Главная > Журнал > Семья > «Нравственные нормы нужно прививать через сказки, книжки и Евангелие»

«Нравственные нормы нужно прививать через сказки, книжки и Евангелие»

Михаил Хасьминский

Распечатать

Начался учебный год, дети вернулись из деревень, побывали в оздоровительных лагерях, походах, на море, а теперь больше времени будут проводить в компании сверстников, за компьютером… И не всегда это время посвящено обучению, развитию. К сожалению, родителям даже самого послушного и прилежного ребенка нужно быть начеку, чтобы не проглядеть тот момент, когда чадо подвергнется негативному влиянию из Сети. Оградить от этого практически невозможно, но можно подготовить ребенка к возможным кризисам. И основой в этой работе станет вера, считает Михаил Хасьминский – кризисный психолог, руководитель Центра кризисной психологии, созданного по благословению Патриарха Алексия II при Патриаршем подворье.

– Михаил Игоревич, все эти «группы смерти», «синие киты», всплывают периодически. Происходит трагедия, гибнет ребенок, общественность в шоке, много обсуждений, начинаются какие-то профилактические беседы с родителями и учениками в школах, а потом все затихает, да и эти негодяи из сети будто бы уходят в подполье… Их деятельность действительно построена так: заявили о себе, всех напугали, потом опять тишина, усыпили бдительность?

– Да, уже давно на самом деле эта тема с «синими китами» отошла, появилось много других деструктивных групп и форумов, в которых лишь отголоски «синих китов». Мы знаем и ранее знали, что это тестирование информационного оружия, что это интерес непосредственно к суициду у подростков не такой и выраженный. А всем этим деструктивным объединениям в Сети важно было выяснить, как влиять на интернет-аудиторию по целевым группам. Например, если у ребенка аутоагрессия (на себя самого), то его затянут в суицидальную или депрессивную группу; у кого агрессия на других, будет футбольным фанатом; у кого-то с самоидентификацией не все в порядке – для них другой метод… Это технология управления людьми, она уже не тестируется, а действует. Вообще, людьми достаточно легко управлять, если знать как.

– Какие типы управления людьми сейчас есть в интернете? Похоже, подростков захватил TikTok?

– TikTok приспособлен, чтобы размывать нормы этим деструктивным контентом, и человек, который это все просматривает постоянно, конечно, попадает под влияние всех этих технологий, это сказывается потом. Тут не важно, ТikTok или «ВКонтакте», а раньше были просто сайты, они и сейчас есть, где популяризируются совсем непотребные вещи… Зайдя на эти сайты, можно получить настолько глубокое моральное повреждение, что потом восстановиться человеку морально и нравственно практически невозможно.

– Нужно ли полностью ограждать детей от соцсетей, интернета, насколько это все регулировать?

– Дело не в том, чтоб ограничивать интернет, от интернета сейчас невозможно оградить, всегда найдется тот, кто тебя туда проведет. Тут главное – правильно воспитывать в ребенке понятия нормы, нравственности, эстетического вкуса, четкого позиционирования добра и зла. Если это в ребенке есть, а это, конечно, целиком и полностью упирается в религиозные нормы, то, естественно, нравственного человека невозможно легко соблазнить на какие-то безнравственные поступки. У таких людей есть внутренний нравственный предохранитель. Если для человека дико само понятие «самоубийство», он понимает, что жизнь ему дана как дар, ему ее дал Бог, и Ему надо будет дать ответ, то для него совершить суицид невозможно.

Главное – правильно воспитывать в ребенке понятия нормы, нравственности, эстетического вкуса, четкого позиционирования добра и зла

– А как в ребенке поставить этот «предохранитель»?

– Предварительным воспитанием. Он же не начинает лазить по этим сайтам в 5 лет, а начнет в 10– 12. Конечно, горько, когда у детей абсолютно нет никаких нравственных категорий, норм добра и зла. Понятно тогда, что все, что мне интересно, будет добром, я буду потреблять все, что дают. Если ребенку не объяснить, что не надо есть «каку», он будет питаться фекалиями, и многие так и делают – из интернета выбирают именно фекалии и их потребляют. Тут важно воспитание настоящее, это задача родителей, и здесь важно не то, какой ребенок послушный, как он хорошо рассказывает стихи и помогает маме, а то, как он различает добро и зло.

– В каком возрасте и как нужно начинать давать это воспитание? И когда о добре и зле можно говорить с детьми в контексте веры, Церкви?

– Про добро и зло надо говорить с раннего детства. Большой яд современности – педоцентризм, когда ребенок никому ничего не должен, и он растет такой инфантильный, эгоцентричный, неадекватно амбициозный и с кашей в голове. Это и есть тот субстрат, на котором растут все деструктивные настроения. Естественно, что ребенок не может быть эгоистичным, он должен уметь жертвовать, должен быть ответственным, не инфантильным, иметь о себе трезвое размышление и иметь религиозную структуру, которая дает понятие добра и зла, он должен ее принимать абсолютно. Это основа, которая, по сути, дает человеку быть человеком, а не животным.

Большой яд современности – педоцентризм, когда ребенок никому ничего не должен

– Дайте, пожалуйста, практические советы, как эту структуру выстроить во взаимоотношениях с ребенком?

– К сожалению, современный мир раскручивается как педоцентричный мир, это приведет к большим трагедиям. Трудно дать конкретные советы на каждый день, потому что все дети разные, но, конечно, лучше, чтоб это была полная семья, чтобы были модели поведения отца и матери. Если моделей нет, то они должны компенсироваться другими образами, может быть, в том же храме. К духовной жизни нужно подходить не формально, не навязывая, не ломая, потому что и такие загоны имеют место быть, когда детей как монахов пытаются воспитывать, непонятно, для чего и какую реакцию хотят получить в итоге. Поэтому здесь очень важно адекватно давать ребенку ценностные нормы. Сначала через сказки, потом через книжки, потом через Евангелие.

– Часто ли бывает такое, что семья невоцерковленная, а ребенок приходит к вере?

– Обычно в таких случаях приходят через серьезные кризисы – кто-то умер, серьезно заболел. Опять же, это Господь всех приводит в тяжелые моменты к Себе. Здесь же нельзя так сказать – захочу и пойду. Здесь, к сожалению, нет какого-то общего знаменателя.

– В интернете Вас называют православным психологом, а что это значит? Чем Вы отличаетесь от коллег, которые не опираются в работе на свое вероисповедание?

– Вообще, я не люблю определение «православный психолог», значит, есть и православный гинеколог, и стоматолог? Может быть просто врач и при этом православный человек, который относится к людям с точки зрения православной антропологии и соответственно выстраивает отношения с этими людьми. Для многих людей очень важно, чтобы специалист считался с их ценностями, поэтому они ищут православного психолога, чтобы не навредили. Потому что светский психолог что скажет: «Ну и что, что у вас дочь говорит, что она теперь в ЛГБТ?»

– А что православный психолог на это скажет?

– А у меня сегодня буквально была консультация, когда мать в панике: раньше было все нормально, и вдруг дочь ей заявляет, что она – ЛГБТ. Для меня понятно, что девочка переживает очень серьезный кризис, и вот эта боль в душе приводит ее к неправильным выводам. Потому что это не тот случай, когда люди долго к этому идут, когда есть какое-то сексуальное расстройство. Здесь явно возникла какая-то ситуация. И очень важно поговорить с человеком об этом кризисе, не поддерживать его в ошибочной оценке собственного состояния, а использовать опыт, накопленный тысячами лет Церковью. Что, первый раз, что ли? Все это было и будет много раз! И мы как раз, в отличие от чисто светских псевдоспециалистов, имеем действительно колоссальный опыт многих сотен лет, когда были все те же девиации, проблемы, расставания, потери близкого… И раньше вообще люди жили без психолога и без психиатра, без антидепрессантов, и выживали, и рожали даже больше, дети были повыносливее… Например, традиционно живущие старообрядцы живут с большим количеством жестких ограничений, но дети у них трудолюбивы, жены не брошены, рожают по много детей, наркотиков там нет, и вряд ли там девочка-подросток придет и скажет: «Мам, я ЛГБТ». Да, они чего-то лишены, но думаю, когда они умирают, они имеют результат от того, как жили, гораздо выше.

– По каким признакам можно понять, что сейчас у ребенка проблемы и он вот-вот может оказаться в «плохой компании в сети или в реальности»?

– Разумеется, можно просматривать соцсети ребенка, но ведь они делают другие сети, аккаунты, так что родитель не узнает никогда. Не имея практики, сложно это выявлять. А признаки для тревоги – «корона» на голове, безответственность, инфантильность, эгоистичность и мировоззренческая каша в голове. Если это есть у ребенка, он может уйти в деструкцию, когда станет плохо, а сам найти выход не сможет, и все.

– А как вытащить ребенка, если он уже там, в деструкции?

– Самостоятельно вытащить из этого практически невозможно, как из секты… Надо подключать психологов, психиатров. Иногда помогает депривация – взять за шкирку, увезти в лес, туда, где человек не может подвергаться воздействию деструктивных элементов. И там уже диалог, разговор, созидательные дела. Бывает так, что у человека меняется мировоззрение, он выходит из кризиса. Но надо понимать, что если человек один раз упал в кризис, то выход оттуда – это ремиссия. Поэтому лучше бороться с сыростью, а не с плесенью. Формировать правильное мировоззрение ребенка.

– Есть ли статистика, насколько много детей подвержены этому влиянию и какие это дети?

– Все общество больно уже давно, раньше просто были другие виды и формы влияния. Среди богемной части общества, я думаю, процентов 50 в серьезной группе риска, а среди ненецких детей, которые пасут оленей, крайний минимум. Все зависит от среды.

Беседовала Алина Темнова

Михаил Хасьминский 24 сентября 2021

Издательство
Сретенского монастыря