– Современные коммунисты пытаются опровергнуть факт массовых расстрелов на Бутовском полигоне. Какой ситуация была на самом деле?
– Что касается Бутовского полигона, то есть официальная статистика – более двадцати тысяч захороненных только по документам. Вообще, когда в Бутово были обнаружены захоронения, по закону их необходимо было исследовать и точно определить, сколько же человек там погребено. Но ничего подобного не было сделано ни в Бутово, ни где бы то ни было.
Следы преступлений намеренно скрывались, потому что количество похороненных там намного больше, чем это официально признано.
А ведь в Москве и Московской области убивали и хоронили расстрелянных не только на этом полигоне. Были еще Коммунарка, Ваганьковское кладбище, Новоспасский, Иоанно-Предтеченский, Андроников монастыри, Бутырская тюрьма, лубянские подвалы. Это далеко не все, и это только московский регион. Почти такая же картина по всей стране. Абсолютно в каждой области нашей страны есть свои расстрельные полигоны, а где-то и не по одному. Сколько человек на них погребено, до сих пор подсчитывают только историки-энтузиасты.
Мемориал «Сад памяти». Бутовский полигон
|
– Приходится слышать, что критика советской власти – историческая диверсия.
– Истина не может быть диверсией. Наоборот, какой бы неприятной она ни была, правду нужно знать для того, чтобы эти преступления не повторились. Диверсией я бы скорее назвал то, что было устроено в нашей стране после 1917 года. Безусловно, было миллионы погибших. От голода в начале 1920-х годов, по советским данным, погибло 5 миллионов человек, от голода в начале 1930-х годов – 7 миллионов. Затем – жертвы классового геноцида первых лет после Октябрьской революции, а начиная со сталинских лет – самые страшные гонения на Церковь, раскулачивание, политические процессы. Результаты переписи населения в начале 1937 года были ужасными: страна не досчиталась около 10 миллионов человек.
Что касается Бутовского полигона, то есть официальная статистика – более двадцати тысяч захороненных только по документам
А затем начался Большой террор: 700 тысяч расстрелянных и полтора миллиона отправленных в лагеря. Предвоенное уничтожение командного состава армии, страшная война с ее абсолютным презрением к человеческой жизни. Очень советую почитать воспоминания Николая Никулина, чтобы понять, насколько страшна была эта война и сколько чудовищных ошибок было совершено советским руководством.
Затем – послевоенный голод, послевоенные репрессии, переселенные народы. Сколько погибло во время выселения народов, которые не нравились советскому вождю, сколько погибло на севере и в Сибири русских крестьян, объявленных кулаками, – никто уже и не сосчитает.
И, безусловно, нельзя молчать о духовном уничтожении народа. «Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом» (Ис. 5: 20), – говорит Господь. На протяжении семи десятилетий людям внушали, что безбожие, богохульство, уничтожение храмов, доносительство, отречение от родителей – это героизм и добро. Ленин в статье «Задачи союзов молодежи» говорил, что нравственно то, что полезно пролетариату.
Отдельное преступление – уничтожение Церкви и жесточайший контроль над ее остатками. Никто не считает, сколько людей из-за советского богоборчества не пришло ко Христу, сколько людей было вовлечено в безбожную пропаганду, сколько было душ, погибших для вечности.
Разрушение храма свт. Николая в Чечне. Кинохроника 1930-х г.
|
– Чем объясняется то, что отрицание и оправдание репрессий находит приверженцев?
– Объяснения этому лежат на поверхности. Зайдите в любой книжный магазин. Книги с правдой о репрессиях и о советских зверствах есть, но они теряются на фоне огромного количества апологетики богоборческой власти. То же происходит на телевидении. Уже давным-давно там не увидишь людей, отрицательно отзывающихся о советском режиме.
Результаты переписи населения в начале 1937 года были ужасными: страна не досчиталась около 10 миллионов человек
Можно критиковать любой период истории, но в отношении коммунистических десятилетий позволяется либо апологетика, либо умеренная критика, которая говорит о репрессиях всего лишь как о перегибах на местах. Попасть в СМИ с прямой и жесткой критикой советской системы невозможно. Как известно, власть – ветер, народ – трава[1], куда дует «ветер» пропаганды, туда клонится и общественное мнение. Что люди слышат, то и впитывают в себя.
– В 2022 году были утверждены «Рекомендации епархиальным архиереям Русской Православной Церкви о мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших»[2]. Какая из мер, на Ваш взгляд, самая эффективная в деле актуализации почитания новомучеников?
– Рекомендации, безусловно, правильные, но, как мне представляется, они не достигнут цели до тех пор, пока оправдываются и восхваляются палачи и гонители Церкви.
Никто не считает, сколько людей из-за советского богоборчества не пришло ко Христу, сколько было душ, погибших для вечности
Недавно на расстрельном полигоне «Медное» в Тверской области установили памятники Ленину, Дзержинскому, Свердлову и Сталину. Памятник Дзержинскому установлен возле здания штаб-квартиры службы внешний разведки. Причем открывался этот памятник с участием людей, которые заявляют о себе, что они православные и сидят с духовенством в разных президиумах.
Никакого осуждения со стороны церковного руководства мы, к сожалению, не увидели, а такая реакция была бы самой эффективной мерой в деле почитания новомучеников.
Патриаршее служение на Бутовском полигоне 21.05.2016 г.
|
В последние месяцы стали известны и другие случаи. Балашихинское духовенство фотографируется возле памятника все тому же Дзержинскому, священник в Великих Луках «освящает» памятник Сталину и еще возглашает «Христос воскресе!» Это кощунство также осталось без последствий. Пока все это будет продолжаться и не встречать сопротивления со стороны православных христиан и мер со стороны священноначалия, «Рекомендации» не помогут. Можно в соответствии с документом освящать храмы в честь новомучеников, но если с амвонов этих храмов священники будет оправдывать гонителей или пытаться выставить их благодетелями, то ничего не изменится.
Поэтому в «Рекомендации» я добавил бы требование прекратить попытки примирить христианство с советским безбожием. Например, недалеко от въезда в подмосковную Угрешу уже много лет вижу большое изображение – святой благоверный великий князь Димитрий Донской и Дзержинский как символы города. Но примирить добро со злом, Христа с Велиаром, не получится: примирения антиподов не может быть, одно обязательно должно победить.
Но примирить добро со злом, Христа с Велиаром, не получится: примирения антиподов не может быть, одно обязательно должно победить
Мы понимаем: на фоне исторической безграмотности и малой воцерковленности большинства людей победит в конечном итоге именно отрицательный символ. Может быть, этот символ и соединится с христианством, но вот только христианством оно уже не будет, а превратится в одну из подпорок тоталитарной идеологии.
– Архивные документы доступны не всем. Какие опубликованные письма или дневники ХХ века, которые должен прочитать каждый христианин, Вы могли бы посоветовать?
– Таких книг достаточно много, всех не перечислишь, но все-таки некоторые я бы выделил. Я считаю, что любой христианин должен прочитать книгу Натальи Урусовой «Материнский плач святой Руси». После прочтения этой книги человек уже не останется прежним. Урусова была свидетельницей голода, репрессий, гонений на Церковь в 1920–30-е годы. Во время войны ей удалось выехать в Европу, затем в Америку, где она и написала свои воспоминания.
Могу посоветовать «Записки священника Сергия Сидорова». В памяти навсегда отпечатался момент, когда его супруга ждала ребенка, приближались роды, и несколько родильных домов один за другим отказывались принять женщину только из-за того, что она жена священника. Это не единственный пример того, что приходилось испытывать духовенству. И поразителен ответ отца Сергия, на кого он оставит детей в случае ареста: «На Царицу Небесную. Если я погибну за Ее Сына, неужели Она оставит моих детей?»
Очень интересны воспоминания Сергея Фуделя, духовного сына преподобных Оптинских старцев, знавшего многих подвижников и философов ХХ века, человека, прошедшего и лагеря, и войну.
Наконец, такие книги, как «Я полюбил страдание» святителя Луки (Войно-Ясенецкого), «Письма к друзьям» мученика Михаила Новоселова.
– Наверное, есть подвижники и мученики, особенно близкие Вам?
– Обычно сближаешься с теми, чью жизнь изучаешь. Когда исследовал дореволюционное военное духовенство, заинтересовался жизнью таких подвижников, как исповедник Роман Медведь и священноисповедник Сергий (Сребрянский), которые были военными священниками.
Занимаясь историей русской эмиграции, стал изучать жизнь ее подвижников, прежде всего святителя Серафима (Соболева). Близка его позиция в защиту православия, но при этом далекая от фанатизма.
Безусловно, мне близка монахиня Мария (Скобцова), спасшая от голодной смерти великое множество эмигрантов, в годы нацистской оккупации помогавшая людям и в 1945 году погибшая в нацистском концлагере. «На небе мы узнаем маленькую тайну – что ад уже был», – так она однажды сказала и это понятно: в жизни она пережила много горя, можно сказать, что, действительно, увидела ад. Конечно, ее служение было служением Марфы, а не Марии, было скорее служением ближнему, чем молитвенным подвигом. Но ведь не случайно преподобный Нектарий Оптинский говорил, что любовь к Богу человек часто приобретает именно через служение ближнему.
Священномученик Петр (Полянский) выбрал Голгофу – принял монашество и архиерейство в тот момент, когда начались гонения
Безусловно, мне близок священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий, Местоблюститель Патриаршего престола. До революции он был мирянином, церковным чиновником, мог найти должность при советском строе и дожить до старости. Но он выбрал Голгофу – принял монашество и архиерейство в тот момент, когда начались гонения. Затем в тюрьме он отказался от сотрудничества с властями, хотя мог тем самым спасти свою жизнь. Держали святого в ужасающих условиях, в одиночной камере, разрешали гулять только по ночам, в одиночестве и возле отхожих мест, где люди теряли сознание от зловония. Святого так и не удалось сломить, и в 1937 году его расстреляли. Подвиг этого человека должен вдохновлять.
– Как современный христианин должен использовать опыт верующих ХХ века?
– В настоящее время принцип исповедания христианства другой. Сейчас не преследуют за веру, наоборот, если заявлять о себе как о православном, даже похвалят. Но кричать о том, что ты православный, – не значит быть христианином.
Преследования грозят скорее за опосредованное исповедание христианских принципов. И надо помнить, что именно так, опосредованно, часто страдали за Христа и новомученики.
Здесь не нужно забывать о даре, который святые отцы считали наивысшим, – даре рассуждения. Это очень важно – уметь распознать за внешним декором христианское и антихристианское, уметь распознать подмену христианства. А дальше – смело противодействовать злу или хотя бы не участвовать в нем, не потворствовать ему. Думаю, что последнее – под силу каждому.
Наконец, пример новомучеников показывает, что никакие гонения не могут помешать нам жить духовной жизнью.
[1] «Вам стоит только захотеть добра, и народ станет добрым. Ведь благие способности совершенного мужа подобны ветру, тогда как благие способности маленьких людей подобны траве, а трава склоняется, когда дует ветер» [Лунь юй, 12–19]. Конфуций.
[2] Рекомендации епархиальным архиереям Русской Православной Церкви о мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших [Электронный ресурс]// РПЦ Официальный сайт Московского Патриархата [сайт]. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5990710.html (дата обращения: 30.05.2022).
Беседовала Анастасия Высотенко
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.