Составитель этой книги – выдающийся иерарх Русской Православной Церкви, архиепископ Никон (Рождественский; 1851–1919). Долгие годы, будучи насельником Троице-Сергиевой лавры, он трудился на ниве книжного просвещения, и в 1885 году, еще в сане иеромонаха, опубликовал эту книгу, которую издательство Сретенского монастыря издает уже в пятый раз.
Литургия в красках
Беседа с художником Дарьей Шабалиной
«С детства мечтала заниматься церковным искусством»
– Мы беседуем в великий праздник Сретения, он совпадает с вашим юбилеем; вашими руками был расписан Сретенский монастырь – новый храм Воскресения Христова, семинария, трапезная нового здания, – создано майоликовое оформление фасадов семинарии, проведена реставрация фресок храма Сретения Владимирской иконы Божией матери… Это совершенно особый день для вас.
– Нет случайностей в жизни человека, особенно верующего. Когда я крестилась, мне было 7 лет, и у меня возникло ощущение гармонии, созвучия с окружающим миром. Всё в тот момент очень изменилось. У меня с детства была мечта заниматься церковным искусством. Мои родители – художники-монументалисты, но мне хотелось заниматься именно тем, что связано с храмом.
И этот удивительный праздник, в который мне суждено было родиться… Сретенье – это встреча Бога и человека, когда старец Симеон принимает на руки Младенца Христа. Моя судьба удивительно сложилась: я попала в Сретенский монастырь, когда он только открылся, и первая служба была как раз на Сретенье. Я тогда уже подумала, что это произошло совершенно неслучайно. Тем более что владыку Тихона (Шевкунова) вся моя семья знала еще задолго до открытия монастыря, когда он еще был послушником Псково-Печерской обители. И каким-то удивительным образом так получилось, что и мама моя стала трудиться в монастыре, и моя жизнь связана с ним. Мы стали ходить сюда с маленькими дочками, участие владыки в нашей жизни не прекращается уже на протяжении 27 лет – со дня открытия обители. Владыка Тихон крестил здесь наших детей и внуков.
Творческая деятельность моя тоже началась в Сретенском монастыре. Владыка Тихон, тогда архимандрит и наместник монастыря, решил издать жития святых и предложил мне проиллюстрировать книгу. Проект длился несколько лет, книга вышла, ее можно найти сейчас во многих храмах и, конечно же, в книжном магазине Сретенского монастыря. С тех пор при особом пастырском участии владыки нами написано много икон, расписаны храмы в разных городах нашей страны, проводились реконструкции храмов, реставрации. Так что моя жизнь и жизнь моей семьи очень тесно связана именно с монастырем и с владыкой Тихоном.
– Подавляющее большинство паломников, прихожан, да и просто экскурсантов находятся под большим впечатлением от храма Новомучеников и Исповедников Российских. Вы – один из соавторов храма. Вы сами довольны своей работой? Ведь, как правило, художники, глядя на свое произведение, думают: «Я бы еще вот здесь доработал и вот тут доделал…»
|
– Вы, конечно, правильно заметили: творческие люди, будь то художники или иконописцы, видят мир немножко другими глазами. Могу это и о себе сказать, и о своем супруге – Заслуженном художнике РФ Михаиле Леонтьеве, потому что мы вместе работаем, вместе создавали и этот храм, даже звание получали вместе. Мы не можем остановиться, это как река, которая течет: работаем над проектами, над эскизами… проходит немного времени, и появляются новые идеи. Не останавливаемся, как и в жизни.
Когда мы заходим в наш храм Новомучеников, сначала испытываем тревожное чувство: вдруг что-то не так? – но через секунду впечатление от увиденного успокаивает нас, и мы радуемся, что удалось передать и чувство скорби по страшным событиям нашей истории, и чувство радости от победы жизни над смертью и что мы можем быть со Христом!
«Кисти» владыки Тихона
– А когда вы начинали этот труд, вы предполагали, что это будет настолько объемно, настолько масштабно, долго, кропотливо, иногда наверняка через слезы?
|
– Вы знаете, путь к этой работе был достаточно долгий. Как я уже сказала, мы все время работали с владыкой, делали разные проекты, расписывали храмы в других городах, работали над оформлением бывшего барского дома в скиту монастыря, делали роспись в семинарии. Когда возникла идея построить новый храм, началась работа над его образом, внешним видом, внутренним убранством… Нам захотелось участвовать в этом проекте, ведь это же наш родной монастырь! Но тогда не было речи о том, кто его будет расписывать: какой-нибудь известный художник, или мы, или еще кто-то… Проводился конкурс, рассматривались абсолютно все варианты. Владыка Тихон обладает необыкновенной харизмой и творческой энергией, и работа над образом была такой кропотливой и интересной. Многие художники участвовали в конкурсе. И мы шли к этой работе не один год, предлагали разные варианты, владыка размышлял, мы вместе их обсуждали. Предлагали разные стилистические, цветовые решения, пластические… Сам процесс был восхитителен в своем разнообразии.
|
В результате владыка выбрал нас, дал возможность осуществить наш проект. И сама работа у нас проходила очень быстро: времени уже было совсем мало, а стройка не заканчивалась буквально до последнего дня.
– А вы можете назвать себя соавтором этого проекта? Того, что входит в понятие «храм» – от идеи его строительства до момента его освящения?
– Вместе с супругом Михаилом мы – создатели проекта росписи, внутреннего убранства храма. Большую часть росписи мы выполнили сами. Что касается архитектуры, освещения, мы могли только высказывать свою точку зрения, что-то советовать на общих совещаниях. Конечно, мы очень плотно сотрудничали с архитектором Дмитрием Смирновым – автором общей концепции. Но главным творцом, автором был владыка, а мы были его красками: мы как художники, Дмитрий как архитектор, – то есть предложили свои возможности, свои умения, свой опыт.
Главным творцом храма был владыка Тихон, а мы – только «кисти»: предложили свои умения, свой опыт
Счастливы пребывающие в гармонии
– В своих воспоминаниях ваша мама Наталья Николаевна Шабалина упоминала, что владыка был достаточно критичен в некоторых моментах, и она, как мама, иногда очень по этому поводу переживала. А что это были за указания и критические замечания со стороны владыки, и как вы их переживали?
– Да, какие-то поправки, какие-то замечания все время были. На протяжении всей работы, до самых последних моментов и даже после того, как храм освятили. В одном фильме батюшка рассказывал, что просил переделать некоторые росписи по пять раз. Может быть. Мы не считали. Мы старались сделать лучше. Опять же, мы и сами не всегда можем сказать, что это всё, что это так, как нужно. Сложно успокоиться. Пока леса не уберут, никак не можем согласиться с тем, что всё закончено: кажется, что все-таки еще что-то нужно добавить. Творческий процесс не останавливался; возможно, и дальше что-то еще в храме появится.
Это было тяжело, но и здорово, потому что такая большая практика смирения и терпения при работе в монастыре и в храме во спасение нам дана. Мы подвергаем сомнению то, что мы сделали, размышляем, слушаем, что нам говорят, пытаемся понять, анализируем и стараемся не зацикливаться на себе и на своих ощущениях. Слава Богу, этот сложный творческий процесс поиска гармонии и правды связан со смирением, сложным, но необходимым внутренним процессом. Так что мы так к этому относимся, с благодарностью.
Мы подвергаем сомнению сделанное, слушаем замечания – это большая практика смирения и терпения
– В некоторых (правда, художественных) произведениях приходилось встречать рассказы о том, что перед началом большой работы мастера уходят в глубокую молитву, могут посещать святые места, жить по паре-тройке недель в монастыре. Как вы готовились к такому труду?
– Интересный вопрос. Как я уже говорила, у меня была мечта работать в храме. Я же с детства рисовала, знала, что буду заниматься творчеством – именно церковным творчеством.
Это творчество наполнено глубоким смыслом, и для воплощения замысла в первую очередь необходим молитвенно-аскетический опыт художника, без которого передать образ достаточно сложно. Композиция росписей храма – это же богословие в красках. Созерцание Божественного мира не прекращается. Это образ нашей жизни. Мы просто так живем. Это то, что мы любим всем сердцем. Работа как служение, внутренние устремления, наблюдения за миром – то, что нам нравится. Это удивительная радость – гармония с самим собой и с миром.
Хочу процитировать одну притчу Соломона, которая мне очень нравится, в ней есть такие слова: «Счастливы пребывающие в гармонии. Счастливы прозревшие красоты мира. Счастливы исполняющие свое предназначение». То есть счастье именно в этом. Я точно могу сказать и про себя, и про мужа своего, что я нахожусь там, где я должна находиться, и делаю то, что я люблю и что дает мне настоящую жизнь.
Почувствовать себя воином Христовым
– Ваше последнее интервью датировано 2017 годом, когда работы в новом храме еще продолжались. Вспомните, пожалуйста, свои мысли и чувства, когда работа была закончена и вы вместе с прихожанами вошли в храм.
|
– У меня было чувство, что мы победили. Это был какой-то восторг. Храм начал жить своей жизнью в главном своем предназначении. Это не первый наш такой объект, мы очень много храмов расписали, и надо сказать, что сроки всегда были какие-то немыслимо короткие. И мы знаем: чтобы победить, нужно быть воином. В монастыре нас почти вся братия знает – и монахи, и батюшки; они видели, что мы практически живем на стройке, на лесах, молились за нас и иногда подходили и говорили, что труд наш похож на подвиг, у нас у всех есть возможность стать воинами Христовыми.
|
Мне кажется, мы сроднились и с братией, и с прихожанами. Чувствовалась поддержка, было ощущение общности. Отец Тихон даже говорил в шутку, что мы крепостные монастырские художники. Это чувство общности нам помогало и нас сближало.
– А какое у вас сейчас любимое место в монастыре, куда душа зовет прийти?
|
– Когда монастырь только открылся, тут был только один храм – Владимирской иконы. Ни монастырской стены, ни колокольни, ни галереи, ничего этого не было. Я любила стоять у входа в храм у окошка. Народу тогда было мало, и все было так камерно, по-семейному. Все друг друга знали, и мы были молодые, все было еще впереди. Душа прикипела к этому храму, и стены его родные: сколько уже времени в нем прожито! Мне здесь все близко.
– А вы любите просто прийти в храм, посидеть тихонечко, подумать? Есть у вас какие-то минуты отдохновения, связанные с этим храмом?
|
– Конечно, такое бывает, хочется посидеть в тишине – в загадочной тишине старого храма. Но у нас такая профессия хорошая, что мы иногда днями и ночами находимся в церкви.
– Вы там работаете.
– Мы же много занимались реставрацией, и Сретенский храм реставрировали, работа не останавливалась. Бывает, служба идет, и так удивительно все это чувствуешь, что хочется остаться здесь навсегда…
Бывает, работаешь, а служба идет, и так удивительно ее чувствуешь, что хочется остаться в храме навсегда
– Мысли о монашестве так или иначе проскальзывают?
– Бывают. Это особый дар, видимо.
– Над чем работаете сейчас? Чем заняты ваши дни?
|
– Мы закончили огромную – грандиозную – работу над главным храмом Вооруженных сил. Это целая эпопея. Мы думали, что после Сретенского монастыря и стройки нового храма тяжелее уже ничего не будет физически. Мы ошибались. И, слава тебе Господи, мы опять победили, выжили все, тем более что еще пандемия началась – она нас там и застигла. Мы сделали весь нижний храм: более 3000 квадратных метров мозаики, росписей около 4000, огромное количество икон написали. В верхнем храме часть наших мозаик и росписей с иконами. Главная икона Вооруженных сил и все иконы родов войск. Это ответственная, серьезная работа. Слова благодарности слышали от министра обороны, от Верховного главнокомандующего и от Патриарха, от генералов, солдат и простых прихожан и паломников.
Мы до сих пор пишем иконы для нашей армии, занимаемся разработкой витражей. И параллельно у нас идут объекты, которые сейчас находятся на стадии эскизных проектов, – в разных городах, все разные по стилю, очень творческие работы.
– А где вы черпаете идеи? Ведь вы же не можете повторяться из раза в раз, и роспись в Сретенском не может повторять роспись храма в парке «Патриот».
– У нас абсолютно ничего не повторяется.
– Как это можно придумать? Откуда такая фантазия?
– Я могу поблагодарить своих родителей. Наверное, у меня талант такой, хотя и не очень скромно так говорить. Мне нравится что-то придумывать, наверное, это мое. У всех какие-то свои способности от Бога.
– Получается, что вы не только хороший исполнитель, но еще и креативщик, современным языком выражаясь.
– Мы сами придумываем эскизы, создаем образы и сами их исполняем. Лучше не придумаешь.
– Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Это давно известная истина, никто с этим не спорит.
|
– Да-да. Мы с Михаилом так и живем. Но на больших объектах без помощников никуда, нужны талантливые люди, способные помочь исполнить замысел, – их много, есть друзья. Вот и дети наши стали активно участвовать в наших работах.
– А дети тоже по вашим стопам пошли, они тоже художники?
– Да. Александра, Параскева, Евдокия, Ксения, Матвей проявили себя творчески во многих проектах, в Сретенском монастыре и в храме Вооруженных сил. Появились уже творческие семьи, внуки растут…
С Дарьей Шабалиной
беседовала Наталья Шатова
15 февраля 2021
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.