Главная > Журнал > Святые и подвижники благочестия > Священномученик Василий Крылов: тюремное фото вместо жития

Священномученик Василий Крылов: тюремное фото вместо жития

Наталья Ващина

Распечатать

Бывают такие святые, которые по непонятным причинам вдруг и навсегда становятся родными. И нет тут никаких объяснений. Ощущаешь внутреннюю духовную привязанность, почитаешь, молишься, а почему возникло это расположение – неизвестно. Именно таким святым стал для меня священномученик Василий Крылов.

1 (48).jpg — Священник Василий Крылов.
Москва, тюрьма НКВД. 1937 г.

Житие отца Василия очень коротенькое, всего одна страничка. Но очень хочется рассказать об этом человеке, выделить его в сонме столь же достойных почитания святых новомучеников Церкви нашей.

Он родился в семье псаломщика Сергия Крылова в 1906 году в селе Подлипичье Дмитровского уезда Московской губернии. В житии сказано, что Василий окончил сельскую школу. Сложно сказать, что это была за школа, но достоверно известно, что после реформы системы духовных учебных заведений в начале XIX века эта система предусматривала три ступени духовного образования: приходские школы (2 года обучения), где преподавали азы арифметики и грамматики, краткий церковный катехизис и основы нотного пения; далее шли уездные духовные училища (4 года обучения) и затем духовные семинарии (6 лет обучения). Велика вероятность, что речь именно о приходской школе. Псаломщики причислялись к группе белого духовенства, поэтому у Василия не было сложностей с поступлением в школу.

По окончании первой ступени обучения в возрасте 11 лет он поступил в духовное училище. Это был 1917 год. Октябрьская революция поставила жирный крест на дальнейшем образовании Василия: в 1918 году духовное училище было закрыто богоборческой властью, а в другие учебные заведения его, сына псаломщика, не принимали категорически.

12-летний Василий стал прислуживать в храме, помогать отцу. В это время глава семейства тяжело заболел. Болезнь продлилась пять лет; все это время Василий помогал, а в конце, очевидно, заменял своего отца в его служении. Папа умер в 1923 году, и Василий был назначен псаломщиком в храм Казанской иконы Божией Матери в село Марково Бронницкого уезда (ныне село Марково Раменского района Московской области).

Через три года Василий был рукоположен в диакона к Спасской церкви в селе Ведерницы Дмитровского района. Рукоположение совершил епископ Орехово-Зуевский Никита (Делекторский) – будущий священномученик, память которого Церковь совершает 19 ноября.

Спасский храм села Ведерницы

Это простые, сухие слова жития, за которыми скрывается очень многое. Три года, с 1923 по 1926, Василий Сергеевич, будучи очень молодым человеком (17–20 лет), служил псаломщиком в храме Божием. Это был разгар гонений на Православную Церковь. Святые храмы уже пережили грабеж так называемой «кампании по изъятию церковных ценностей» 1922 года. Не только священнослужителей, но и простых верующих мирян массово сажали, ссылали, расстреливали. Священство начали душить непосильными налогами: в год нужно было сдать совершенно невозможное количество мяса или зерна, как альтернатива – откупиться деньгами. Ни того, ни другого, ни третьего у священства просто не было. Их семьи голодали, дети умирали от болезней и истощения. И вот в это время 20-летний Василий принял для себя судьбоносное решение: рукополагаться в диаконы. Он не мог не видеть веяний времени. Он не мог не понимать, что в условиях уничтожения священства, цинично говоря, уменьшения количества священнослужителей ему далее предложат рукополагаться во священника. Он не мог не понимать дальнейших последствий своего решения. Это был осознанный шаг к восхождению на Голгофу.

Он не мог не понимать последствий своего решения. Это был осознанный шаг на Голгофу

Через неполных полтора года Василия Сергеевича рукоположили в священника к храму Рождества Христова в селе Рождествено на Истре Солнечногорского района. Вскоре он был переведен в Богоявленскую церковь в Елохове в Москве. (Именно в этом храме в 2008 году было погребено тело Святейшего Патриарха Алексия II).

Что было в следующие три с половиной месяца (с 19 февраля по начало июня 1931 года), житие умалчивает. Но точно известно, что к 4 июня 1931 года отец Василий уже был лишен гражданских прав за его служение в Церкви. Это означало несколько вещей. Первое: в отношении отца Василия было возбуждено уголовное дело (стандартное обвинение тех лет: «контрреволюционная деятельность») с вынесением судом соответствующего решения о лишении гражданских прав. А это вызовы в органы в любое время дня и ночи, изматывающие допросы, унизительный суд, полная неизвестность относительно будущего. И ему еще вдогонку, небось, сказали, что он везунчик: не сослали, не расстреляли, можно сказать, просто пальчиком погрозили. Невольно возникает вопрос: это как же надо было служить Богу, чтобы столь молниеносно обратить на себя внимание ОГПУ?..

Второе: жить с таким статусом было крайне затруднительно. И дело вовсе не в том, что лишенец не мог участвовать в выборах (избирать и быть избранным), поступать в ВУЗы, проживать в Москве и Ленинграде, занимать ответственные должности и т. п. В прямом смысле слова выжить было очень сложно. Цены на рынке и фиксированные государством цены в магазинах отличались в разы. Магазины отоваривали по карточкам. Лишенцам и членам их семей карточек не полагалось, то есть в магазине невозможно было купить продукты. Еду приходилось покупать на рынке втридорога. Но и денег особо не было на эти покупки. Семьи лишенцев голодали. Из жития неизвестно, была ли у отца Василия семья. Если семья была, то ей было очень тяжело.

Фото: fotostrana.ru

А 4 июня 1931 года 25-летнего отца Василия отправили на тяжелые общественные работы. Возможно, это тоже была часть приговора суда. Тяжелые общественные работы означали или непомерные физические нагрузки, или работы, опасные для жизни и здоровья. Отец Василий освободился от этих работ только через три года, 29 июня 1934 года. И тут же был направлен служить в Троицкий храм в селе Рязанцы Щелковского района Московской области.

Пастырь он был ревностный, способный горы свернуть во славу Господа. Он не мог смотреть на погибающую в безбожии молодежь, практически вся его энергия была направлена на юных и молодых, уже одурманенных атеистической пропагандой. Он вел людей в Церковь Христову, к Богу. Удивительно, как при такой активности отцу Василию удалось прослужить три года без особых приключений.

Вся его энергия была направлена на молодых, уже одурманенных атеистической пропагандой

Все в корне изменилось с выходом приказа НКВД № 00447, гриф «совершенно секретно».

Согласно оперативному приказу народного комиссара внутренних дел СССР от 30 июля 1937 года № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», к «другим антисоветским элементам» относились лица, «продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность», то есть все верные чада Церкви Христовой.

Это было чудовищное по масштабам и жестокости гонение на Православную Церковь. Наверное, по этим показателям его можно сравнить с гонениями на первых христиан при Нероне и Диоклетиане.

Установленные квоты: репрессировать 268 950 человек, из которых 75 950 расстрелять.

На основании этого приказа с августа 1937 года по ноябрь 1938 года репрессировано 770 000 человек: 390 000 человек были репрессированы по первой категории – казнены, 380 000 человек репрессированы по второй категории – отправлены в лагеря ГУЛАГа. Таким образом, установленные первоначально квоты были превышены в несколько раз. Мероприятия, проводимые по приказу № 00447, стали крупнейшей массовой операцией Большого террора.

Церковь тогда просто обескровили: к «антисоветским элементам» были отнесены верующие миряне, монашество и духовенство всех уровней. Приговоры выносились республиканскими, краевыми и областными тройками НКВД. Заметьте: не судами, а подразделениями Народного комиссариата внутренних дел. Это если бы сейчас приговоры по уголовным делам выносились не судом, а специально созданными подразделениями МВД. Попирался принцип разделения властей, попирались права граждан на защиту в суде, но это никого не интересовало.

Вина замученных в тот период людей подробно описана в рассекреченных ныне делах НКВД: страницы сатанинской злобы одних и неимоверных страданий других.

Приказ подписан Ежовым. После выхода приказа в Москву полетели шифровки из регионов: сколько человек по какой категории учтено на местах. На всех шифровках личная подпись Сталина с резолюцией «Утверждаю» или с требованием увеличить количество «учтенных».

Отец Василий был незаурядным пастырем. Яркий, активный, деятельный, очевидно, он сразу попал в поле зрения тех, кто занимался «учетом» по обеим категориям. Его арестовали одним из первых в Щелковском районе Подмосковья, буквально на третьей неделе после выхода приказа – 16 августа 1937 года. Допросили в тот же день.

Из протокола допроса:

– В предъявленном обвинении виновным себя признаете?

– В предъявленном обвинении виновным себя не признаю. Никогда нигде контрреволюционной деятельностью не занимался.

– Я зачитаю вам ряд выдержек из показаний свидетелей о вашей контрреволюционной деятельности. Признаете ли себя виновным и подтверждаете ли показания свидетелей?

– Зачитанные мне выдержки из показаний свидетелей я не подтверждаю, категорически отрицаю и виновным себя не признаю, так как никогда нигде антисоветских провокационных разговоров и настроений я не высказывал.

Второй допрос состоялся в день окончания следствия, которое длилось 38 дней:

– Что вы можете показать дополнительно по своему делу?

– Дополнить ничего не могу, все показания обо мне свидетелей считаю ложью.

– Какие у вас будут ходатайства по делу?

– Никаких ходатайств по делу у меня не имеется.

Удивительно, но уже после окончания уголовного дела отец Василий был еще раз допрошен в тюрьме. Это произошло 8 октября 1937 года, в день памяти преподобного Сергия Радонежского. Вопросы группировались вокруг личности священника: факты биографии, подробности служения. Что хотели выпытать у отца Василия? Агентурную сеть? Пособников? В тех реалиях это было сплошь и рядом. Следователи добивались показаний и оговоров самыми разными и изощренными по жестокости способами, несчастный обвиняемый подписывал показания с целыми списками людей, которые, по мнению следствия, были причастны к контрреволюции, а потом в соответствии с этими списками производились аресты. Отец Василий был пастырь добрый, душу готовый положить за словесных овец своих. У него окормлялась молодежь. Это действительно могло быть очень интересно НКВД. Но священник не назвал никаких имен. Никого не предал, не выдал.

Священник не назвал никаких имен. Никого не предал, не выдал

– Какую вы вели агитацию против существующего строя?

– Никакой.

– В предъявленном вам обвинении признаете себя виновным?

– Виновным себя не признаю.

Через пять дней, 13 октября 1937 года, был вынесен приговор: 10 лет лагерей. Этот срок редко кто переживал. Он означал обречение на смерть в нечеловеческих лагерных условиях. И этот простой жестокий вывод был ясен всем: и членам тройки НКВД, выносившим приговор, и приговоренному.

Фото: gorod-812.ru

Отец Василий попал в Севжелдорлаг – Северный железнодорожный исправительно-трудовой лагерь ГУЛАГ НКВД СССР. В период пребывания в нем отца Василия силами заключенных лагеря велось строительство железной дороги Котлас – Воркута протяженностью более тысячи километров. Буквально пара слов о Воркуте. Климат субарктический, безморозный период около 70 суток в год, зимний период составляет 8 месяцев. И в этих условиях заключенным приходилось не просто выживать, а тяжело трудиться.

Отец Василий смог прожить четыре с половиной года. Господь забрал Своего служителя в светлые обители 31 мая 1942 года. Ему было 36…

Когда отец Василий находился под следствием в тюрьме НКВД, была сделана фотография страдальца. В свое время меня потрясло это фото. Я недоумевала: как? Как возможно сохранить в тюремных условиях такую радость духа? Жестокие сокамерники, изнурительные условия быта, унизительное обращение, постоянный прессинг, нередко пытки и избиения – вот что было действительностью священников в застенках в безжалостном 37-м. И это фото. Ведь отец Василий смотрит в лица своих палачей. Он закусил нижнюю губу – от боли, от безысходности – я не знаю, от чего. Но откуда тогда эта пасхальная радость во взгляде?

А недавно я поняла. У Господа все промыслительно. Ведь теперь отец Василий смотрит с этой фотографии не на палачей, а на нас с вами. Смотрит взглядом, полным Небесного света и Христовой любви.

Наталья Ващина 30 мая 2023

Издательство
Сретенского монастыря