодром духе.
Дедушка, Олег Викторович, седой, с удивительно прямой осанкой, чем-то похожий на старого волка, шутил, и все смеялись.
А своей бабушкой Надеждой Петровной Лена всегда любовалась, слушая ее правильную размеренную речь. Всю жизнь бабушка преподавала в институте и сейчас по привычке говорила, словно читала лекцию. Лена по ее стопам пошла в педагоги.
Надежда Петровна собралась подать к столу рождественского гуся, при этом вздохнула, что не всякий пенсионер может себе такое позволить.
– А между тем, – сказала она, – есть пятая заповедь «Почитай отца твоего и мать твою». Дорогие мои, это касается не только семьи, но и государства, обязанного заботиться о своих незащищенных гражданах. Забыли: почитай старших, чтобы тебе было хорошо на земле и продлились дни твоей жизни…
– Да, – подхватил дедушка, – продлись, продлись очарованье. Молодежь сейчас заявляет: «Мы не будем жить хорошо, пока эти совки не вымрут». Хотя именно «совки» все, что вокруг, построили, за счет этого и сейчас живем.
|
– Ты, отец, хватил про «совков»-то. Я такого не слыхал, – добродушно возразил Петр Олегович.
– Что вы, дорогие мои, хотите от молодежи, если государство, – продолжила свою мысль Надежда Петровна, – эту заповедь упорно нарушает. Такие пенсии, как у нас, – это немилосердно. – Лена растерянно посмотрела на бабушку: она ведь не слышала разговора с Голландией... – В Москве, конечно, старики нормально живут, но по рассказам подруг я знаю, что в глубинке, особенно одинокие, просто выживают. – Она от волнения провела рукой по волосам, поправляя прическу. – С одной стороны, у Бога всего через край, Он всех озолотить может, но нам это неполезно: испортимся, судя по олигархам.
– Вот-вот... – взволнованно прервала ее Лена, затараторив. – Сытость рождает бездуховность. На Западе живут хорошо, а все равно к психологам бегают успокаиваться. И самоубийц хватает, и дурки у них заполнены. – Про эвтаназию она умолчала, чтобы в радостный день не пугать родных.
– Деточка, на Западе без Христа с ума сошли, – жестко перебила Надежда Петровна, удивлено глядя на внучку. – А нашему народу жить хорошо никто свыше не запрещал. Но мы ведь, дорогие мои, грешим… И это не только оставленные старики, тут и «не убий» – аборты, «не прелюбодействуй», «не воруй»… Именно поэтому живем скудно и невесело.
Надежда Петровна взмахнула рукой, словно хормейстер, но заговорила более спокойно.
– Однако мне сердце подсказывает, что слезы обездоленных стариков взывают к Небу. – Она тяжело вздохнула, стало понятно, что бабушка много об этом думала и теперь решила поделиться своим невеселыми мыслями. – Люди всю жизнь работали на благо государства, а оно оставило их в бедности. Но я думаю, что если государство позаботится о стариках, то Бог позаботится о государстве. Надо, дорогие мои, с Ним, – она подняла указательный палец вверх, – отношения наладить, тогда и остальное устроится. Почему у нас одни монастыри процветают? Да там люди под Богом ходят и не вкалывают без смысла, а любовью служат ближним. Поэтому всем у монахов хорошо, дорогие мои. И у нас в стране жизнь при таком повороте наверняка улучшится, молодежь перестанет на Запад бежать, и за хорошими пенсиями тоже: кому хочется бедствовать в старости?
Надо, дорогие мои, с Ним отношения наладить, тогда и остальное устроится
«Кто до нее дотянет. Тамошним старикам тоже долго жить не дают», – подумала Лена.
– Мама мия, началось, – крякнул с досады Петр Олегович, – зачем нам в такой день политика?!
– Петя, деточка, это не политика и даже не экономика, – разволновалась Надежда Петровна. – Слово «кризис» в переводе с греческого означает «суд», а Николай Сербский пишет – «Суд Божий»…
– Ну, до этого еще далеко, успокойся, мамусик. Сегодня у нас праздник! Где же наш рождественский гусик? – Папа Петя решил перевести тему разговора в другое русло.
Дедушка, когда начался серьезный разговор, замолчал, строго глядя на собеседников, но в прения не вступал.
|
– Это ты, дорогой, потому такой равнодушный к судьбе человека, что о Боге знать не хочешь, – вставила свое слово Нина Сергеевна.
– Я тебе про что говорю, умница? Про гуся рож-дес-твен-ско-го. А ты вдруг заявляешь: не помнишь, знать не хочешь. А я желаю настоящего Рождества, как обещали. Все с чего-то начинают: я вот – с гуся!
– Да, дорогие мои, мы позабыли о празднике, Петя прав. Несу обещанное угощение, – вздохнув, согласилась Надежда Петровна.
В возникшую паузу Нина Сергеевна вдруг торжественно заявила:
– Сегодня ночью мы познакомились с женихом Лены.
Папа Петя посмотрел на нее вопросительно, а дедушка громко закричал:
– Ура-а!.. Шампа-а-анского-о-о!
– Только затылок, да шапку до бровей и видела. – Лена коротко хохотнула.
– Не переживай, я все разглядела. Говорю тебе: хороший.
За рождественским ужином дедушка, лакомясь гусем, нахваливал супругу:
– Какая ты у меня мастерица вкусно готовить. Хозяйка – золото!
Тут он поднял бокал вина:
– Петя, приедешь домой, мы с тобой по телефону выпьем… Всем нам желаю побольше радости в нагрянувшем году, а Елене быстрее выйти замуж! Даешь правнука! Однако нас с бабулей смотри не забывай!
За столом еще больше оживились.
– Мать, ты не слышала? – обратился он к супруге. – У Еленки Прекрасной жених – загляденье: и брови, и шапка что надо.
– Ой! – обмерла Надежда Петровна. – А я ничего не знала. Леночка, поздравляю, моя хорошая. Что же ты его не пригласила?!
– Вопросы к маме, – фыркнула внучка.
– Сейчас я все объясню... – засмеялась Нина Сергеевна.
К концу вечера повеселевшие родные Ленину свадьбу обсуждали как дело уже давно решенное.
У самой же девушки от встреч и разговоров первого святочного дня голова пошла кругом: «Жених вдруг объявился?..» Однако, поддавшись общему воодушевлению, она уже не раздражалась заботам ближних о ее личной жизни. Но Лену сильно огорчил рассказ голландской знакомой, и мысли о бедных стариках не давали покоя.
Она вдруг для себя открыла, что пожилые люди везде, и у нас, и «там», живут трудно, и стало жалко их до слез. «Забыли, что не за горами время, когда сами станем такими же?» – думала она.
Перед сном Лена молилась: «Господи, спаси и сохрани стариков и детей их... Прости нас, полоумных. Если бы они только о Тебе знали, то не делали бы этого зла и не страдали. Если бы они опомнились…. – Лена заплакала от жалости к несчастным людям. И чем больше она плакала, тем легче становилось на душе, даже показалось, что радость будет. – Помоги нам прийти в себя. Светом Твоего познания просвети и к тихой, безмятежной жизни приведи. Пожалуйста, Господи, ну сделай нам эти святые дни мирными и радостными... Мы хотим быть с Тобой».
В окно в проем между незадернутыми шторами лился тихий свет звезды, так напоминавшей Вифлеемскую.
15 января 2023
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.