Безусловная ценность данного труда заключается в том, что на основе творений аввы Евагрия Понтийского в нем раскрывается суть и цель истинно христианской молитвы. В книге повествуется о том, как достичь чистой, бесстрастной, нерассеянной молитвы.
И дольше века длится день
В душе каждого, как наставлял недавно почивший схиархимандрит Илий, как в капле воды, – жизнь всего Соляриса-океана – всего человечества, если молишься обо всех по Христовой любви, как учил наш соотечественник – афонит преподобный Силуан Афонский, книга о котором, прочитанная в 1967 году тогда еще псково-печерским послушником Алексием (Ноздриным), оказалась для него путеводящей [1].
Пуля с рецептами примирения. С Толги и, кажется, из Данилова монастыря – рецепты, пуля – из Мюнхена
На следующий год после раз-два уже повторенного старцем Илием и духовным отцом протоиереем Александром Петровым «это-о хо-ро-шо-о!» (см. предыдущую публикацию) Господь послал вот такой подарок…
– Крестный – Сергей Тарасов, – Вероника, с которой требными сестрами помогаем батюшке Александру в домовом храме Феодоровской иконы Богоматери при Центральной детской клинической больнице (ныне ФМБА), докладывает, когда втроем идем после службы по весеннему Кавказскому бульвару…
– А крестная? – остановился.
С той стороны от него развели руками, и он кивнул в мою сторону. Мы как раз уже подошли к улице Луганской, здесь у батюшки угловой дом и всегда в эту пору – раздолье преимущественно красных тюльпанов.
Батюшка благословил.
Почему-то вспомнилось, как мужики их (тюльпаны) тырят и беззастенчиво продают у Котляковского кладбища, когда я, как всегда спешащая, чтобы обмозговать, что ты делаешь, покупая у них, бегу, помахивая этим букетом уже едущему навстречу куму Сереже Тарасову. Рядом с ним – изумительно красивая Танечка, за ними – мал-мала, тоже машут ответно в окошки; наши графики с ними тоже не совпадают. Так бывает: разминемся на дороге уже к могилочке батюшки Иова у алтаря Успенского храма, когда народ всё больше к Красной площади подтягивается…
– Родился, кстати, в Хемнице, – скажу рожденному в этом же немецком городке у музыкантов (что для меня сейчас важно в свете написанной книги про митрополита Филарета (Вахромеева)) в год начала у нас Великой Отечественной войны владыке Марку (Арндту) про духовного отца, рожденного там же уже четыре года спустя после Победы, на ее же дату – 9 мая...
Это в Мюнхене беседовали в библиотеке монастыря преподобного Иова Почаевского в год их, духовного отца, с владыкой Алексием (Фроловым) крестной, как засвидетельствовал о ней отец Илий, смерти – в 2013-м, где-то в середине декабря…
В какой-то момент хозяин-архиерей по-немецки педантично взглянет на часы.
– Вам пора? – спохвачусь.
– Да нет, – запротестует. – Просто печатный станок включили.
Я прислушалась: и вправду, какие-то удары и пошлепывания начались…
То, что… внутри нашего единого народа
На следующий или в какой-то для него юбилейный (я уже не помню) год, 29 января, владыка Марк, как ни в чем ни бывало, но несколько, как мне показалось, крадучись, рано-рано утром, поскрипывая дверью и русским снежком, осторожно выходил из Иоанно-Предтеченского придела Сретенского монастыря… И я, подрезав его, протянула пакетик. Возможно, зеленый – под «Несвятых святых», но без фигуранта. Берлинский гость Лубянки, понимая, что я не понимаю, почему он проходит мимо, продолжая протягивать что-то зеленое, уже как-то очень настойчиво отрицательно замотал головой. Тогда я пояснила:
– Тут журналы с Вашими интервью.
Владыка Марк (Арндт)
|
Владыка остановился. Сдержанно, по-немецки взял пакет [2]. Тот из последних в Мюнхене разговоров был несколько из серии «больше без слов». Хотя и приложу на любопытство игумена Киприана (Партса) к тексту купленную там же, в Мюнхене, стальную, как пуля, флэшку с аудио. Сретенский просфорник-хлебодар будет потом на ней свои пекарские (полученные на Толге и, кажется, в Даниловом монастыре) рецепты таскать. Попытавшись и мне их сбыть.
Но мне тогда после баталий в нашем родном Феодоровском храме детской больницы по итогам встречи с алтарником (на черном «Мерседесе») у станции метро «Войковская» требовалось интервью с причастным к глинской традиции архимандритом Антонием (Гулиашвили) из Грузии, и «пулю» я вернула. Так как тот почему-то принял оборону: языка взять не удастся. И отцу Иринею (Пиковскому) скажу на Исповеди что-то вроде того, что бессмертным, что ли, хочет быть… Сам же признавался: «Я прошу Бога лишить меня жизни тогда, когда я уже не буду нужен людям».
Потом на именинах нашего благочинного Даниловского округа, учившегося в Киеве протоиерея Олега Воробьева, в храме Живоначальной Троицы, что в честь 1000-летия Крещения Руси, нашим же, ныне упокоенным в Переделкине Игорем Найвальтом построенном, задача будет наизящнейшим образом решена. Так что митрополит, в ту пору Истринский Арсений (Епифанов), даже удивится: «И тут ты?» Так у меня и мой преподаватель по Высшим Богословским курсам Московской духовной академии, протоиерей Вадим Леонов, помазывая, например, у Тихвинской иконы на выставке «Россия. Моя история» в Манеже, интересовался. А тогда в храме в Орехове-Борисове я и сама удивлялась: зачем меня отец Олег оставил? Не пожрать же. Хотя мы с ним и пересекались на Рязанщине, когда ездили уже по преставлении матушки Феодосии Скопинской в ее домик, я тогда о схимнице – его наставнице, книгу писала. И он был, наверно, просто в курсе, что и я в курсе, – какой хлебосольности старица учила. Как, впрочем, и владыка Алексий (Фролов), о котором я уже писала следующую книгу, донимая всех расспросами о нем, в том числе и владыку Арсения.
Он потом, помню, с такой же, как у владыки Марка, молчаливой, но по-русски экспрессивно прорвавшейся жестами реакцией, выхватил у меня в Успенском соборе Кремля подготовленный по благословению батюшки Илия альманах «Солнце Россiи», когда ему, викарию, отрапортовала:
– Тут наш с Вами разговор про Матронушку, – улыбаясь примерно так, как она, княгиня впрочем, Вера Оболенская, которой вот-вот в фашистском тогда Берлине отрубят голову.
– Украинское, что ли? – по-дизайнерски задумчиво считает тогда цвета флага по небу в колосках да в царской орфографии букве i иеромонах Матфей (Самохин).
И у нас с ним при работе над книгой «Ты не один» произойдет примерно то же, что… внутри нашего единого народа или могло бы произойти между моей мамой и духовным отцом.
Хотя с мамой самого отца Матфея, Ириной Константиновной, мы сейчас стоим на службах рядом, за крестом, у гранитной Голгофы с белоснежным мраморным распятием в храме святого князя Игоря Черниговского и Киевского на Патриаршем подворье в Переделкине, и иногда – когда службы в древнем Преображенском соборе – у мощей преподобного Онуфрия.
Впрочем, сама чаще тут, в имении здешнего семейства Колычевых, стою в приделе святителя Филиппа – у Тихвинской. На Ее празднование 9 июля, когда мне было шесть, разбился мой папа Валерий.
Война обостряет боль иногда до раскаленности агрессии (с рикошетом блудной страсти). «За счастье» – примерно таков мотив ненависти, которую ощущают на себе, как признаются многодетные, – в стране, где узаконены аборты… Сейчас с коллегами работаем над проектом для молодежи про многодетных «Семеро по лавкам: искусство невозможного» по гранту Президентского фонда культурных инициатив. Только что сдали материал про семью студента Сретенской академии Всеволода Пуриса [3].
Студент Сретенской академии Всеволод Пурис с невестой и родителями
|
Потому-то батюшка Илий и говорил, что победим, когда аборты да мат запретим и Красную пасхальную площадь от трупа палача и душегубца, некогда аборты узаконившего да пролившего столько русской крови, очистим. Все за всех в ответе – за всю боль, муку, за ад здесь и в перспективе вечности, в которую неосужденный легализованный грех до сих пор низвергает столько жизней и душ.
И тот, кто этого не осознает, увидит содеянное на Страшном Суде.
Подарки
А Господь и батюшка Александр мне такой, на самом деле сугубый утешительный подарок, помню, преподнесли. Это спонтанно тогда решилось, когда вместе со ставшей кумой Вероникой, еще ни о чем не подозревая, шагали по обе стороны от только что отслужившего в Феодоровском храме для больных деток Литургию духовного отца, провожая его до дому, лишь бы только побольше с ним поболтать, хотя часто при этом втроем и молчали…
– В честь евангелиста? – кивает на сверточек, над которым, развязывая ленточку, мы склонились с родителями – рожденным, как и владыка Алексий (Фролов) на весеннюю Феодоровскую 27 марта – Ромой и Юлей (это зять и дочка Вероники).
– Да, – подтверждаем (и я как крестная).
– Апостола? – уточняет Серега.
Они с Танечкой возятся с другой стороны крестильни в храме иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно еще над одним свертком.
– Можно Соловецкого, – листая святцы, откликается батюшка, анзерский в отпусках завсегдатай.
– Хорошо, – тут же соглашается Сергей.
Крестим еще и его сына, Тимошу. Молюсь за него все же и апостолу Тимофею, чьи мощи есть у нас в Переделкинском храме святого князя Игоря Черниговского и Киевского.
А ведь батюшка Иов не знал, и мы дома только потом вспомним семейное предание...
У моей прабабушки Гани (Агафии) в семействе было 14 братьев и сестер – это только достигших взрослого возраста. Детей тогда практически всем доводилось хоронить. У меня есть рукописный помянник прадеда Афони (Афанасия) – там много младенческих, старательно, из поколения в поколение выведенных чернилами еще в царской орфографии имен.
Так вот и тогда, в начале прошлого XX века, когда уже в нашем едином народе развязали братоубийственную Гражданскую войну... Поле боя вот-вот зальется кровью... Бегут друг на друга – красные, белые.
– Тимошка!
– Матюшка! – брат увидел брата.
Обнялись и разбежались.
Обрыв общения
А Аленка… И тем больнее мне, что ее фамилия неизменно напоминает мне вполне земную координату в братской Беларуси, где в Великую Отечественную войну, в самом ее начале, в сентябре, был пленен молоденьким, 19-ти лет, наш дедушка Марк… Рожден он был уже после столь обескровившей наш народ революции, накануне празднуемой 8 мая памяти апостола и евангелиста Марка, тоже самого юного у Господа… В честь него, евангелиста, дедушка – брат моих бабушек-близняшек Нюси и Муси (Анны и Марфы) – и был назван. Спустя три месяца после пленения, 12 ноября 1941 года, на память, впрочем, другого апостола, тоже от 70-ти и тоже Марка, во что не сразу вникну, поделившись с владыкой Марком (Арндтом), здорового (что подчеркнуто в по-немецки дотошных табелях), наш Марк уже был умучен в фашистском концлагере Шталаг VI C, там же и захоронен – в Алексисдорфе…
Дедушка Марк
Звонила тогда Аленка, потому что дизайнерски завершала работу над книгой о космонавте Алексее Леонове, и надо было авторски-редакторски спасать издание, о чем она и попросила. А я выдохнула: «Не могу».
Я трудилась над книгой о батюшке Илии к его 85-летию, а это просто океанический Солярис духовных чад, примерно тот же, что собирался на отпевании в Оптиной. И чтобы успеть к юбилею, по пять суток кряду приходилось не спать, о чем из подобного опыта митрополита Филарета (Вахромеева) впишу уже в прошлом, 2024 году, в книгу о нем про побеждать любовью на всех фронтах.
А еще иеродиакон Рафаил (Романов) параллельно выбивал тогда текст про неуемного тезку на Афоне [4], и тоже безотлагательно. А те, насчет кого всегда бывший Воанергесом батюшка Илий, покрутившись где-то на надвременных орбитах, выдохнул как-то мне «это-о хо-ро-шо-о!», вдруг умоляюще-аргументированно тоже затребовали замены фото в давнишнем фоторепортаже-с-ВДНХ-со-странными-подписями на того же самого персонажа-схимника на Афоне [5].
В общем, мне было совсем никак не до спасения, как в том фильме «Вызов», что взял гран-при на фестивале «Лучезарный Ангел» в прошлом, 2024 году, в музее Победы на Поклонной горе, еще и космонавта (с дальнейшим – сложным перечнем, с точки зрения одних, заслуг, а других – недоумений). При всех моих симпатиях и к тем, кто заставлял меня встать на лыжи (поймут, кто смотрел фильм), и заоблачном (за что отчитывал недавно на исповеди в новом соборе Сретенского монастыря иеромонах Филарет (Трунин)) послушании владыке Алексию (Фролову), смеявшемуся:
– Только на лыжи не вставай!
В этом году, кстати, эту амуницию купила, да вот снега не было. А когда был, мы ему так уже все удивлялись, что я, южанка, про лыжи даже не вспомнила.
Хотя про поездку в Псково-Печерский монастырь с другой Вероникой, сретенской прихожанкой, о чем договорились на праздновании памяти батюшки Серафима Саровского 15 января на Дивеевском подворье в этом году, после Исповеди отцу Киприану (Партсу), помню. Там тогда как раз и еще одна печерская гостья оказалась, к которой нас отец Киприан как-то устраивал на ночлег. А еще, помню, вручу там дивеевской монахине дубль своих апокалиптических, привезенных с Патмоса киевлянкой-тезкой Олечкой, чьего папу Константина в Киеве провожали в один день с батюшкой Илием в Оптиной, четок, и теперь так и ощущаю какой-то двойной молитвенный ход, когда молюсь по более миниатюрному аналогу. Бог даст, будут еще истории. Как говорил владыка Василий (Родзянко), когда молишься, эти ошеломительные совпадения и происходят.
Аленка пока так больше и не выходила на связь...
И я ее понимаю. Иногда день длится дольше века, чтобы небо физическое сомкнулось с духовным.
PS: Не думала, что опубликуют и первую часть этих набросков, так что далее текст уже, спеша на мероприятие в пространстве Фавор, писала. Иеромонах Прокопий (Пащенко) с Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря должен был выступать. Обсуждали в последний раз с ним в пространстве общения и игры на Октябрьской по адресу Крымский тупик, 6, то, как наших казаков – имперских пограничников – ранее воспитывали, обсуждали: мать, нежно качая малыша, обязательно люльку еще и об стенку долбанет, чтобы с детства к экстриму мальчишки приучались.
– Это ты с лошади упал, – комментировали, смеясь.
А в перерыв вдруг померили лектору температуру и стало не до смеха: 38,8. Все ретировались, причем самого отца Прокопия, отменив запланированную на следующий день в проекте «ПроСмыслы» лекцию на тему: Покаяние, – и вовсе в Иерусалим отправили. Стажироваться, наверно. Екатерина Мацвей с телеканала «Спас» застала всех уже несколько растерянными:
– Ну, вот самое интересное начиналось…
Отец Олег Стеняев после своего опыта общения с абреками в Чечне научил имена интерпретировать, и кулуарно уже поговаривали: Прокопий – это же обнаженный меч. Покаяние отменяется? Воля Божия открывается в обстоятельствах. Или наоборот – раз Иерусалим, Спас…
Мы на той лекции еще и Мартина Хайдеггера вспоминали о том, как он говорил, что будущее мира решается не между Москвой и Вашингтоном, а между Иерусалимом и Москвой (и я отцу Прокопию в Иерусалим вопрос еще и по итогам его встречи у нас в Переделкино на День защитника Отечества досылала). А еще про Иерусалим и Москву отмечали – соприсутствие в этих полюсах молитвенников-страдальцев преподобномученицы Елисаветы Феодоровны и Великого князя Сергия Александровича, – владыка Алексий (Фролов) и в его святости не сомневался.
…Еду 1 мая на электричке из Переделкина, думаю – куда бы на службу до встречи пойти? Можно на сербское подворье – храм апостолов Петра и Павла на Яузе, здесь владыка Алексий воцерковлялся. Или, вот, допустим, в Заиконоспасский монастырь по пути... Спускаюсь, уже спеша, бегом на Киевской, думая про Площадь революции, а на эскалаторе – драка началась. Прямо кадр с майдана. Мне как-то не по себе стало – действительно постоянно в этих революционно-промаркированных координатах что-то грязно- (драка была с руганью) разрушительное творится.
Рассказывала в тот вечер, как сама всё каюсь на своем продолжающемся не то крестном ходе по благословению батюшки Илия по ж/д вокзалам, не то Библейском марафоне памяти убиенного иерея Даниила Сысоева. И мне уже отвечали: может, и вправду, пора бы уже с прославлением террористов разобраться в нашей стране?
На лекцию опять не попала, – timepad обманчиво сообщает, что билет до последнего есть. Так и осталась и после службы в Заиконоспасском монастыре во дворике дописывать текст, пока охранник не закрыл территорию.
Захожу в Казанский собор на Красной площади, – а там охранник руки вдруг распростер. Я вспомнила, как тут у настоятеля – протоиерея Николая Иноземцева брала наше многочасовое интервью, и он точно также делал. А у меня у виска – бегущей строкой комментарий старца Адриана (Кирсанова) из Печор:
– А ты так сможешь? – и он тоже распростирал руки, точно на кресте. Это когда кто-то сам полагал, что сможет что-то из ответственных послушаний понести. Понести и Симон Киринейский может. А распяться за люди своя?
Всматриваюсь, – Сережа Ильичев.
– О-о!
Наш алтарник переделкинский. И я ему все свои проблемы изложила. На улице уже начинал хлестать сильный дождь. Все мои проблемы были решены. Текст в левом приделе у самой крайней Казанской иконы Божией Матери почти дописан, пока церковница домывала пол. Хотя Сережа меня еще всё водил в главный придел и, показывая на Распятие, рассказывал, как сама по себе иногда ночью возжигается пред Распятым лампадка. И что-то еще зачитывал из золотых надписей фресок на стене справа… Лампадку при мне потушил. Как последовательно и все остальные по собору.
Так как я все-таки несколько промокла, дождавшись управившуюся с уборкой церковницу, пить горячий чай в дежурке. Храм закрывали вместе – было темно. За чаем я еще стала перечитывать текст, потом разговорились. Я, честно говоря, не понимала – точно ли текст надо отправлять. Вышла уже заполночь – опять в переходе станции Площадь революции бушевали толпы. Мне это почему-то напоминало описания Пастернака в «Докторе Живаго». И я набрала подругу Леночку, – к ней было ближе добираться. И потом всё что-то такое революционное еще снилось…
Всю ночь ее кот Симеон, оказывается, брал штурмом синий пакет с лососевой колбасой и треской из Заиконоспасского (прямые поставки из Мурманска), и наутро мы все втроем его улов, впрочем, не тронутый, делили, рассматривая точечные пробоины в целлофане. И я опоздала на исповедь в соседний храм иконы Божией Матери Казанской Песчанской, что у метро Первомайская. Можно было, конечно, сразу поехать на праздничную позднюю Литургию в Покровский монастырь, там служил владыка Феогност, но я осталась до конца здесь, обещали, что батюшка после «Отче наш» выйдет, – не вышел.
Поревела. Поехала в Покровский. Но и там уже – поздно. «Ад – это поздно». «Раз покаяние отменяется, то и причастия не будет?»…
Стояла в очереди к мощам святой блаженной Матронушки. Опять продрогла. На душе так тяжело-тяжело, как будто не надо было писать ничего. Так и отправила отцу Спиридону эсемеску в Сретенский: что-то не то сделала… Господи, прости! Каюсь, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, в том, что отлучает от Тебя.
И вдруг Сережа звонит:
– Помнишь, мы же уходили, полная темнота была?
– Да, – и еще тяжелее душу придавило. Мрак и холод. Действительно какой-то страшноватый образ революции-разрухи.
А он вдруг начинает объяснять:
– У той крайней иконы Казанской, где работала, открываю сегодня утром храм – захожу, а там лампадка горит!
А у меня такое состояние после рева подавленное, что он даже описательно начинает объяснять, так как молчу:
– Ну, там… В левом приделе, в конце, там еще ящик с деньгами стоит, прозрачный такой.
У Казанской иконы – с одной стороны там святитель Ермоген… – вот тут я вздрогнула, потому что 2 марта на Прощеное воскресенье и память святителя Ермогена в этом году у меня и произошло накануне службы в Успенском Кремле нечто, что запишу, и не буду знать: публиковать-то можно? – и святитель Тихон.
P. Р. S: Про то, что за встречи ждали на Антипасху в Сретенском монастыре на апостола Фому в прошлое воскресенье, 27 апреля этого года, и при чем тут восторг батюшки Кирилла (Павлова): «Вот! Кошка с дитями!», аще Господь изволит и живы будем, в продолжении допишу.
1. «Он искал главного – молитвы, соединяющей с Богом». Старец Илий о преподобном Силуане, Афоне и значении молитвы // https://pravoslavie.ru/82383.html
2. Там, в том пакетике, врученном владыке Марку, были вместе с журналом батюшки Илия «Парфенон сегодня», еще и выпуски журнала «Покров», уже не помню, с какими беседами, с той ли, что в Новоспасском монастыре еще до преставления владыки Алексия (Фролова): «Учитесь видеть друг друга», или после – в Даниловом: «Богословие новомученичества».
3. Публикация на медиаресурсе нового поколения «Святые.online».
4. «По плодам их узнаете их». Публикация на «Православии.ру» // https://pravoslavie.ru/102555.html
5. См. фото на сайте «Центр исследования хаоса»: http://orlova.cih.ru/blog/2010/08/25/органон-на-ммквя-постсобытия-андрей-ф/
3 мая 2025
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.