Энергичная и находчивая бабушка принимает активное участие в воспитании двоих замечательных мальчуганов, внуков Коли и Вани. Она знает, что с этим маленьким народцем надо всегда держать ухо востро. Книга адресована детям младшего школьного возраста.
Молчаливый батюшка
Отец Николай был человеком неразговорчивым. Он редко что-либо говорил прихожанам во время исповеди. Да и в обычной жизни был молчалив. Даже пожилые прихожанки, включая самых болтливых, усвоили, что отец Николай не из тех, с кем можно поговорить по душам, обсудить детей, внуков, пожаловаться на здоровье, вредную соседку, «бессовестные» цены в магазинах и счета за коммунальные услуги. Впрочем, это не мешало им иной раз все же давать волю своему словесному потоку. Отец Николай молча и терпеливо слушал, не торопя и не обрывая словоохотливых старушек. Но ничего при этом не комментировал и редко говорил что-либо в ответ.
|
Даже в тех случаях, когда к нему обращались за советом, он отвечал очень лаконично. Когда кто-нибудь жаловался на душевный упадок, он советовал: «Молись». Если человек продолжал сетования, отвечал: «Молись. Господь сказал: "Просите, и дано будет вам"». И на этом всё.
Как-то на исповеди прихожанин сокрушался, что не может преодолеть одну греховную страсть. На это отец Николай сказал:
– Кайся.
– Так на каждой исповеди каюсь, – возразил мужчина.
– Покаяться – это значит навсегда попрощаться с грехом. И больше к нему не возвращаться.
Если некая прихожанка говорила о проблемах в отношениях с мужем и спрашивала, что делать, батюшка советовал:
– Люби его и молись за него.
Все, ожидающие какого-то особенного «рецепта» для решения своих проблем, получали простой и очень краткий ответ.
Как-то подошла к нему женщина средних лет и в слезах рассказала, что ее сын отправился на фронт. Офицер, военнообязанный. У таких и вариантов нет. Да и сам он понимал, что должен.
– Как его имя? – спросил отец Николай.
– Сергей.
Священник молча развернулся и пошел в сторону алтаря. Женщина поплакала еще какое-то время, помолилась у Владимирской иконы Богородицы и ушла.
Когда в храм приходил человек и сообщал, что у него умер родной или близкий человек, отец Николай только спрашивал, как звали почившего, и уточнял, был ли он крещен. После этого он шел в алтарь и делал какую-то запись в своей тетради. На этом разговор заканчивался.
Прихожане хоть и привыкли, но все равно время от времени недоумевали. И периодически сетовали на молчаливость батюшки.
– Я все вспоминаю нашего отца Александра, – говорила Алевтина Ивановна. Она и еще три прихожанки сидели за чаем у нее дома. – Он и по душам с тобой поговорит, и на чай в трапезную пригласит, и пошутит. На исповеди то утешит, то что-нибудь поучительное скажет. Иногда и пожурить мог, но так, по-доброму, с любовью. Как жаль, что перевели его.
– Да... – вздохнула Галина Васильевна.
– А отец Николай... – продолжала Алевтина. – Нет, он хороший батюшка, но как-то… Марина, вот, подошла к нему на днях, сказала, что сына ее Сережку забрали на фронт. А батюшка только имя его спросил, а больше – ни слова. А ей сейчас так тяжело! Обиделась она на отца Николая. Говорит, равнодушный он, безразличный. Прости, Господи!
Алевтина перекрестилась.
– Ой, девочки, – промолвила Наталья Константиновна – тут знаете, как бывает? Батюшки ведь тоже живые люди. Случается, что священник выгорел. Я читала про это. Да и богослов знакомый рассказывал. Вот служит некий батюшка, служит, всего себя Церкви и людям отдает, а потом раз – и выгорел. Истощились его силы. Внешне всё по-прежнему: таинства совершает, требы – всё как полагается. А внутри как будто все умерло.
– Ох, страшно это! – покачала головой Ольга Андреевна.
– Страшно, но такое есть. Особенно, когда каждый приходит к священнику со своей нуждой, со скорбью, просит поддержки, помощи. Он старается всем помочь, всех утешить, никому не отказывает. А люди, они знаешь... Помощи просят, а часто ли предлагают помочь? Многие ли из нас интересуются у батюшек, как у них дела, нужна ли им какая помощь? Каждый думает только о своих нуждах. У меня то, у меня это...
|
– Да... Помогите, подскажите, помолитесь, посоветуйте... – с грустью согласилась Ольга.
– Да-да. А когда это на протяжении многих лет продолжается, когда священник все делает для других, а никакой отдачи не получает, то и происходит выгорание. Однажды у батюшки не остается ни сил, ни желания что-то делать. Но жить на что-то надо. Вот и продолжает служить. Но уже без горящего светильника внутри.
– А как же Христос? А как же апостолы? Святые? Они-то не выгорали, – возразила Алевтина.
– Ну, ты сравнила! То святые! А священники в большинстве своем обычные люди. Но мы всё ждем от них святости, вместо того чтобы самим стремиться стать святыми. Да и у святых всякое бывало. Вспомни преподобного Серафима. Они – обычные люди, только достигшие святости, духовного совершенства. Тоже выгорали, бывало. Да и с другими искушениями сталкивались. Но преодолевали это с Божией помощью.
Священники в большинстве своем обычные люди. Но мы всё ждем от них святости, вместо того чтобы самим стремиться стать святыми
– Так, может, и наш отец Николай – такой же, как ты говоришь... выгоревший?
– Все может быть.
Наталья пожала плечами.
– А еще знаете, что я слышала? – подхватила Галина. – Я читала, что среди священников вообще бывают атеисты!
– Да ну! – отмахнулась Алевтина. – Такое разве что в советское время встречалось, когда специально притворялись верующими и шли в священники, будучи атеистами. Это чтобы Церковь попытаться разрушить изнутри. Чего только не было... А сейчас – зачем и кому это надо?
– Бывает, что священник теряет веру. Вот, был верующим, окончил семинарию, принял сан, а потом стал искушать его враг рода человеческого, а тот его послушал. Потом еще и еще... – эмоционально вещала Галина. – Священник начинает верить дурным помыслам, такой циничный, гордый становится. Перестает молиться, поститься. И так шаг за шагом теряет веру. А семинарию окончил, сан принял, и обратного пути нет. Вернее, есть, но для многих это неудобно. Служить умеет, приход создан, семья есть, которую надо кормить. Освоить новую профессию – это сложно. Хорошо, когда такие хотя бы честно уходят из Церкви. А кто-то ведь не хочет уходить. И притворяется!
– Ох, Галя...
– ...ну, и остается на своем месте, занимается привычным делом.
– Ужас какой! – запричитала и без того тревожная Алевтина. – Неужто ты хочешь сказать, что и отец Николай такой?
– Ну, необязательно...
– Галь, ладно тебе! А то Владлена сейчас в обморок упадет, – с улыбкой промолвила Наталья.
– Не Владлена, а Алевтина! Перестань так меня называть!
Та, что озвучила данную просьбу, по паспорту была Владленой, а в крещении – Алевтиной. И для прихожан она давно была Алевтиной – как, впрочем, и для самой себя. И очень не любила, когда братья и сестры во Христе кликали ее «коммунистическим» именем Владлена.
– Ой, ладно тебе! Давно бы поменяла имя! А то сердится, а в паспорте все по-прежнему, – подтрунивала Наталья.
– Ай... Чего менять на старости лет? Это сколько ходить, заморачиваться... Ну его!
– А если на могиле будет написано «Владлена»? – не унималась Наталья.
Алевтина задумалась.
– Попрошу своих, чтобы «Алевтину» написали.
Успокоив себя этой мыслью, она с облегчением сделала глоток чая.
– А что касается отца Николая – продолжила Наталья, – нет, я не думаю, что он неверующий. Может, выгорел. А может, подавлен. Мало ли, какие у него трудности могут быть. У кого-то в семье серьезные проблемы, а кто-то со священноначалием не поладил. У них же там тоже целая система. В конце концов, отец Николай ведь спрашивает имена, за кого помолиться? Значит, молится.
– А может, он просто ради приличия спрашивает? – предположила Ольга.
– Ладно, давайте не будем осуждать. Раз Господь дал нам такого священника, значит, заслужили. Так надо, значит.
– Ой, Наташа... – Алевтина глубоко вздохнула. – Наверное, ты права. Но как все-таки хорошо было, когда у нас служил отец Александр!
Обстановка на фронте была тяжелой. Сергей и его товарищи попали в окружение. Их было мало – в разы меньше, чем солдат противника. Помощи ждать было неоткуда. Боеприпасы заканчивались. Все понимали, что шансов нет и спасти их может только чудо. В которое, впрочем, большинство из них не верили.
Фото Минобороны России
|
Вечерняя служба закончилась. Прихожане давно разошлись. Кто-то уже вовсю занимался домашними делами, кто-то собирался ужинать. Свет в храме был выключен, и только лампады освещали иконы.
Пономари, свечница, певчие – все уже ушли. Было тихо.
Находящийся в алтаре отец Николай опустился на колени перед иконой Спасителя. Рядом с ним лежала тетрадь, исписанная именами живых и усопших людей.
Отец Николай опустился на колени перед иконой Спасителя. Рядом с ним лежала тетрадь, исписанная именами живых и усопших
– Молитвами святых отец наших... – приступил он к своей молитве.
«Мамочка, прости меня за все! – мысленно произносил Сергей. – Я люблю тебя и всегда любил!»
Отец Николай негромко произносил молитвы, но в храме царила такая тишина, что можно было услышать каждое слово.
– Господи, вверяю Тебе паству мою. Спаси и помилуй каждого, помянутого мной, – и живого, и усопшего. Болящих исцели, скорбящих укрепи и утеши, плененным даруй освобождение, заблудших просвети. Соблюди тех, кого Ты доверил мне, чтобы ни один не погиб, но был спасен и имел жизнь вечную...
Бойцы вырвались из окружения. Сами не понимая как, но они одолели противника. Сергей был агностиком и надел крестик только по просьбе матери. Но когда все осталось позади и они возвращались в часть, он достал из-за пазухи свой крестик и поцеловал его.
– Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!
Отец Николай окончил молитву и поклонился. Затем отер со лба стекающий пот и поднялся с колен, синяки на которых он уже давно привык не замечать. Когда он вернулся домой, его дети уже спали. Они привыкли к тому, что папа, как правило, возвращается поздно. И только супруга отца Николая ждала его возвращения, чтобы, как обычно, разогреть для него давно остывший ужин.
20 января 2025
Размер пожертвования:
рублей
Пожертвовать
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все поля обязательны к заполнению.